пространство, затем перешла на его левый берег, чему, возможно, соответствовала и какая-то политическая дифференциация, а затем потомки этих переселенцев вместе с группами правобережного населения стали двигаться на север, в верховья Днепра. По мере этого продвижения отпочковывавшиеся группы славян консолидировались в территориальные образования, возникавшие разновременно и в разное время переживавшие эпоху своего расцвета. Этот этап расселения, отраженный в летописном рассказе, привел в конце концов к формированию известных нам по археологическим материалам «племен». Если посмотреть, однако, на карту племенных височных колец, по которым и определяются эти «племена», то окажется, что она далеко не покрывает всей территории Русского государства, известной по летописи, и даже всей восточнославянской территории, известной по археологическим материалам. Уже из одного этого наблюдения напрашивается вывод, что первый этап славянского расселения в Восточной Европе не привел к образованию известной нам по летописи территории Русского государства, а лишь образовал его ядро, вокруг которого в процессе развития этого государства наросли новые территории, как раз те, где нет так называемых племенных типов височных колец. Это ростово-суздальское Ополье, костромское Поволжье, Белозерье и, наконец, Новгородская земля, поскольку на ее пространствах «племенной» тип височных колец отсутствует или, по крайней мере, не способствует выделению «племени» новгородских словен. Археологический критерий «новгородских словен» — ромбощитковые височные кольца сформировался не на Ильмене, а на юге, в пределах Смоленской земли и типологически связан с кривичскими завязанными височными кольцами 46. Так что, если судить о племени новгородских словен по ромбощитковым кольцам, то следовало бы говорить об их расселении не только в пределах Новгородской, но и Смоленской земли, что уже само по себе бессмысленно. Жители ростово-суздальского Ополья и костромского Поволжья носили в XI в. перстнеобразные височные кольца, восходящие к височным кольцам полян. Здесь же распространены подкурганные ямные погребения, характерные для полян. В ростово-суздальском Ополье известны и землянки южнорусского типа. Ямные погребения зафиксированы и вокруг Новгорода, а почти в самом Новгороде, в Перыни, раскопаны и полуземлянки 47 Выходит, что перед нами на всех этих окраинных территориях оказы ваются не те славяне, которые пришли «с Дуная», а их далекие потомки, ведущие линию своего происхождения от уже давно осевших и консолидировавшихся в «племена» словен Среднего Поднепровья, жителей так называемой «Русской земли» с ее тремя центрами в Киеве, Чернигове и Переяславле. Следовательно, перед нами уже совершенно новый этап расселения восточных славян, вызванный новыми условиями их существования на Среднем Днепре и связанный с иными причинами, чем первоначальное расселение. Скорее всего, это новое расселение вызвано зарождением классовых форм эксплуатации в киевском обществе, от которой население и бежит на север и северо-восток в поисках новых территорий. Но может быть, это расселение, напротив, происходило под эгидой князей? 43 В. П. Левашева. Височные кольца. Сб. «Очерки по истории русской деревни»..— «Труды ГИМ», вып. 43. М., 1967, стр. 24—25. 47 В. В. Седов. Поселение XII начала XV в. на Перыни. «Краткие сообщения ИИМК АН СССР», вып. 62, 1956, стр. 108-118. В поисках ответа на этот вопрос мы обратили внимание на весьма своеобразную структуру трех отчин Ярославичей в конце XI в. 48 В это время черниговскому князю принадлежит не только Чернигов с округой внутри Русской земли, но еще и Муром, и Белозерье за ее пределами и, по-видимому, Тмутаракань. Переяславскому князю помимо Переяславля принадлежат еще Ростов с Суздалем. Таким образом, метрополии в внутри Русской земли имеют еще и свои колонии, отделенные от них не только большими, но и не подвластными князю пространствами. В тех же отношениях, в которых находятся Переяславль и Чернигов со своими дальними владениями, находится Киев с Новгородом, где киевские князья держат своих сыновей. Но Киев связан еще и с Туровом, куда сажают старшую ветвь княжеской семьи, и именно туровские князья занимают затем киевский стол. Чем вызвано такое возвышение Турова, а не Чернигова или Переяславля? Если теперь вспомнить, что Туров не входил в границы первоначальной Русской земли, что находящиеся за пределами этой земли колонии Чернигова и Переяславля являются как раз теми территориями, на которых отсутствуют свои племенные типы височных колец, а встречаются перстнеобразные височные кольца, распространенные по всей «Русской земле» Среднего Поднепровья, то мы уже не удивимся, когда обнаружим в туровской земле дреговичей и ямные «русские» погребения, и особый тип дреговичского височного кольца, представляющего всего лишь разновидность перстнеобразного височного кольца Русской земли. Встречаются здесь и только здесь и трехбусинные височные кольца, типологически также восходящие к киевским трехбусинным височным кольцам. Иными словами, напрашивается мысль о том, что территория дреговичей является такой же областью русской колонизации, как Ростов или Кострома, и поэтому-то туровский сгол так же тесно связан с Киевом, как и Новгород, или Ростов — с Переяславлем, а Муром - с Черниговом. За исключением Турова, все остальные города на севере и северовостоке, включая и Смоленск, есть как раз те места, где наиболее сильно вече, где князь не обладает всей полнотой прав, в отличие от столиц Русской земли, где он гость, а не постоянный житель где правят его сыновья, а не он сам (это относится и к Турову). На юге княжий двор находится в центральной крепости, а здесь - в Новгороде, Смоленске и Пскове вне ее стен, а в ростовском Ополье по тем же причинам Владимир Мономах переносит вообще свой двор на Клязьму и основывает там свой княжеский город, противопоставляя его боярско-вечевому Ростову. Видимо, все это свидетельствует о каких-то иных первоначальных основах политической жизни этих городов, чем в трех южных столицах, и князья играют здесь иную, менее самостоятельную роль, хоть без НИХ нельзя обойтись и здесь, в условиях вечевого строя. Это и позволяет утверждать, что освоение севера и северо-востока происходило первоначально не под эгидой князя, не под его руководством, а самостоятельно, в процессе ухода населения из «Русской земли». Однако и уйдя сюда, на свободные земли, это население не смогло освободиться от зависимости, и потому переяславские, черниговские и киевские князья имеют определенные позиции в «сбоих» далеких колониях. В одних случаях, как в ростовском Ополье, князья укрепили эти позиции, в других, как в Новгороде, этого им сделать не удалось. 48 М. Х. Алешковский. Структура отчин трех Ярославичей (по данным археологии и «Повести временных лет»). Сб. «Тезисы докладов научной сессии Государственного Эрмитажа». Л., 1967, стр. 41—43. Исходя из изложенной схемы второго расселения на севере и северовостоке, возможно утверждать, что славянский центр на Волхове был основан южнорусскими колонистами без князя, не для князя и до его появления здесь. Именно поэтому кончанская структура власти оказывается, как это давно подмечено исследователями, органической для Новгорода, а княжеская сотенная структура власти оказывается как бы наложенной сверху на эту первоначальную кончанскую. Говоря о славянском центре на Волхове, мы в хронологических рамках начальной истории Новгорода, разумеется, имеем в виду лишь один из его исходных поселков -Холм (Славно). Славяне в процессе расселения на севере на севере обычно выбирали правые, высокие берега рек, изобилующие естественно защищенными мысами и холмами. На Руси известно несколько городов, именуемых Холмами: Холм на Ловати, в пределах Новгородской земли, южнее Новгорода, т. е. на пути днепров ских славян к Ильменю, Холм в Смоленской земле, Холм в Галицкой Земле, Холм в Белоруссии. В районе интенсивной новгородской колонизации хорошо известно поселение Холмогоры 49. Наконец, древнее Холмгород, включающее в себя еще один чисто славянский термин «город», дополняет картину, характеризуя Холм или Славно славянским поселением. Будучи славянским центром на Волхове, Славно в своем названии отражает этноним той сложной по своему происхождению группы славян, которые, придя на Волхов, «прозвались своим именем», т. е. общеславянским именем. Они водворились на севере не как какое-то обособленное и давно сложившееся «племя». К тому же они сразу попали в инородное окружение и им не надо было подыскивать себе имя, которое отличило бы их от таких же славян, какими были и они сами. самоназвание этого поселка - Перейдем теперь ко второму члену новгородской федерации — криви чам. Как ни странно выглядит мысль о Новгороде как о городе, в котором жили и кривичи, остановимся тем не менее на некоторых наблюдениях, приведших нас к этой мысли. В этой связи привлекает внимание деятельность полоцкого князя Всеслава (1044—1101 гг.). О многих князьях раннего времени мы знаем только по описанию их походов, рассказы же о другого рода их деятельности, как правило, отсутствуют в летописи. Вообще походы князей того времени, мотивы которых или не объяснены или затуманены летописцем, тем не менее производят впечатление вполне мотивированных действий, подчиненных каким-то трудно уловимым для историка, но все же существовавшим закономерностям. Эти закономерности, как часто можно выяснить, относятся к области наследственного княжого права, и, когда князь решается на поход, то он ищет в этом княжеском моральном кодексе своего оправдания, мотива. Так, по-видимому, было и с Всеславом, которого летописец назвал кровопролитным, оставив за текстом причины, по которым Всеслав вынужден был проливать кровь. Между тем, если полностью доверять летописцу, явно пристрастному к Всеславу, нам станет непонятной та симпатия, которой Всеслав пользовался не только в широких кругах киевлян, освободивших его из заключения в 1068 г. и посадивших его своим князем, но и в таком оплоте тогдашней морали, каким был Киево-Печерский монастырь 50. Следовательно, в * Это название звучит, как тавтология, немыслимая для первоначального имени (соединение двух слов, выражающих одно и то же понятие холм и гора). Поэтому гораздо убедительнее видеть в Холмогорах измененное первоначальное Холмгород, вссходящее к новгородскому топониму. 50 Вспомним, что Антоний Печерский был сослан Изяславом в Чернигов именно за поддержку Всеслава. См. ПСРЛ, т. 2, изд. 2, стлб. 185 (под 1073 г.). обществе того времени существовали две совершенно противоположны точки зрения на Всеслава, и одно это заставляет внимательнее при глядеться к его действиям. Против кого воюет Всеслав? Против Изяслава и его сыновей, поэтому вполне понятно, что в летописи, не разбитой на годы и состав ленной в светских кругах, близких к Изяславу и использовавших ег информацию 51, фигура Всеслава очернена. Однако за что же Всесла так упорно борется? На Киев у него нет никаких прав, он даже бежит его стола, на который возвели его киевляне. Не претендует Всеслав и н остальные столы к югу от Полоцка, хотя, если бы он и в самом деле бы таким безрассудно кровопролитным князем, то ему было бы все равно куда направить свое войско - в Туров или Псков, в Чернигов или НОЕ город, на Овруч или Смоленск. Однако он стремится только в Пско (1065 г.), Новгород (1066 г. и конец 1060-х годов) и Смоленск (окол 1077 г.) 52. И в этой направленности походов Всеслава нельзя не усмот реть известной последовательности. На Псков и Смоленск он иметь право как на кривичские города: ведь Полоцк тоже кривичски город, как о том пишет и летопись 53; следовательно, пытаясь овладет Псковом и Смоленском, Всеслав стремится всего лишь к реставрацию былого единства всех кривичей. може Но в таком случае и Новгород, за который он борется с особым упорством, оказывается таким же кривичским городом, поскольк именно он был столицей некогда существовавшей федерации племен включавшей и кривичей. Именно за Новгород боролся и отец Всеслав Брячислав с Ярославом Владимировичем, а о том, что эта борьба опира лась на справедливые мотивы, свидетельствует то обстоятельство, чт Ярослав, несмотря на свою победу над Брячиславом, все-таки вынужде был отдать ему два кривичских города Витебск и Усвят 54. Реставра ционная окраска этих мотивов не составляет исключения в Х—XI вв Вспомним поход Ярослава на чудь, когда-то входившую в ту же феде рацию племен. Что это — просто завоевательная война или попытк вернуть отпавшую от Русского государства область? Таковы и боле поздние походы новгородцев на емь и корелу, на сысол; это не новы завоевания, а реставрация, которой вдохновлялись тогдашние политики А походы киевских князей X в. на соседние племена? Думается, и он вдохновлялись прекрасно известными сведениями о былом единстве все восточных славян, так же как и сведения о Дунае как о «середе» славян ской земли вдохновляли деятельность Святослава и походы Мономах в 1116 г. Считаем, что Всеслав и был таким «реставратором» и вдохновлялс идеями былого единства кривичей, рассматривая Псков, Новгород Смоленск как принадлежащие ему по праву города 55. 51 М. Х. Алешковский. Первая редакция «Повести временных лет». — графический ежегодник за 1967 год». М., 1969. «Apxe *52 О походе на Псков см. А. Н. Насонов. Указ. соч., стр. 87. Поход на Смоленс упомянут в Поучении Мономаха, на Новгород в НПЛ. 53 ПСРЛ, т. 2, изд. 2, стлб. 14 (под 862 г.). 55 Неожиданное подтверждение этой мысли находим в саге о Тидреке Бернско составленной в середине XII в., но отразившей факты более ранних времен. В не Русским государством называется земля со столицей в Холмгарде (Новгороде) и гла ными городами Смоленском и Полоцком. См. текст саги в статье А. Н. Весело ского «Русские и вильтины в саге о Тидреке Бернском» (ИОРЯС, т. XI, кн. 3. СП 1906, стр. 134—136, 169). Отметим также, что в наше время, говоря о Руси, историк обычно преуменьшают значение Полоцка и противопоставляют только Киев и Новг род как два главных города. Между тем, с точки зрения героев Эймундовой саги, вс Но если в Новгороде еще во времена Всеслава жили кривичи, то в его культуре должны были отразиться какие-то свойственные им черты? Сразу скажем, что кривичских височных колец в Новгороде при раскопках не найдено. Но много ли вообще сельских украшений находят в городских слоях? Ничтожно мало или не находят совершенно. Поэтому наши поиски направляются в лингвистическую область, поскольку хорошо известно, что для кривичского Пскова и его округи характерно употребление «г» и «к» перед «л» на месте древних «д» и «т». Встречаются ли эти особенности и в Новгороде? А. И. Соболевский в свое время недоумевал по поводу одного случая такой же фонетической особенности, встретившейся ему в Новгородской летописи под 1228 г.: «пльсковици же тогда бяху подъвегли немци и Чудь» 56. Автор осторожно писал: «Как видно из нашей выписки, рассказ идет о псковском событии, и поэтому мы не рискуем приписывать форму „подъвегли“ древнему новгородскому говору» 57. Вполне понятная осторожность, но что же в таком случае получается? Новгородец переписал эту фразу из Псковской летописи? Но псковское летописание началось позже 1228 г., и письменного псковского источника у новгородца быть не могло 58. Может быть, новгородец занес эту фразу в летопись со слов псковича? Но странно, что он так точно ее передал, сохранив чисто псковскую особенность. 59 Все эти вопросы мы не решились бы задать себе, если бы известная А. И. Соболевскому фраза была единственным свидетельством бытовання псковских кривичских фонем в Новгороде. Однако под 1135 г. в Новгородской 4-й летописи А. А. Шахматов нашел еще один случай такой же фонемы: «сильно бо възмяклася земля Русская» Снова случай замены «тл» на «кл» в Новгороде. А. А. Шахматов привел и третий такой случай — в Хлудовском списке XVI в. Стоглава, в котором нет псковских особенностей, но в изобилии встречаются северорусские детали, что позволило исследователю говорить о том, что кривичский говор был известен и в области новгородской колонизации на Северной Двине 60 61 Так вторично, хотя и в сугубо предварительной форме, выясняется, что кривичи жили не только в Пскове и Смоленске, но и в Новгороде В связи с этим опять встает на повестку дня старый вопрос о «новгородЕзмах», т. е. об ономастических, Топонимических и лингвистических ссобенностях, которые не встречаются на среднем Днепре, откуда пришли словене, и, следовательно, занесены в Новгород не с юга, восходят культуре днепровских славян, а к культуре других контингентов Новгородского населения. В XIX в. многие ученые последовательно говорили о балтийско-славянской колонизации Северной Руси, связывая даже самих варягов и Русь делилась на три части Новгород, Полоцк и Киев. В связи с этим понятно, почему в XI в. Софийские соборы имелись только в этих трех городах и нигде больше, 10 отражает соперничество трех центров даже в области церковного строительства. 56 НПЛ, стр. 66. 57 А. И. Соболевский. Важная особенность старого псковского говора. «Русский филологический вестник», т. 62. Варшава, 1909, стр. 234. 5 А. Н. Насонов. Из истории псковского летописания. «Исторические записАИ», т. 18. М., 1946, стр. 287—292. * А. А. Шахматов. К вопросу о польском влиянии на древнерусские говоры. «Русский филологический вестник», т. 69. Варшава, 1913, стр. 5. 50 А. А. Шахматов. Указ. соч., стр. 6. 61 Отметим, что еще в 1852 г. П. Лавровский в своем известнОМ исследовании "О языке северных русских летописей» (СПб., 1852, стр. 138) пришел к выводу, что многие специфические особенности языка новгородских летописей характерны и для документов смоленской истории ХІІІ в. 4 История СССР, No 2 |