THE NEW YORK PUBLIC LIBRARY

R

810740

ASTOR, LENOX AND TILDEN FOUNDATIONS 1916

ТРИ СТИХОТВОРЕНІЯ

ПУШКИНА.

(Изъ новаго изданія «Сочиненій Пушкина», котораго два первые тона вышли на дняхъ въ свѣті. См. нашу статью о нихъ въ этой книжкѣ.)

ВОСПОМИНАШЯ ВЪ Ц. С.

Воспоминаньями смущенный,
Исполненъ сладкою тоской,

Сады прекрасные, подъ сумракъ вашъ священный
Вхожу съ поникшею главой !

Такъ отрокъ Библій

безумный расточитель —

До капли истощивъ раскаянья фіалъ,

Увидѣвъ наконецъ родимую обитель
Главой поникъ и зарыдалъ !

Въ пылу восторговъ скоротечныхъ,
Въ безплодномъ вихрѣ суеты,

О, много расточилъ сокровищъ я сердечныхъ
За недоступныя мечты I

И долго я блуждалъ, и часто утомленный,
Раскаяньемъ горя, предчувствуя бѣды,

T. XLIX. Отд. І.

13

Я думалъ о тебѣ, пріютъ благословенный,
Воображалъ сіи сады !

Воображалъ сей день счастливый,
Когда средь нихъ возникъ Лицей

И слышалъ.... снова шумъ игривый,

И видѣлъ вновь семью друзей !

Вновь нѣжнымъ отрокомъ, то пылкимъ то лѣнивымъ,
Мечтанья смутныя въ груди моей тая,
Скитался по лугамъ, по рощамъ молчаливымъ...
Поэтомъ.... забывался я!

И славныхъ лѣтъ передо мною
Являлись вѣчные слѣды :

Еще исполнены Великою Женою
Ея любимые сады !

Стоятъ населены чертогами, столпами,
Гробницами друзей, кумирами боговъ,
И славой мраморной, и мѣдными хвалами
Екатерининскихъ орловъ 1

14 декабря 1829. С.-Петербургъ.

Когда для смертнаго умолкнетъ шумный день
И на нѣмыя стогны града
Полупрозрачная наляжетъ ночи тѣнь

И сонъ, дневныхъ трудовъ награда;

Въ то время для меня влачатся въ тишинѣ
Часы томительнаго бдѣнья:

Въ бездѣйствіи ночномъ живѣй горятъ во мнѣ
Змѣи сердечной угрызенья;

Мечты кипятъ; въ умѣ, подавленномъ тоской,
Тѣснится тяжкихъ думъ избытокъ;
Воспоминаніе безмолвно предо мной

Свой длинный развиваетъ свитокъ.

И съ отвращеніемъ читая жизнь мою,
Я трепещу и проклинаю,

И горько жалуюсь, и горько слезы лью,
Но строкъ печальныхъ не смываю.

Я вижу въ праздности, въ неистовыхъ пирахъ,
Въ безумствѣ гибельной свободы,

Въ неволѣ, въ бѣдности, въ чужихъ степяхъ
Мои утраченные годы.

Я слышу вновь друзей предательскій привѣтъ
На играхъ Вакха и Киприды,

И сердцу вновь наноситъ хладный свѣтъ
Неотразимыя обиды.

И нѣтъ отрады мнѣ и тихо предо мной
Встаютъ два призрака младые,

Двѣ тѣни мйлыя

— два данные судьбой

Мнѣ Ангела, во дни былые!

Но оба съ крыльями и съ пламеннымъ мечомъ.

Наперсница волшебной старины,

Другъ вымысловъ игривыхъ и печальныхъ
Тебя я зналъ во дни моей весны,
Во дни утѣхъ и сновъ первоначальныхъ!
Я ждалъ тебя. Въ вечерней тишинѣ
Являлась ты веселою старушкой,

И надо мной сидѣла въ шушунѣ,

Въ большихъ очкахъ и съ рѣзвою гремушкой.

Ты, дѣтскую качая колыбель,

Мой юный слухъ напѣвами плѣнила

И межъ пеленъ оставила свирѣль,

Которую сама заворожила!

Младенчество прошло какъ легкій сонъ ;
Ты отрока безпечнаго любила

Средь важныхъ Музъ тебя лишь помнилъ онъ И ты его тихонько посѣтила.

Но тотъ ли былъ твой образъ, твой уборъ ?
Какъ мило ты, какъ быстро измѣнилась!
Какимъ огнемъ улыбка оживилась!

Какимъ огнемъ блеснулъ привѣтный взоръ!
Покровъ, клубясь волною непослушной,
Чуть осѣнялъ твой станъ полувоздушной.
Вся въ локонахъ, обвитая вѣнкомъ
Прелестная глава благоухала,

Грудь бѣлая подъ желтымъ жемчугомъ
Румянилась и тихо трепетала....

А. ПУШКинъ.

ВИНОВАТА ЛИ ОНА?

ЗАПИСКИ.

I.

Мнѣ было двадцать два года. Я перешелъ на четвертый курсъ математическаго отдѣленія (*). Освоившись съ факультетомъ, мнѣ очень легко стало заниматься, свободнаго вре

мени начало у меня оставаться очень довольно, но куда его дѣвать ? и чѣмъ наполнить даже въ многолюдной Москвѣ, небогатому и одинокому студенту? я жилъ одинъ, знакомыхъ не имѣлъ никого и единственнымъ моимъ развлеченіемъ было часа по два, по три ходить по Тверскому бульвару и, Богъ знаетъ, чего не передумать. Однажды я встрѣтилъ молодаго человѣка, который прямо обратился ко мнѣ съ вопросомъ :

Не знаете ли кого нибудь изъ вашихъ товарищей, кто бы приготовилъ меня въ университетъ ?

Я посмотрѣлъ на него пристально ; на видъ ему было лѣтъ осьмнадцать, одѣтъ онъ былъ небрежно, въ пріемахъ его видна была безпечность. Лицо выразительно, и съ глубокимъ оттѣнкомъ меланхоліи.

чалъ я.

Если вамъ угодно, я могу это взять на себя, отвѣ

(*) Московскаго Университета.