абсолютизм вовсе не был вынужден «учитывать», «лавировать» и т. д.; он сам, добровольно, в своих интересах, поощрял торговлю и промышленность.

Почему же А. М. Давидович в своей совместной статье с С. А. Покровским не только не предъявил мне претензии, что я выдаю за свои мысли, которые он, Давидович, высказал еще четверть века назад, но безропотно сменил флаг, заменив слова «активно содействовало» идеей, «не могло не учитывать»?. Потому что, если бы он подтвердил свою позицию, он вынужден был бы по логике вещей присоединиться если не ко всем, то ко многим положениям моей статьи. Но тогда, во-первых, не мог бы быть ратифицирован его договор с С. А. Покровским о преодолении разногласий, а во-вторых,- - и это главное - разгромной критики статьи А. Я. Авреха не получи

лось бы.

Имеется, на мой взгляд, только одно средство борьбы с подобного рода критикой: общественное мнение. Надо создать такой моральный климат, который сделал бы немыслимым появление на страницах исторических и иных журналов статей и рецензий авторов, которые в своей критике преследуют какие угодно цели, кроме выяснения научной истины. Общественное мнение создает вокруг нарушителя научных норм атмосферу такого морального неприятия, которая заставит задуматься и зовремя сстановиться не одну лихую критическую голову.

Мне бы очень хотелось быть правильно понятым. Я вовсе не против язвительного слова, иронии и даже насмешки. Науку делают живые люди, с характерами, страстями, заблуждениями и пр. Когда научный спор ведется честно, когда оппоненты в изложении взглядов критикуемого предельно щепетильны, тогда никакие полемические уколы не только не страшны, но зачастую даже украшают дискуссию, делают ее живой, интересной. У меня нет и не может быть B этом плане никаких претензий, скажем, к М. П. Павловой-Сильванской, М. Я. Волкову, С. М. Троицкому. Впрочем, нет: одна претензия к С. М. Троицкому все-таки есть, но она уже высказана в статье А. Н. Чистозвонова 34.

В конечном итоге главный смысл моего выступления по вопросу о русском абсолютизме сводится к неприятию вульгарного, упрощенного марксизма. На примере о равновесии» и прочем я хотел показать, как некоторые советские историки предали забвению замечательное письмо Ф. Энгельса И. Блоху от 21 сентября 1890 г., в котором он объяснял, чем отличается подлинный марксизм от марксизма, сведенного к экономическому материализму. «Согласно материалистическому пониманию истории. - писал Ф. Энгельс, — в историческом процессе определяющим моментом в конеч ном счете является производство и воспроизводство действительной жизни. Ни я, ни Маркс большего никогда не утверждали. Если же кто-нибудь искажает это положение B TCM смысле, что экономический МОМЕНТ является будто единственно оп р е д еляющим моментом, то он превращает это утверждение в ничего не говорящую, абстрактную, бессмысленную фразу» 35. Покончить с таким подходом там, где он еще есть - такова задача.

34 См. А. Н. Чистозвонов. К дискуссии об абсолютизме в России. «История СССР», 1971, No 3.

35 Қ. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 37, стр. 394. (Разрядка моя.— А. А.).

К числу массовых статистических источников по истории рабочего класса СССР, к которым все чаще и чаще обращаются ученые, относится профессиональная перепись 1918 г. Недавно, в частности, была предпри нята повторная обработка первичных материалов этой переписи для ре конструкции социальной структуры промышленного пролетариата России в первые годы пролетарской диктатуры. О некоторых вопросах методики этой обработки и пойдет речь ниже.

Профессиональная перепись, проведенная ЦСУ осенью-зимой 1918 г. 1 охватила 31 губернию, на территорию которых в то время распространялась Советская власть. В рамках этих губерний переписью учтено более половины промышленного рабочего класса страны. Программа переписи, как и ряда последующих обследований, составлялась в соответствии с задачами социалистического строительства и предусмат ривала довольно полную социальную характеристику рабочего

класса.

В ходе исследования социальной структуры первостепенное значение имеет определение социальнообразующих факторов, раскрытие характе ра их взаимоотношения, характеристика отдельных социальных слоев и групп класса. Широта программы и разнообразие полученных в результате обработки переписи 1918 г. сведений позволяют выделить совокупность факторов, представляющих интерес для изучения социальной структуры рабочего класса. От этого зависит методика обработки информации, содержащейся в первичных материалах переписи. Часть информации в этой связи отступает на второстепенный план.

Чтобы определить задачи и перспективы повторной обработки переписи для исследования социальной структуры рабочего класса, необходимо проанализировать программу ее проведения и произвести оценку опубликованных материалов. Первичный бланк переписи - личная карта

1 Перепись проводилась по состоянию на 31 августа, как и проходившая парал лельно промышленная перепись. Однако сроки работ сильно затянулись. О причинах задержки и о ходе работ см. А. Р. Бриллинг. Ход работы по Всероссийской про мышленной переписи 1918 года. «Вестник статистики», 1919, No 1. Хотя в названи статьи нет упоминания о профессиональной переписи, в действительности речь в не идет об обеих переписях.

рабочего (см. стр. 92-96) содержит целый ряд вопросов, связанных с критериями внутриклассовой дифференциации. Наибольшее значение имеют данные о стаже (вопр. 13, 14), преемственности фабрично-заводского труда (вопр. 15, 16), связи с землей (вопр. 27, 28, 29, 35) и источниках пополнения рабочего класса (вопр. 7, 29, 34, 37). В целом эти вопросы позволяют установить действительный характер связи с мелкособственническим хозяйством, постоянное занятие и, в конечном счете, связь с фабрично-заводским производством. Таким образом, наиболее важные для анализа социальной структуры пролетариата факторы в исследовании предстают как следующие эмпирически трактуемые показатели: стаж, потомственность на предприятии, прежняя профессия или прежнее занятие, связь с землей. Косвенно связаны с ними следующие показатели: место рождения, связь с землей до революции, уход с предприятий на полевые работы, занятие во время перерыва производства на сезонных предприятиях, постоянное жительство семьи и некоторые другие. В анкете также имеются вопросы, позволяющие установить участие рабочих в общественных, профсоюзных и кооперативных организациях (вопр. 30, -31, 32, 33) и произвести анализ группы рабочих, вовлеченных в общественную деятельность.

Ряд вопросов анкеты позволяет дать производственную характеристику рабочих (вопр. 2, 3, 13, 14, 22). В виде эмпирических показателей эти вопросы предстают как принадлежность к определенной группе производств, к типу предприятия по числу рабочих, к профессионально-квалификационной группе рабочих. Действительная роль этих показателей применительно к условиям 1918 г. не представляется достаточно ясной и ее необходимо установить в ходе вторичной обработки. В равной степени это можно отнести к таким признакам, как территориальная принадлежность и тип поселения (вопр. 1).

Многие вопросы анкеты связаны с определением материально-бытового положения и условий труда рабочих (вопр. 17-26, 32-34, 36-37). Значение этих вопросов находится в подчиненной связи с анализом социальных слоев и групп, особенно в свете специфических условий 1918 г., поэтому при проведении вторичной обработки им уделяется меньше

внимания.

Целый ряд вопросов относится к характеристике естественных различий в среде рабочего класса: по полу (вопр. 4), возрасту (вопр. 8), народности (вопр. 6), семейному положению (вопр. 9), грамотности и образованию (вопр. 10, 11). Естественные факторы при определенных обстоятельствах могут оказывать влияние и на социальные различия. Таким образом, чтобы сделать обработку первичных материалов переписи более целенаправленной, необходимо учитывать данное соотношение факторов. Иначе и быть не может, так как в объеме более 60 показателей анкеты переписи 2 при обработке первичных данных можно составить тысячи разнообразных комбинационных таблиц.

Анализ первичного бланка дает представление о больших возможностях материалов переписи для исследования социальной структуры пролетариата, но здесь со всей остротой встает проблема несоответствия публикации этой переписи поставленным задачам. Дело в том, что обработка материалов переписи сильно затянулась. Она проходила в условиях становления ЦСУ, обособления его отделов. Только в 1923 г. были завершены подсчеты, а в 1926 г. вышла из печати окончательная публи

2 Вопросы анкеты довольно сложные и зачастую содержат несколько показателей информации. В результате наблюдается значительная разница между числом вопросов анкеты (37) и количеством показателей информации (60).

кация итогов переписи 3. К этому времени некоторые из тех задач, кото рые ставились при проведении переписи в 1918 г., потеряли практиче ский интерес. Кроме того, материалы профессиональной переписи раз рабатывались в качестве дополнения к промышленной переписи 1918 г. 4 В результате целый ряд данных, менее интересных с точки зрения ста тистики промышленности, вообще остался необработанным,

том числе

о профессиональном составе рабочих, их стаже, потомственности, преж ней профессии, месте рождения и другие.

Разработка остальных материалов переписи в публикациях дает по существу лишь простые распределения 5, так как в качестве факториаль ных признаков были взяты только губернии и группы производств. Та ким образом, сведения в таблицах приводятся либо в территориальном либо в отраслевом разрезе, что практически исключает возможность анализа роли различных факторов в социальной дифференциации ра бочего класса. С подобной трудностью встречались исследователи н ряда других проблем. Именно этим определяется иллюстративность ис пользования материалов профессиональной переписи 1918 г., которая давно привлекает внимание историков и экономистов.

Методика выборочной обработки переписи определяется не только постановкой задачи исследования, но в значительной степени и состоя нием самих первичных материалов.

Достаточно полный и обстоятельный внешний источниковедческий анализ материалов профессиональной переписи 1918 г. содержится в ра ботах М. Н. Черноморского 6. Правда, автор рассматривает ее в под чиненной связи с проводившейся параллельно промышленной переписью 1918 г. Но материалы профессиональной переписи представляют интерес для самостоятельного анализа как имеющие иную научную значимость. В данной статье больше внимания уделяется первичным материа лам профессиональной переписи, поскольку это связано с методикой об работки. Эти материалы насчитывают около 1500 единиц хранения 7, каждая из которых содержит в среднем 500-600 личных карт рабочих

3 Окончательная публикация материалов переписи в издании: «Всероссийская про мышленная и профессиональная перепись 1918 года. Фабрично-заводская промышлен ность в период 1913—1918 гг. Труды ЦСУ», т. ХХѴІ, вып. 1 и 2. М., 1926. Имеется также публикация «Всероссийская промышленная и профессиснальная перепись 1918 го да. Предварительная сводка данных». М., 1920.

--

4 Профессиональная перепись 1918 г. планировалась как самостоятельное статисти ческое обследование. Достижением статистической науки в России в эти годы явилос осознание различия задач профессиональных и промышленных переписей. «Классифи кация профессий важна для социолога, производств для экономиста»,- писал В. И. Массальский, один из членов созданной в 1918 г. Комиссии по классификации производств и профессий. (См. «Классификация производств, промыслов И прочим отраслей труда». М., 1920, стр. 11). Однако I съезд статистиков в июне 1918 г. отме НИЛ самостоятельное проведение профессиональной переписи и постановил провести ее в качестве дополнительной к промышленной. После создания ЦСУ работы по обеим переписям были сосредоточены в Отделе промышленной статистики (несколько позд нее Отдел основной промышленной статистики) во главе с Н. Я. Воробьевым, известным статистиком-экономистом, сменившим на этом посту умершего от тифа А. Р. Бриллинга. В ведении этого отдела и находилась обработка данных профессиональной переписи. 5 Большая часть этих распределений приводится ниже в табл. 3, где они сопоставляются с результатами выборочной обработки, а также в ряде других таблиц.

ж е.

6 М. Н. Черноморский. Первая промышленная и профессиональная перепись 1918 года как исторический источник. «Труды МГИАИ», т. 13. М., 1959; его Значение архивных документов для изучения материалов первой промышленной и профессиональной переписи 1918 года как исторических источников. «Археографический ежегодник за 1958 год». М., 1960; его же. Промышленные обследования первых лет Советской власти как источники по истории рабочего класса. В кн. «Изменения в численности и составе советского рабочего класса». М., 1961.

7 См. ЦГАНХ СССР, ф. 1562, оп. 5.

и служащих. Материал распределяется отдельно по губерниям, группам производств и предприятиям.

Обработка первичных бланков выявила некоторые их серьезные недостатки. Хотя инструкцией 8 было предусмотрено, что большинство сведений должно было заполняться с документов или слов опрашиваемого с последующей проверкой по документам, это требование выполнялось весьма редко 9. Кроме того, имеется значительное число незаполненных бланков с грифом «опрашиваемый отсутствует». Это в большинстве своем бланки на рабочих и служащих, работавших по состоянию на 31 августа 1918 г., но ко времени проведения переписи (обычно ноябрьДекабрь) отсутствовавших. Имелись целые предприятия, бланки на работников которых идут под грифом «опрашиваемый отсутствует». В среднем сведения по тому или иному вопросу отсутствуют в более чем 10% случаев. Очень часто не заполнялись бланки на рабочих, поступивших после 31 августа 1918 г., отмеченные грифом «поздний». Казалось бы, что при обработке переписи бланки с пометками «поздний» или «опрашиваемый отсутствует» должны были каким-либо образом выделяться. Но этого сделано не было, что безусловно сказалось на точности опубликованных данных

10

Личная карта рабочего дает представление о достоинствах и недостатках ее как первичного бланка статистического учета. Одни ее недостатки были обусловлены новизной дела, другие состоянием самой статистической науки в рассматриваемый период и предстают лишь в свете современных требований к первичным материалам статистических и социологических обследований. Некоторые вопросы анкеты являются очень сложными и излишне детализированными и зачастую рассчитаны на получение не однозначной информации. При статистической обработке их приходится разбивать на отдельные элементы. Другие вопросы слишком сложны для массового обследования, и ни один счетчик переписи не смог удовлетворительно их заполнить. В отдельных случаях программа не предусматривала возможности неполучения альтернативных сведений 1. Несколько вопросов имели только локальное значение, учитывая в основном условия Москвы и Петрограда. Было неправомерно также распространение одинаковой анкеты на рабочих и служащих

и т. д.

Несмотря на отмеченные недостатки, материалы переписи уникальны по своему объему и характеру. Вопрос об их повторной обработке ставился уже М. Н. Черноморским, но речь шла лишь о дополнительной разработке по старой программе 12.

8 см. «Всероссийская промышленная и профессиональная перепись 1918 года... Труды ЦСУ», т. XXVI, вып. 2.

9 М. Н. Черноморский ошибочно перенес требования инструкции на характеристику первичных материалов переписи. Он пишет: «Десять вопросов заполнялось по документам, 26 вопросов со слов с последующей проверкой и лишь 37-й вопрос заполнялся со слов опрашиваемого» («Промышленные обследования первых лет Советской власти как источники...», стр. 259).

10 Иногда в публикации оговаривается отсутствие сведений, как, например, в случае с полом, возрастом и некоторыми другими показателями, но чаще этого не делалось по той простой причине, что отсутствие сведений незозможно выделить вследствие характер і вопросов (об этом ниже).

11 Как, например, понимать отсутствие сведений о водата 27, о земле (см. личную карту): то ли рабочий не имеет земли в деревне, то ли эга сведения вообще отсутствуют? Сомнения подобного рода возникают в разделительных вопросах типа «если ..., то», «имеет ли...» и т. д., в которых обычно от утствует информация по первой половине вопроса.

12 М. Н. Черноморский. Указ. соч., стр. 263.