товарное производство, которое развивалось в рамках все еще феодальных, натуральнохозяйственных отношений. Имеющийся материал позволил установить лишь степень товаризации той продукции, которая поступала в распоряжение самого помещика. Главный товарный продукт — зерно производилось в основном на мызных полях; от крестьян в XVIII в. помещики получали всего лишь 15—20% своих зерновых доходов. Как обстояло дело с обще! товарностью земледельческого хозяйства в данных имениях, если иметь B виду все производство зерна - не только на мызе, но и в крестьянских хозяйствах? Этот вопро пока не решен: мы знаем бюджет феодала, однако не знаем крестьянских бюджетов Можно лишь утверждать, что показатели общей товарности были значительно ниже, чем это имело место в господском (мызном) хозяйстве. О роли крестьянских посевов в общем производстве зерна МОЖНО судить ли приближенно. Во всех известных нам случаях размеры этих посевов превосходили высев на мызе 15. Известное представление о потенциале крестьянского производства дае также объем натуральных (хлебных) повинностей, указываемый Во всех изученных выше источниках. Сумма этих повинностей, с одной стороны, превосходила размер Мызных посевов 16. с другой же- несколько уступала посевам самих Крестья Для ряда имений оказывается возможным установить (правда, только для более ракнего времени) и размеры крестьянских посевов в расчете на один гак (или доли его на хозяйство, на одну конную упряжку или на «душу» крестьянского населения 18 15 Конкретные показатели соотношения мызного и крестьянского высева, к сожа лению, немногочисленны. В обширных имениях А. Уксеншерны (1638 г.) на мызных полях было посеяно 3981, а в крестьянских хозяйствах — 8580 рижских пур разны хлебов. (E. D unsdorfs. Uksenšernas Vidzemes muižu saimniecibas gramatas 16921654. Riga, 1935, 110.—111. Іpp.). По изученным нами архивным материалам (ЦГИА Латв. ССР, ф. 6999, оп. 12, дд. 2, 69—70, 72—73), указанное соотношение в отдельных имениях выглядит так: --- «Лепингсгоф» 1685, 1686 гг.: на мызе 86 пур, у крестьян 120; 276; В имении Цесвайне в начале 80-х годов XVII в. мызный озимый посев составле 437 пур ржи, крестьянские же хозяйства в 1681 г. посеяли 1060 пур ржи; в том и дру гом случае имеются в виду рижские меры (см. ЦГИА Латв. ССР, ф. 6999, оп. 12, д. 1. лл. 117—133). 16 Так, в имении Цесвайне, по данным 1684 r., Bce крестьяне давалн имени 2068 рижских пур зерна, в то время как высев на мызных полях составлял не боле 1000-1100 пур. Позже, по мере увеличения мызной запашки (при практически неве менной норме хлебной повинности) это соотношение изменилось в пользу мызных посе вов. По данным 1773—1776 гг., от крестьян Цесвайне ежегодно поступало в средне 2960 рижских пур (включая задолженность) или 2196 пур (без долгов), на мызах до сеяли ежегодно 1562 пуры зерна. В имении Мазстраупе (1755/56 г.) зерновая повинност крестьян составляла 560 пур, а высев на мызах 432 пуры зерна. Факты, подтверждом щие превышение хлебных «оброков» крестьян над мызным посевом, имеются также д ряда других лифляндских имений («Штрикенгоф» 1684/85, 1724/25 г.) и др. 17 Во второй половине XVI в. считалось, что зерновая повинность крестьян пример но равняется высеву на их полях; поэтому при обычном для того времени урожае сам 4 фиксированный зерновой взнос (в пурах) мог заменяться 1/4 урожая и наобор (см. В. В. Дорошенко. Очерки аграрной истории Латвии в XVI веке. Рига, 195. стр. 231 и 235—236). В обстановке XVII—XVIII вв. о таком «равновесии» говорить уж не приходится. Увеличение населения и рост поголовья скота вели к расширению кресты янских посевов, в то время как нормы хлебной повинности оставались, в общем, тра диционными. Эти явления требуют, разумеется, дальнейшего изучения, однако имею щийся материал позволяет полагать, что посевы крестьян росли быстрее, чем их зерно вая повинность. Сошлемся в данной связи на пример тех же имений в Цесвайне, где 1681 г. посевы крестьян составляли 2496 рижских пур, а ожидаемая повинность с 5 крестьянских гаков максимум 1900 пур зерна. рожь - 18 Такого рода подсчеты пока удалось сделать лишь для десятка лифляндских име ний по данным конца XVII - - первой четверти XVIII в. Высев зерна на единицу повиш ностей (гак) колебался в пределах от 32 до 49 рижских пур, а если считать TO.TEA от 14 до 30 пур; разница объясняется неодинаковым содержанием Эти колебания значительно сглаживаются, если брать за OCHCH хозяйство крестьянина И его компоненты количество «душ», лошадей И T. Например, средний размер озимых посевов (рожь) в крестьянском хозяйстве вары вался в пределах от 4 до 6 рижских пур; высев ржи на одну конную упряжку состав лял 2-3 пуры, а на «душу» крестьянского населения 0,7—0,8 рижских пур. При это необходимо иметь в виду обстановку указанного периода -упадок сельского хозяйст ва, заметный уже в конце «шведского времени», усугубила Северная война. Для обы ных, мирных условий приведенные коэффициенты можно считать поэтому ными. Отмеченные закономерности, думается, могут служить отправным пунктом для лиженных суждений о величине посевов крестьян B изученных нами имениях 1 в. Урожайность крестьянских полей придется принять равной урожаям на мызах, рые нам хорошо известны 19. Что касается, наконец, продажи крестьянского хлеба, ожно с определенностью утверждать: она была минимальной, зерно попадало на > практически только через помещика. Конкретный расчет товарности зернового хозяйства попытаемся сделать по данным айненских имений. В середине 70-х годов XVIII в. отсюда на рынок шло, как мы ли, около 70% всех поступлений хлебов в господский амбар. Сумма этих последних 1 составляла около 13 тыс. пур, из коих примерно 2100 пур обеспечивали поставки 1 от крестьянских хозяйств. Приняв это за минимальный крестьянский высев и стив урожайность полей в сам 6 (на мызе она была сам 6,9), весь сбор зерна на ьянских полях составит примерно 12 600 пур. Вся продуктивность имения (включая зный сбор, равный 10900 пурам) составила бы 23 500 рижских пур зерна. Поскольку ынок из Цесвайне уходило ежегодно в среднем 8190 пур, товарность всего зерновоозяйства составила бы в таком случае лишь 34,8%. Цифра — явно завышенная, так согласно подробной описи крестьянских хозяйств 1681 г.20, посевы крестьян в том мении уже тогда составляли фактически 2496 рижских пур. Между тем население пор увеличилось (в 1681 г. — 1446 душ, в 1763 г.— — 2370 душ, в том числе 697 распособных мужчин), возросло и число конных упряжек на каждом крестьянском (в 1681 г. - 7,9 упряжки, в 1744 г.— 13,3 упряжки). Следует думать, что почти за ет возросли и посевы крестьян. Из того же источника описи 1681 г. — можно усзить, что посев на одну упряжку тогда составлял в среднем 5,3 пуры, на одного шну — 6,7, а на одну крестьянскую душу — 1,75 пуры. Опираясь на эти нормы з XVII в. (другого выхода у нас нет), получим предполагаемый высев зерна на тьянских полях в Цесвайне в 60—70-е годы XVI в. порядка 4150—4670 рижских Но так как одновременно росла и барщина, то осторожнее будет предположить ер крестьянских посевов в 3—4 тысячи пур. Сборы зерна на крестьянских полях— рожае сам 6 могли бы составить, таким образом, 18—24 тыс. пур разных хлетоварность же зернового хозяйства выразилась бы ориентировочной цифрой: 23всего хлебного производства в данном имении. - Аналогичный (и, разумеется, столь же предположительный) расчет можно произи по имении Мазстраупе. Здесь в 1755/56 хозяйственном году с мызных полей урожае сам - 5,6) было получено 2429 пур, а от крестьян — 560 пур разных хлеСтепень товаризации владельческого дохода зерном была определена нами приов 30%. Если крестьяне указанного имения (там было 37 хозяйств на 151/4 гаках) 1 столько, сколько они отдавали зерна помещику, общее производство зерна в трауле составило бы 5565 пур, а товарность всего зернового хозяйства (при еже й продаже около 1000 пур) — лишь около 18% всей зерновой продукции. Попытстановить упомянутый показатель другим путем - с применением данных о средкрестьянских посевах в Цесвайне 1681 г. — -приводит к такому же результату 21%). Едва ли, однако, каждое из лифляндских имений занималось продажей зерна столь нтенсивно, как это мы видели на примере Мазстраупе, Цесвайне или Айзкраукле. аясь с этой возможностью и подчеркивая условный характер наших подсчетов м, что касается крестьянского сектора феодального земледелия), мы можем преджить, что товарность зернового хозяйства в Лифляндии XVIII в. варьировала в ицах 15-25% всей массы производимого хлеба. Это немало, если учесть, что, наер, в Польше второй половины XVI в. через Гданьск вывозилось лишь около 6% хлебной продукции 21. Отсюда и слава Лифляндии как «житницы», обильно пней хлебом как местные, так и зарубежные рынки. гг. 9 Вопрос об урожаях в Лифляндии также нуждается в специальном исследовании. риалы, имеющиеся в нашем распоряжении, определенно свидетельствуют о том, дрожайность на мызных полях в XVIII в. значительно выросла. В огромном комп• имений А. Уксеншерны средняя общая урожайность хлебов, исчисленная по десясиям, составляла (в самах): в 1624—1630 гг. — 2,4; в 1631-1640 гг. — 2,8; в 1641 — - 3,1 и в 1650—1654 гг. — 4,35. В имении Мазстраупе высев хлебов в среднем л такой урожай: в 1716—1733 гг. — 4,7; в 1740—1765 гг. — 5,4. В Цесвайне за период 73-1776 гг. средний урожай составлял сам 6,9, а в имении Шульца (Айзкраукле) есятилетний период (1771-1780) сам 5,8. Урожайность различных культур, конечильно варьировала. Например, в том же Айзкраукле рожь приносила сам 8,3: ячсам 5,7, а овес — лишь 2,6. Данные об урожайности на крестьянских полях, к -лению, практически отсутствуют. 20 ЦГИА Латв. ССР, ф. 6999, оп. 12, д. 10, лл. 117—133. A. Wyczański. Próba oszacowania obrotu žytem w Polsce XVI w. Kwartalnik rii kultury materialnej. Warszawa, 1961. Nr. 1. str. 23—33. НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ВНЕШНЕЙ ПОЛИТИКИ РОССИИ В НОВОЙ ПУБЛИКАЦИИ ДОКУМЕНТОВ РОССИЙСКОГО МИНИСТЕРСТВА ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ * Издаваемые МИД СССР документы по внешней политике России XIX — начал ХХ в. (в настоящее время вышло семь томов первой серии) хорошо известны сове ским и зарубежным историкам. Эта самая полная и систематическая из всех росси ских и западных публикаций высоко оценена специалистами и широко используется трудах ученых. В дореволюционных русских собраниях документов освещаются отно шения России только с европейскими державами. Договоры со странами Азии и Ам рики в публикации отсутствуют. В собрании Ф. Мартенса і полностью привода официальные документы, а дипломатическая переписка лишь в выдержках. Публик ции А. Трачевского и вел. кн. Николая Михайловича посвящены только русско-фра цузским отношениям за небольшой период времени 2. Первой советской публикаци изданной в 20-х годах Ю. Ключниковым и А. Сабаниным, был сборник «Междунара ная политика новейшего времени в договорах, нотах и декларациях» (М., 1926). Это выборочная публикация, освещающая отдельные стороны внешней политики России. сударств Западной Европы, Азии и Америки. Многие документы в издании печатал с пропусками и только в русском переводе. В археографическом отношении издан несовершенно: оно не имеет комментариев, аннотаций, указателей имен. Публика документов, выполненные под ред. В. М. Хвостова 3 и Е. А. Адамова 4, посвящены ист рии международных отношений и внешней политике России второй половины X!! Публикация «Внешняя политика России XIX начала ХХ веков» (далее: ВГР существенно отличается от всех предшествующих. Она охватывает отношения только с европейскими государствами, но со странами Востока и Америки; включа как официальный материал, так и дипломатическую переписку, документы, связанн с внутренним состоянием государства, с секретными переговорами официальных что позволяет понять классовые основы политики правительства, причины, вызвавш к жизни определенные договоры и соглашения. Подавляющее большинство документ печатается впервые, что расширяет исследовательскую базу ученых, дает возможно решить новые проблемы, уточнить старые оценки. Новые документы раскрывают «Внешняя политика России XIX и начала ХХ века». Документы Российск министерства иностранных дел, тт. 1—7, М., Политиздат, 1960—1970. Комиссия изданию дипломатич. документов при МИД СССР: А. А. Громыко, В. М. Хво И. Н. Земсков, Г. А. Белов, Е. М. Жуков, С. М. Майоров, А. А. Новосельские Б. Ф. Подцероб, М. А. Сиволобов, Г. К. Деев, И. И. Агаянц, Л. М. Замятин, С. 7. Т винский, И. И. Чхишвили. Отв. редактор томов А. Л. Нарочницкий. 1 Ф. Мартенс. Собрание трактатов и конвенций, заключенных Россией с 1 странными державами, тт. I—XV. СПб., 1874—1909 гг. 2 А. Трачевский. Дипломатические отношения России с Францией в Наполеона I, чч. 1—4 (1800—1809 гг.). СПб., 1890—1893; вел. кн. Николай M хайлович (Романов). Дипломатические сношения России с Францией (1808—> тг. 1—7. СПб., 1905—1917. 3 «Международные отношения 1870—1918 гг.» М., 1940. 4 «Сборник договоров России с другими государствами (1856—1917)». М., состоятельность утверждений некоторых зарубежных историков, пытающихся представить Россию чуть ли не единственной агрессивной державой, стремившейся к завоеваниям в Европе и на Востоке. В археографическом отношении издание выполнено с большой тщательностью. Документы воспроизводятся на языке подлинника и в русском переводе, снабжены обширными комментариями, разъясняющими существо того Или иного вопроса. К каждому тому имеются: введение с характеристикой публикации материалов с точки зрения их содержания и состава, именной, предметный и темати"ческий указатели, перечень документов и аннотаций. Издание выдержано в строго хронологическом принципе. Цель настоящего обзора выделить некоторые принципиальные вопросы, которые, 10 нашему мнению, требуют дальнейшего изучения или уточнения на основании матеДиалов, опубликованных в рассматриваемом издании. К таким вопросам, на наш взгляд, относятся: расстановка сил в Европе и основы внешнеполитического курса России в Тачале XIX в., русско-английские отношения периода наполеоновских войн, восточный Вопрос в политике России. Особо хотелось бы выделить проблемы Отечественной войны 1 заграничных походов 1813—1815 гг., а также вопрос о реставраторских тенденциях 1 политике русского правительства в эти годы. Опубликованные в семи томах документы охватывают сложный период междунаРодных отношений держав с марта 1801 по май 1814 г. Это было время острых потряений, ожесточенной дипломатической и военной борьбы, развернувшейся в Европе, Первоначально между капиталистическими державами. Францией и Англией, в котоую в дальнейшем были вовлечены многие государства мира. Россия логикой историеского развития не могла стоять в стороне от этих событий. Подобно другим странам, тстаивавшим свой суверенитет от агрессии Наполеона, она принимала активное учатие в борьбе с Францией Бонапарта. Крайняя опасность для России внешнеполитического курса императора Павла одтверждается документами публикации 5. Новый император Александр I вынужден был считаться с реальным соотношением ил внутри страны и вне ее. Недовольство русского общества внутренней и внешней олитикой Павла, новые умонастроения, навеянные литературой просветителей, франузской революцией, страх части дворянства перед «исчадием» революции Бонапартом, оторый еще не до конца раскрыл себя как ее душитель,— эти и некоторые другие приины обусловили новый внешнеполитический курс правительства Александра I. Этот урс - курс на «примирение» держав, отхода от вмешательства B дела Европы и лижнего Востока, который России удалось сохранить только до конца 1803 г., излоен в инструкции Александра I посланнику в Берлине А. И. Крюденеру. Русское завительство в эти годы пыталось сблизить кабинеты венский и берлинский, «умирозорить север», добиться союза с австрийским, английским и прусским дворами, а таке смягчить франко-английский антагонизм 6. В 1802 г. царизм отверг предложение ондона о союзе, направленном против Франции, считая его «рановременным», «дабы Место ожидаемой пользы не произвесть большой тревоги в прочих кабинетах Европы», О может привести к «контрсоюзам» и «новым потрясениям» 7. Россия выступала за равновесие сил Австрии и Пруссии в Германии, полагая, что о не только обеспечит ее влияние в германских делах, но будет важным фактором ия противодействия Франции, «когда могла бы она похотеть впредь Европу ввергнуть новое замешательство» 8. Развитие исторических событий толкало Наполеона на ноHe захваты в Европе и на Востоке, которые уже непосредственно угрожали интересам оссии. Это заставило русское правительство перейти к активным действиям в составе тинаполеоновских коалиций. К концу 1803—1804 гг. относятся первые документы, в торых ставится вопрос о вооруженной борьбе и территориальных приобретениях юзников в случае победы над Наполеоном. В одной из инструкций А. Р. Воронцова, правленной в Вену, министр иностранных дел России, стараясь привлечь Австрию к вместным действиям против Наполеона, писал «о вознаграждении» в случае победы д противником, о восстановлении Сардинской монархии в том виде, в каком гла до французской революции, об изгнании Наполеона из Италии, об «округлении» адений Австрии за счет «Итальянской и Лигурийской республик» 9. Вопросы, свянные с переустройством Европы после окончания войны, обсуждались также в Лононе в 1804-1805 гг. План русского правительства прежде всего имел целью создать систему государств, которая бы помешала НОВЫМ завоеваниям Наполеона. этой целью восстанавливалась независимость всех оккупированных Наполеоном ран, Франция возвращалась к старым границам, а ее территория окружалась госу5 ВПР, т. 1, док. 5, Александр I ген. от кавалерии П. А. Палену 8(20) апре1801. кую 6 ВПР, т. 1, док. 12. Александр I — А. И. Крюденеру. 5(17) июля 1801. 7 ВПР, т. 1, док. 132. 8 ВПР, т. 1, док. 98. Александр I 7 августа) 1802 г. она посланнику в Берлине М. М. Алопеусу 25 июля 9 ВПР, т. 1, док 243. А. Р. Воронцов - И. О. Анштетту 18(30) декабря 1803 г дарствами, получившими от союзников новые земли: Голландией, Швейцарией, Пьемонтом 10. Однако эти и другие документы свидетельствуют лишь о том, что задачей Россия в области внешней политики XIX в., при колоссальном перевесе сил у Франции, явлЯлось прежде всего удержание своих ранних позиций в Европе и на Ближнем Востоке, сохранение независимости и международного авторитета России как великой державы. Многочисленные частные проекты, появившиеся в России в начале XIX в. и связанные с переустройством Европы и Османской империи, не могут служить доказательством существования подобных планов у правительства. Что же касается намерений царизма по реставрации феодальных институтов при победе над Наполеоном, то и здесь нуже дифференцированный подход к вопросу, исключающий однолинейные решения. Царское правительство естественно отдавало предпочтение монархической форме правле ния перед республиканской: «Мы принимаем за принцип, что для блага Европы т Франции необходимо, чтобы форма правления во Франции была монархической. Нуж но будет, чтобы предложение об этом исходило от самой нации», — писал Александр || Н. Новосильцеву в 1804 г. Учитывая время, он считал главным условием умиротворе ния Европы «соблюдение конституции» 1. «Я хотел бы, чтобы оба правительства (России - Англии. — Н. К.) согласились между собой не только не восстанавливать в стра нах, подлежащих освобождению от ига Бонапарта, прежний порядок вещей со всеми его злоупотреблениями, но, напротив, постарались бы обеспечить им свободу» 12. По мере расширения завоевательной программы французской буржуазии русское прави тельство сосредоточивало свои главные усилия на объединении держав с тем, чтобы вернуть Францию в «первоначальные границы», восстановить так называемое «равновесие сил», при котором Россия занимала бы одно из ведущих мест в Европе. Рестав раторские тенденции отходили на второй план. В период четвертой антинаполеоновской коалиции Александр I предлагал союзникам (как передавал А. Я. Будберг) «взять н себя обязательство ни в чем не изменять существующую форму правления, сохранить сенат, трибунат, государственный совет и законодательный корпус в Их виде, оставив за собой лишь право принимать меры против злоупотреблений, которые могли иметь место в различных отраслях управления» 13. Эти заявления вряд ли следи ет рассматривать только как тактический прием и показатель гибкости Алексадра 1 Они свидетельствуют о понимании необратимости процессов, происшедших в Европе Это находит подтверждение в политике русского правительства после изгнания Нало леона из России, о чем пойдет речь в связи с войной 1812—1815 гг. нынешнем Вопрос о взаимоотношениях с союзниками России по антинаполеоновскому лагерю широко представленный в публикации, заслуживает особого внимания. В этом по псрвостепенное значение имеют отношения с Англией. Документы позволяют раскрыл сложность и противоречивость русско-английских отношений. Соперничество Лондо и Петербурга на Востоке и в Европе оказало влияние на общую внешнеполитическ, в позицию Англии. Русское правительство, разрабатывая проекты борьбы с Наполеон рассматривало Англию как активную действующую силу на континенте. Весьма пов151. тельна в этом плане миссия известного англофила Н. Н. Новосильцева в Лондон, В 1804 г., первоочередной задачей которой было согласование совместных военных с раций и вопросов, относящихся к переустройству Европы. Эти переговоры, выявивши, немалые разногласия двух держав, все же закончились подписанием англо-русской ко венции (30 марта - 11 апреля 1805 г.), по третьей статье которой Англия обязывалас не только субсидировать коалицию, но и участвовать в ней своими морскими и сухо путными силами 14. Как показали дальнейшие события, Лондонский кабинет не высо нил своих обязательств. С ноября 1806 г. по июнь 1807 г. велись русско-английск переговоры об условиях английского займа 15. Но Россия его так и не получила. Пора жение союзников в третьей и четвертой антинаполеоновской коалициях и русско-фран цузский договор в Тильзите 1807 г. в немалой степени были вызваны слабой помошн Англии. А. Я. Будберг, министр иностранных дел России, в письме K английском послу в Петербурге Гоуэру обращал внимание Лондонского кабинета на пассивност держав в борьбе с Наполеоном. «У Е. И. В а никогда не возникла бы мысль отойти от системы политики, которой он следовал до сих пор, если бы ему была действенная помощь со стороны его союзников» 16. Однако общая заинтересованност в сокрушении Наполеона, экономические связи России и Англии заставляли оба гос дарства при всех противоречиях в их политике стремиться к союзу, что в конечн счете определяло характер русско-английских отношений и не могло не влиять на ст щую обстановку в Европе в начале XIX в. Документы публикации помогут в исслед 10 ВПР, т. II, док. 117. 1 ВПР, т. 11, док. 50. Александр 1 - Н. Н. Новосильцеву 11(23) сентября 180+ 12 ВПР, т. 11, док. 50. 13 ВПР, т. III, док. 214. Министр иностранных дел А. Я. Будберг - графу Анал скому 27 февраля (11 марта) 1807 г. 14 ВПР, т. II, док. 117. 15 ВАР, т. III, док. 161, 179, 221. 16 ВПР, т. 111, док. 225. Будберг - Гоуэру 18(30) июня 1807 г. |