ководителя, немало импульсивности, порывистости, мощной и своенравной силы и энергии, бьющей через край.

Его богато одаренной натуре были свойственны не только умение владеть саблей, удаль и отвага, привитые воинственной и вольнолюбивой средой, но и несомненные способности в организации и проведении походов и сражений, сметливость и хитрость, так необходимые в военном деле, целеустремленность в разработке и осуществлении планов, умение направлять действия больших масс людей, огромное влияние на своих подчиненных. Он был подлинным народным вождем, поразившем воображение современников и потомков силой характера, широтой и удалью натуры, своеобразной и противоречивой.

В литературе не раз отмечалось, что в 1667 г. знаменитый поход на Волгу и Каспий приобретает особый характер. Это было уже не просто очередное разбойное предприятие: во время похода громили преимущественно усадьбы богатых донских казаков, царские и патриаршие насады (суда), правительственные отряды. Разин освобождал колодников, принимал к себе в отряд работных людей, стрельцов и других недовольных, расправлялся с приказчиками и начальниками.

Поход к берегам Персии сопровождался не только грабежами и захватом пленных, но и освобождением русских невольников, томившихся в городах и селениях Дагестана и Персии. Экспедиция принесла Разину н его товарищам огромные богатства, они решают организовать новый поход, который стал кульминацией второй Крестьянской войны.

Возвращаясь с Каспия, Разин не был намерен спокойно проживать заморские богатства и это он показал при первом же появлении в Астрахани в августе 1669 г. По словам современника голландца Фабрициуса, «в это время у Стеньки была прекрасная возможность ознакомиться с состоянием Астрахани и разведать, что думает простонародье. Он сулил вскоре освободить всех от ярма и рабства боярского, к чему простолюдины охотно прислушивались, заверяя его, что все они не пожалеют сил, чтобы прийти к нему на помощь, только бы он начал» 12. Он уклонился от выдачи астраханским властям людей, вступивших в его отряд, и пушек, а посланному вдогонку полковнику Видеросу без обиняков заявил: «...Передай своему начальнику Прозоровскому, что я не считаюсь ни с ним, ни с царем, что в скором времени явлюсь к ним предъявить свои требования» 13.

Пребывание Разина и его товарищей в Астрахани, население которой с восторгом встретило атамана, принесло ему огромную популярность. Как и разинские ватажники, астраханские простолюдины увидели в атамане выразителя своих нужд и стремлений, защитника от произвола власть имущих. Многие из них ушли вместе с Разиным на Дон. По пути туда Разин останавливал на Волге струги «и людей к себе подговаривал и струги и запасы отнимал», а в Царицыне освободил «тюремных сидельцев», воеводу Андрея Унковского «бранил и за бороду драл» за притеснения, чинимые донским казакам и «впредь на воровство похвалялся» 14.

Обосновавшись в конце 1669 г. в Кагальнике, Разин не только не распускает свое полуторатысячное войско, а увеличивает его ряды. Со всех сторон идут к нему голутвенные казаки; «многие боярские и всяких чинов людей холопи, бегая с Москвы и из городов, приставают к донским

12 «Записки иностранцев о восстании Степана Разина», стр. 48.

13 Я. Я. Стрейс. Три путешествия, стр. 203.

14

«Крестьянская война...», т. 1, стр. 132, 153 и др.

5 История СССР, No 2

станичником и уходят разными дороги на Дон» 15. Дон будоражат слухи о том, что Разин собирается «известь» атаманов М. Самаренина, К. Яковлева и других, «которые в войску постарее», затем хочет уйти в Запорожье и т. д. Но предводитель скрывает свои планы: «А какая у него мысль, про то и ево казаки немногие ведают и никоторыми-де мерами у них, воровских казаков, мысли доведатца немочно». Разин «казаков своих... отпускает в казачьи городки для свидания родителей своих на срочные дни за крепкими поруками», а голутвенных запорожцев и донцов, которые «к нему... идут беспрестанно», «ссужает и уговаривает вся

Обеспокоенные власти стараются выведать планы Разина. В Черкасске с этой целью ранней весной 1670 г. появляется посланец из Москвы жилец Г. Евдокимов. Явившийся в столицу Войска Донского Разин расправился с царским соглядатаем и некоторыми из домовитых казаков. Здесь же, устроив круг, он открыто заявил о своих дальнейших намерениях и предложил три варианта похода: на Азов, «на Русь... на бояр» и на Волгу. В первом случае казаки промолчали, во втором «они де „, любо" молвили небольшие люди, в третьем -„про Волгу завопили“». Поход на Волгу не исключал, а предполагал борьбу с теми же бояраМИ атаман заявил о своем намерении: «Итить де мне Волгою з бояры

повидатца»

17

там

Волжский вариант более всего отвечал стремлениям казаков располагались большие города и селения, которые могли дать пополнение в повстанческое войско, река с ее караванами судов обещала богатую добычу.

План Разина и повстанцев начал осуществляться. Успехи главного войска Разина всколыхнули большие массы обездоленных людей. Пламя восстания охватило огромную территорию.

Простые люди жадно ловили слухи о Разине и повстанцах, радовались их успехам и сочувствовали неудачам. Пронский крестьянин С. К. Бессонов не хотел верить солдату, который рассказывал о поражении Разина: «Где де вам Стеньку Разину розбить» 15. А один пожилой москвич на вопрос о том, как поступить, если Степан Разин подойдет к стенам столицы, ответил, что его нужно встретить хлебом-солью; его тут же схватили и повесили 19. Народ считал дело Степана Разина своим

делом.

Разин ввел элементы организации, порядка в повстанческой армии. Она была поделена на десятки, сотни и т. д. во главе с командирами, важнейшие вопросы решались на кругах. Во все стороны рассылались отряды, эмиссары, поднимавшие на восстание народ, лазутчики добывали разведывательные данные. Разин организовал переписку между отдельными отрядами, городами и т. д., его прелестные грамоты копировали на местах, распространяли в самых отдаленных районах. Посылая своих представителей, Разин пытался найти союзников в борьбе с боярской Москвой.

Ряд побед повстанцев, личное мужество и бесстрашие Разина, в частности во время ожесточенного сражения с войском Ю. Барятинского у Симбирска, когда атаман был ранен, характеризуют его как незаурядного воина, предводителя.

15 <<Крестьянская война...», т. 1, стр. 160 (грамота из Посольского приказа воронежскому воеводе от 26 февраля 1670 г. с предписанием о задержке беглых). 16 Там же, стр. 131, 133, 155.

17 Там же, стр. 162, 164.

18 «Крестьянская война...», т. II, ч. II, стр. 196.

19 «Записки иностранцев о восстании Степана Разина», стр. 110.

Но, несмотря на героизм и самоотверженность участников восстания и их атамана, на действиях разинских отрядов не могли не сказаться плохое вооружение подавляющей части восставших (вилы, топоры, кистени и т. п.), слабая организация и дисциплина, отсутствие тесной взаимосвязи между отрядами, разногласия между отдельными слоями повстанцев и их руководителями. Кроме того, повстанческим отрядам противостояли хорошо организованные и вооруженные правительственные войска. В действиях повстанческих атаманов было немало случайного, сам Разин допустил ряд серьезных просчетов. Так, отправившись на Волгу и считая Дон своей базой, он оставил нетронутой большую часть домовитого казачества во главе с атаманом К. Яковлевым ру ненавистных Разину московских бояр. Столь же непростительным было месячное пребывание главных сил повстанцев у стен симбирского кремля, давшее время царским воеводам для сбора сил и перехода в наступление.

Идеологические, политические представления

опо

У Разина и повстанцев не было ясности и четкости во взглядах, представлениях об устройстве современного им общества, взаимоотношениях составлявших его групп, классов и особенно о путях решения тех вопросов, которые непосредственно затрагивали интересы трудового народа. Следует также иметь в виду отличия, особенности в настроениях, взглядах казаков, с одной стороны, и крепостных крестьян - с другой. Если в устремлениях казаков заметны (особенно на начальных этапах движения) элементы ««разбойничества», то именно участие широких масс крепостных крестьян в кульминационный период Крестьянской ВОЙны обусловило более четкий классовый подход повстанцев в определении целей движения.

Резче всего проявлялась ненависть к угнетателям-боярам, дворянам и их прислужникам. В речах Разина, упоминаемых в документах или описаниях иностранцев, главный мотив это выступление против бояр, дворян и всех вообще «мирских кровопивцев». На кругах в Черкасске, Паншине-городке, Царицыне и др. Разин говорит о необходимости борьбы против бояр-«изменников», но «за государя». Цель состояла в том, чтобы «изменников из Московского государства вывесть и чорным людем дать свободу» 20

Разин и его товарищи постоянно отделяют бояр от царя. О стрельцах Ивана Лопатина, которых они разгромили на Волге под Царицыным, они рассуждали, что «про тех... великий государь не ведает, а отпускали их на низ с Москвы бояре без ево государева ведома и дали им своей казны по 5 рублев да их же поили вином, чтоб они за них стояли»

21

Но не ко всем боярам и прочим представителям господствующего класса Разин и повстанцы относились одинаково. Известно немало случаев, когда наряду с убийствами ненавистных народу людей оставляли в живых дворян и офицеров, которых «одобряли» участники суда над ними. Разинцы наивно подходили к оценке достоинств и недостатков бояр и дворян своих классовых врагов. Одних они считали «плохими», других - «добрыми», «хорошими». Разин в паншинской речи, называя бояр «изменниками», инкриминировал им частые смерти членов семьи царя Алексея Михайловича — царицы Марии Ильиничны, царевичей

Алексея и Симеона. Далее он перечисляет имена бояр князей Ю. А. Долгорукого (виновного в казни его брата Ивана), Н. И. Одоевского, думного дьяка Д. М. Башмакова (руководителя Приказа тайных дел, ближайшего сотрудника царя Алексея), стрелецкого головы А. С. Матвеева и других бояр и думных людей, которые «не добры де к ним, донским казаком», так как по их вине на Дон «государева жалованья не присылаетца». «Добрыми» же к донским казакам выступают в глазах Разина бояре кн. И. А. Воротынский и кн. Г. С. Черкасский, причина такого отношения проста и бесхитростна: «как де они (донские казаки.— В. Б.) бывают на Москве в станицах, и их де они кормят и поят» 22.

Разин был непрочь привлечь на свою сторону некоторых знатных бояр, офицеров, например, астраханских воевод Прозоровского и Львова, патриарха Никона, иностранца Фабрициуса и др.

Наиболее рельефно программа восстания отразилась в знаменитых прелестных грамотах Разина и его атаманов. О них источники упоминают довольно часто, пересказывают их содержание; в дни восстания они распространялись во всех концах страны. Главнокомандующий карательными войсками кн. Ю. А. Долгорукий отсылал их в Москву в мешке после сражений с повстанцами, у которых прелестные грамоты отбирались после пленения. Одна из правительственных грамот верно отмечает, что Степан Разин разослал их «в розные места на соблазн незнающим бездомовным людем» 23 (разрядка моя.— В. Б.).

В единственной известной сейчас прелестной грамоте, написанной от имени Разина, он обращается к народу: «Пишет вам Степан Тимофеевич всей черни. Хто хочет богу да государю послужить, да и великому войскѵ, да и Степану Тимофеевичю, и я выслал казаков, и вам бы заодно измеников вывадить и мирских кравапивцев вывадить». В заключение предводитель повстанцев призывает всех «кабальных и апальных» присоединяться к его казакам 24. Эта замечательная прокламация в концентрированном виде выразила представления мятежников XVII в. о целях борьбы «черни», т. е. народных низов, с их угнетателями «Мирскими кровопивцами».

Во взглядах Разина наиболее ясное звучание приобретают лозунги расправы с классовым врагом. Гораздо менее эгчетливо представлял он себе общественное устройство, которое могло бы явиться результатом победы восстания. Разин и его казаки хотели, очевидно, ввести в России порядки казачьей вольницы - круги, выбор атаманов, что они и делали в захваченных городах, деревнях и селах. При этом не исключалось существование царя, «хороших» бояр и других именитых лиц, «добрых» по отношению к простым людям.

Иностранные наблюдатели передали некоторые высказывания Разина, из которых видно, что он лично не претендовал на роль правителя, заявляя, что он хочет жить так, как и другие. Согласно Стрейсу, в обращении к стрельцам войска Львова, перешедшим на его сторону накануне взятия Астрахани, Разин заявлял: «За дело, братцы! Ныне отомстите тиранам, которые до сих пор держали вас в неволе хуже, чем турки или язычники. Я пришел дать всем вам свободу и избавление, вы будете моими братьями и детьми, и вам будет так хорошо, как и мне, будьте только мужественны и оставайтесь верны». Автор добавляет, что «после этих слов каждый готов был итти за него на смерть, и все крикнули в

один голос: «Многая лета нашему батьке (Batske или отцу)! Пусть он победит всех бояр, князей и все подневольные страны!» 25.

В отношении к царю, царскому титулу у Разина трудно выявить четкую линию. На кругах он не раз говорил о своем почтении к царю, и, вынув саблю из ножен, громогласно предлагал казакам срубить ему голову в том случае, если он проявит непочтение к монарху. Повстанцы заявляли, что они выступают за бога, государя (ила царевича) и Степана Тимофеевича, тем самым выделяя своего атамана, не без его согласия, конечно, среди прочих смертных. Разин, согласно тому же Стрейсу, приглашая офицеров-иностранцев в гости после персидского предприятия, пил за здоровье царя, но через несколько дней в цитировавшейся уже речи к Видеросу бросил фразу: «Я не считаюсь ни с ним (Прозоровским. — В. Б.), ни с царем». В отношениях с персидским шахом он держался «с таким высокомерием, как будто сам был царем», в письме к нему называл его «своим братом», как было принято между царствующими особами. «Когда дела Стеньки достигли такой высоты, он решил, что теперь ему море по колено, и возомнил, что он стал царем всей России и Татарии, хотя и не хотел носить титула, говоря, что он не пришел властвовать, но со всеми жить, как брат» 26.

В ходе восстания имя царя Алексея, у которого Разин угрожал «передрать все дела» в Москве, постепенно уступало место имени царевича Алексея Алексеевича, к тому времени уже покойного. Роль его исполнял, вероятно, молодой князь Андрей Черкасский, захваченный в плен при взятии Астрахани. В местностях, охваченных восстанием, переприсягали царевичу. Однако тот факт, что царь Алексей, отец последнего, был жив и правил, не мог, вероятно, не смущать повстанцев и самого Разина. Восставшие бросались в бой с криком «Нечай», имея в виду того же царевича, нечаянно, негаданно пришедшего к ним, чтобы помочь в их бедах и скорбях, а их вождь, когда его скованного везли в Москву на смертную муку, согласно сообщению англичанина-анонима, надеялся многое сказать и объяснить царю Алексею: «Весь долгий путь он был обольщаем надеждой, что будет говорить с самим великим государем и перед ним изустно защитит дело свое. Стеньке всегда казалось, что ему многое что надобно сказать государю, а тому важно сие знать»

27

Во всех этих сообщениях, как видим, очень противоречивых, трудно отделить зерно от плевел. Конечно, показания источников, русских и иностранных, враждебных по отношению к Разину и к тому же допускавших те или иные искажения при передаче его высказываний, не во всем надежны. Тем не менее изучение всех этих данных, их сопоставление позволяет представить в общих чертах взгляды Разина, если можно так сказать, политического, идеологического характера. Несмотря на отсутствие ясности, четкости, на несомненную долю прагматизма и непоследовательности, выделяется ряд представлений Разина и его сподвижников. В целом, несмотря на явно выраженные элементы монархизма во взглядах Разина, нельзя не видеть, что они скрывали за собой весьма активную форму антикрепостнического протеста. Разинцы выступали против крепостнического гнета и несправедливостей существующего строя, мечтали о свободе и воле, устройстве жизни на манер казачьих порядков или, по Марксу, «христианской казацкой республики». Возможно, сам Разин, уже фактически стоявший во главе своего рода «республики» в освобожденных от бояр и дворян районах, и в дальней

* Я. Я. Стрейс. Три путешествия, стр. 204.

* Там же, стр. 200, 203, 205.

27 «Записки иностранцев о восстании Степана Разина», стр. 113.