Изображения страниц
PDF
EPUB

тификацию древнего общественного центра, а не жилое ядро города. Однако именно Детинец и был древнейшим Новгородом. Важно отметить, что, описывая строительство Детинца в 1045 г., летописец называет его Новгородом, а не Детинцем 24. Слово Детинец впервые упомянуто только под 1097 г. 25, а под 1116 г., описывая его расширение, летописец опять называет его НовгородОМ 26.

Таким образом, Новгород возникает первоначально как укрепленный общественный центр находящихся за его пределами поселений, которые, вероятно, также имели фортификации, иначе по отношению к ним он стал бы просто «городом», а не «новым городом». Нам представляется, что существует возможность назвать эти поселения.

В позднейшее время (XIV—XV вв.) жилой массив Новгорода делился на пять самоуправляющихся концов (Славенский и Плотницкий на правом берегу Волхова; Неревский, Загородский и Людин на берегу). Между тем такая схема не была изначальной. А. Н. Насонов, опираясь на текстологический анализ летописных свидетельств, установил, что в начале XIII в. концов было четыре 27. Загородский конец, как особая единица, образовался лишь в конце XIII в. Позднее происхождение имеет и Плотницкий конец, на котором отсутствуют церкви, построенные до начала XIII в., а на большей части территории чрезвычайно тонок и культурный слой 28.

Эти данные подтверждаются и наблюдениями над суммами выплаты Новгородом дани и числом воинов, собираемых в походы. И в том, и в другом случае исчисления бывали кратны количеству концов. В XIV в. Новгород выплатил тверскому князю Михаилу 50000 рублей серебром (1315 г.) 29, а в 1391 г. новгородцы берут из казны 5000 руб. для строительства башен острога 30. В более раннее время говорится о 400 воинах, наряжаемых Новгородом в походы (1169, 1219 гг.) зг. Наконец, в самое раннее время подобные цифры кратны трем. Сумма дани, установленной Игорем, равна 300 гривнам 32. Дань с Новгорода во времена Ярослава (1014 г.) равна 3000 гривнам 33. Число воинов, выступивших из Новгорода против Святополка (1015 г.), равно 3000 34. Реликтом того же древнего триединства, на наш взгляд, является и сохранившееся в XIV в. наименование правящего органа в Новгороде «300 золотых поясов». Добавим к этому, что и легенда о призвании князей говорит не об одном, а о трех приглашенных в Новгород князьях. Любопытно, что в позднейшем Новгороде существовало три одноименных Петропавловских церкви, каждая из которых связана с одним из трех древнейших концов (на окраине Славенского конца церковь Петра и Павла на Славне, за валом Неревского конца - церковь Петра и Павла в Кожевниках, за валом Людина конца — церковь Петра и Павла на Синилище). Петропавловские церкви, посвященные апостолам христианского учения, выражают ту же идею торжества над язычеством, освящая, по-видимому, местные капища.

24 НПЛ, стр. 181.

25 Там же, стр. 19. 26 Там же, стр. 20.

27 А. Н. Насонов. «Русская земля» и образование территории древнерусского государства. М., 1951, стр. 109-110.

28 В. Л. Янин. Новгородские посадники М., 1962.

29 НПЛ, стр. 336.

30 ПСРЛ, т. IV, изд. 2, ч. 1, вып. 2. Л., 1925, стр 370.

31 НПЛ, стр. 221, 260.

32 Там же, стр. 107.

33 Там же, стр. 168.

34 Там же, стр. 175.

Подытожим приведенные наблюдения. Итак, первоначальный Новгород был во много раз меньше города XIV—XV вв. Однако он не был центром топографически компактным, имея в своей основе не одно, а три ядра, три изначальных поселка, политическое объединение которых на определенном этапе сменилось их физическим слиянием. Изложенные выше материалы позволяют назвать эти поселки. Одним из них был Славенский на правом берегу Волхова, напротив современного Детинца. Другим — Неревский, к северу и северо-западу от Детинца, на левом берегу реки. Третий — Людин, там же, но к юго-западу от Детинца. Именно здесь, на территории этих древнейших ядер города, и надлежит искать древнейшие комплексы, связанные с эпохой первоначального зарождения городской жизни в Новгороде.

[ocr errors]

Славенский конец (Славно) в летописях носит и иное название Холм. Этот топоним связан с особенностями первоначального рельефа правобережной части Новгорода, ныне плоской, но в древности возвышенной. Очертания древнего холма на Славне, покрытого теперь культурными напластованиями, хорошо прослеживаются на основании данных геологического бурения, полученных в ходе текущего строительства 35. Особо отметим, что скандинавские источники даже в сравнительно позднее время упорно именуют Новгород Холмгардом 36. Обычно этот термин трактуется как скандинавское иноназвание Новгорода. Однако, если это так, смысл такого иноназвания раскрывается как егород на острове», что противоречит конкретной ландшафтной ситуации Новгорода. Полагаем поэтому, что Холмгард — не иноназвание, а древнейшее самоназвание Новгорода, вернее — одной из его составляющих, восходящее к той эпохе, когда самый феномен Новгорода в виде политипеской федерации поселков с общей для них цитаделью еще не возник. Иными словами, перед нами как раз один из тех предшественников Новгорода, по отношению к которому он и стал называться «Новым» городом: ведь Холмгард (Холмгород) тоже был городом, укрепленным местом, что следует из его названия. На территории Славенского конца раскопки велись неоднократно, однако всякий раз на периферии его центрального ядра. В довоенное время раскопкам подверглась окраинная часть конца, которая только осваивалась в XIV в. В 1962—1967 гг. раскопки велись в районе Знаменского собора, на участке, пограничном 3 Плотницким концом; здесь древнейшие слои датировались XI в. В 1970 г. раскопкам был подвергнут участок, примыкающий к Яросласову дворищу и освоенный впервые в конце X в. в процессе расширения древнейшей части. На незатронутых раскопками участках Славенского конца культурный слой местами достигает 9 м.

Неревский конец в той части его территории, которая непосредственно примыкает к Детинцу, представляет еще один участок залегания наиболее мощного в Новгороде культурного слоя 37. И здесь раскопки, обнаружившие наиболее древние слои середины X в., вскрыли в 1951—1962 а 1969 гг. участки, лежащие на периферии древнего ядра. Что касается Людина конца, то он ни разу не подвергался археологическому исследованию, хотя и здесь, на участках, прилегающих к Детинцу, мощность культурного слоя более чем значительна. Заметим, что в начальную эпоху своего существования поселок Людина конца развивался

не

* И. И. Кушнир. О культурном слое Новгорода. «Советская археология»,

1960, No 3.

* Е. А. Рыдзевская. Холм в Новгороде и древнесеверное Holmgardr. «Известия РАИМК», т. 2. Пг., 1922; ее же. Ярослав Мудрый в древнесеверной литературе. «Краткие сообщения ИИМК АН СССР», вып. VII, 1940, стр. 66—72.

37 И. И. Кушнир. Указ. соч.

только на территории, прилегающей к современному Детинцу: ему принадлежала и та часть Новгорода, которая при расширении Детинца в 1116 г. вошла в состав крепости. Вече Людина конца в XIII в. собиралось в южной части Детинца, у церкви Бориса и Глеба, построенной, по-видимому, выходцем из этого конца на его исконной территории 38. Улицы Людина конца в той части, которая примыкала к Волховскому мосту, были отсечены стенами увеличившегося Детинца, однако даже в 12651270 гг., когда был составлен Указ князя Ярослава о мостех, жители этих улиц обязывались мостить те участки своих улиц, которые заходят в Детинец, что демонстрирует первоначальную принадлежность всех таких участков самим уличанам, а не обитателям Детинца. И в XV в. подавляющая часть территории Детинца имела церкви, входившие в подчинение кончанским соборам за стенами Детинца 39.

Переходя к этническому аспекту нашей проблемы, мы должны коснуться прежде всего некоторых дефектов историографической критики так называемого норманского вопроса. Нам представляется, что давний спор о Рюрике чаще всего неправомерно сводился к бесперспективной дискуссии о легендарном или действительном существовании этого лица. тогда как летописная легенда содержит и иные, не менее интересные для историка материалы, в ходе дискуссии вовсе не оцененные. Мы имеем в виду, в первую очередь, недвусмысленно высказанное летописцем пред-| ставление об идентичности новгородцев не какому-либо одному из племен, а федерации разноэтничных племен. Рассказывая о приглашении Рюрика, летописец инициаторами этого приглашения называет не просто новгородцев, а словен, кривичей и мерю 40.

Так впервые возникает необходимость выяснить, был ли первоначаль-| ный Новгород одноэтничным или разноэтничным городом; иными словами, должны ли мы в изначальной структуре его государственной организации видеть племенной или межплеменной центр.

Археология в настоящее время формулирует свои выводы об этнической принадлежности древних комплексов главным образом на основе анализа деревенских украшений, избежавших присущей городу и вызванной движением моды нивелировки. Коль скоро речь идеть о город-| ских древностях, указанный критерий практически неприменим. Поэтому первые указания на разноэтничный характер раннего Новгорода могут быть извлечены из данных городской топонимики и лингвистических материалов.

В предыдущем разделе статьи было выяснено, что исходной основой Новгорода послужил союз трех древних, соседствующих друг с другом поселков. Один из этих поселков назывался Славенским. Очевидна бессмысленность такого наименования в городе, целиком состоящем из славян. Однако оно приобретает особый смысл, если другие территории города, другие его исходные поселки не были населены славянами. Другой конец города - Неревский -при обычной взаимозамене «м» и «н» включает в свое наименование этноним мери. В названии одной из улиц Софийской стороны Чудинцевой заключено упоминание еще

38 НПЛ, стр. 60 (под 1220 г.).

39 В. Л. Янин. Новгородские посадники, стр. 308, 374. Собору св. Михаила на Прусской улице подчинялись кремлевские церкви Покрова на воротах, Бориса и Гле ба, Андрея Стратилата, Иоанна Златоуста; собору св. Власия на Власовской улице церковь Спаса на воротах.

40 НПЛ, стр. 106.

одного народа угро-финской группы

чуди. Вообще угро-финны активно проявляются и в археологических материалах новгородских раскопок; излюбленные ими шумящие привески достаточно часто встречаются в городских слоях. Наконец еще один этноним можно наблюдать в названии главной улицы Людина поселка — Прусской.

[ocr errors]

Федерация славян, кривичей, мери (и чуди?), очевидно, должна была существовать и до призвания варягов, до них должен был образоваться и центр этой федерации. Следовательно, городские поселения появились здесь в период ее образования, при консолидации отдельных ее членов в единое целое. Характерно и другое - недолгое правление здесь варяж ских князей после их призвания. Преемник Рюрика, видимо, должен был уйти из города на юг в поисках более подходящей, чем в Новгороде, обстановки, чего не было бы, если бы город был основан самим Рюриком, а его население не имело бы своей выработанной еще до призвания варягов структуры власти. Нет ничего более характерного в ранней истории Новгорода, как этот уход недавно приглашенного княжеского рода из города. Намеки на какие-то столкновения приглашенного князя с новгородцами сохранились в поздних летописях, говорящих весьма последовательно сначала о существовании местной власти в лице старейшины Гостомысла, о его завещании новгородцам пойти поискать себе князя в Малборк, т. е. в ту самую землю пруссов, имя которой сохранилось в новгородской микротопонимике, о восстании против Рюрика под руководством Вадима, о подавлении этого восстания, о бегстве из Новгорода множества мужей в Киев 41, иными словами, о событиях, столь же, по-видимому, характерных для раннего Новгорода, как и для Новгорода XI—XII вв. Можно сколько угодно спорить о путях, какими попали эти сведения в поздние своды. Несомненно лишь то, что их вряд ли надо было кому-либо измышлять в московское время.

[ocr errors]

Как же сложилась эта разноплеменная федерация и как это складывание одного из первых государственных организмов привело к появлению города на Волхове?

Рассмотрим прежде всего первый из этнических компонентов Новгорода славян. Археологи обычно называют их «новгородскими словенами», подразумевая под ними такое же племя, как поляне, древляне, северяне и т. д. Поэтому следует остановиться на вопросе о правомерности такой характеристики и в связи с этим коснуться всей проблемы расселения восточных славян по Днепру, Верхней Волге, Западной Двине и Волхову.

B литературе существуют две точки зрения на этот процесс. Одни исследователи считают, что на Днепр пришли и расселились по нему уже сложившиеся где-то на стороне племена полян, древлян, дреговичей, северян, словен и т. д. 42 Другие, напротив, полагают, что расселились еще не разделенные на племена славяне, которые по мере своего многовекового проникновения во все уголки Восточно-Европейской равнины и оседания на местах получали отличные друг от друга наименования Археологические и письменные источники свидетельствуют, по нашему мнению, в пользу второй точки зрения.

43

.

Сейчас сравнительно хорошо стали известны памятники восточных славян VI—VIII вв. по обоим берегам среднего Днепра. На правом

4 ПСРЛ, т. 9. СПб., 1862, стр. 9; т. 2. СПб., 1843, стр. 235.

« И. И. Ляпушкин. Славяне Восточной Европы накануне образования древнерусского государства. «Материалы и исследования по археологии СССР», No 152. Л., 1968.

43 С. М. Середонин. Историческая география. Пг., 1916, стр. 124, 136, 137,

139 и др.

берегу это единая, не делящаяся пока на местные варианты славянская культура VI-VII вв. типа Корчак. Более поздняя культура роменского типа VIII—IX вв. зафиксирована уже на левом берегу Днепра и также не делится на местные варианты. Различия между обеими культурами хронологические, а не этнические или социальные. Нет местных различий и в более поздней культуре полусферических и круглых курганов IX— X вв., передвинувшейся уже на верховья Днепра 44. Трудно сказать, все ли эти полусферические курганы оставлены славянами или этим последним принадлежат только отдельные из них. Когда же появляются местные, «племенные» различия в культуре восточных славян? Только в курганных материалах самого конца X—XI вв.

предшествующую

Создается впечатление, что таких различий в эпоху еще не было, а складывание «племен» только начиналось, отразив шись в их материальной культуре лишь в тот момент, когда эти «племена», вовлеченные в государственный кругооборот древней Руси, стали разлагаться и исчезать. Поэтому, если бы на Днепр в VI в. пришли уже сложившиеся племена, то в культуре нескольких последующих веков археологи обнаруживали бы какие-нибудь их отличительные черты. Этого, однако, еще ни одному археологу сделать не удалось.

Факт спецификации археологической культуры по местам только в XI—XII вв., отсутствие следов процесса такой спецификации в VI— IX вв. следует связывать, по-видимому, не с образованием племенных союзов, а, наоборот, с появлением таких связей, которые привели к консолидации отдельных территорий в XI в. и подготовили феодальную раздробленность последующего периода, первым юридическим оформлением которой было завещание Ярослава. В таком случае станет понятным, почему в эпоху образования единого древнерусского государства (Х в.) едина и археологическая культура, а в процессе развития этого государства она распадается на местные варианты. Государство в ту эпоху могло развиваться только на основе консолидации местных центров, развитие которых, в свою очередь, и привело к закреплению феодальной раздробленности. Однако, говоря о местных вариантах, локальных особенностях археологической восточнославянской культуры XI—XII вв., мы не решаемся называть эти варианты ни племенными, ни княжескими, видя в них результат не столько политических, сколько экономических процессов, выражение которых в политической истории было самым разнообразным и неоднозначным.

B

Изложенная точка зрения подтверждается и текстом летописной легенды о расселении славян. Летописец прямо говорит, что славяне прозвались по тем местам, где они расселились, в зависимости от названий или особенностей таких местностей 45. Альтернативного толкования этого сообщения летописца быть не может: ведь он пишет, что расселялись славяне, а не поляне, древляне и т. д. Можно лишь подвергать эти слова сомнению, говорить, что летописец не был свидетелем события, что его сообщение - лишь гипотеза, одностороннее толкование дошедшей к нему через века легенды. Однако в таком случае опровергнуть летописца мог бы только археологический материал, существование местных вариантов славянской культуры в VI—IX вв., но этого материала у нас нет, а тот, который имеется, подтверждает достоверность летописного рассказа.

Поэтому создается впечатление, что группа славян, пришедшая на правобережье среднего Днепра, медленно и постепенно ссваивала это

44 И. И. Ляпушкин. Указ. соч., стр. 113—117.

45 <<Повесть временных лет», ч. 1. М.- Л., 1950, стр. 11.

« ПредыдущаяПродолжить »