начала посевной кампании. А всего в Германии было заказано 150 тыс. плугов 35. На первых порах положение складывалось так, что крупнейшие германские фирмы на свой страх и риск заключили сделки с представителями Советского правительства, которые приезжали в Германию. Приведем такой пример: в начале 1920 г. крупнейшее в Германии объединение предприятий химической промышленности «Интерессен Гемайншафт» (преобразованное в 1925 г. в «И. Г. Фарбениндустри») обратилось в НКВТ с предложением взять в Советской России на основе арендного договора в эксплуатацию несколько фабрик по производству кра сок, являвшихся до революции собственностью этой фирмы. 9 августа 1920 г. президиум ВСНХ утвердил проект договора о сдаче в концессию указанных фабрик. Для завершения переговоров с немцами в Германию должен был выехать член концессионного комитета ВСНХ Л. Г. Ляндау. За ходом этих переговоров следил лично В. И. Ленин, о чем свидетельствует его телеграмма представителю в Берлине В. Л. Коппу от 26 октября 1920 г., в которой Ленин просил немедленно сообщить ему о причинах задержки в получении разрешения на въезд в Германию комиссии во главе с Ляндау 36. Однако переговоры не увенчались успехом. Уже упоминавшаяся миссия Ломоносова находилась в Германии почти полгода и с октября 1920 г. по май 1921 г. заключила с различными германскими фирмами и промышленниками 53 договора. Заказы на строительство паровозов для русских железных дорог получили «Всеобщее электрическое общество в Берлине» («АЭГ»), крупнейшая фирма «Борзиг» (Берлин), Ганноверское машиностроительное общество, Саксонские машиностроительные заводы в г. Хемниц, фирма «Геншель и сын» (Кассель), Гогенцоллернское акционерное общество (Дюссельдорф), паровозостроительный завод в Мюнхене, фирма Круппа (Эссен), фирма Линке Гофман (Бреслау), Оренштейн-Коппель (Берлин), Рейнский металлообрабатывающий завод (Дюссельдорф), Берлинское машиностроительное общество, фирма «Вулкан» (Штеттин), завод Фольф (Эрфурт), фирмы Отто Вольфа, Маннесмана, «Бохумер Ферайн», «Рейнметалл» и др 37. К началу мая 1921 г. в Германии было закуплено 80 тыс. тонн железнодорожных рельсов, отправка которых началась в мае того же года 38. Из других предложений укажем следующие: фирма Отто Гейнике в Гамбурге предложила поставить Советской стране машины по обработке льна и дала подробное описание такой машины; фирмы «АЭГ» и Сименс-Шуккерта соглашались поставить динамомашины и моторы; фирма Курта Аурига (Дрезден) сообщала о своей готовности поставить 2 млн. пар мужской и женской обуви при условии, что в России она закупит шкуры и кожу-сырец; фирма «Далберг» (Росток) предлагала поставить 200 сенокосилок и 400 жаток и т. д.39 На 25 декабря 1920 г. РСФСР закупила в Германии различных сельхозмашин на 102 млн. герм. марок, а весь советский импорт из Германии за 1920 г. составил 266 млн. герм. марок. Доля Германии в советском ввозе в 1920 г. составила 22% и она заняла третье место 40 35 Там же, д. 142, л. 249; д. 365, л. 13—14; д. 427, л. 450; д. 755, лл. 451, 469, 480, 504-507, 517-519 и др. 35 Документы внешней политики СССР» (далее: «ДВП СССР»), т. III, М., 1959,. crp. 297. 37 ЦГАОР СССР, ф. 413, оп. 3, д. 365, л. 536; оп. 13, д. 458. 38 Там же, оп. 7, д. 178, лл. 17, 53, 55 и др. 39 Там же, оп. 3, д. 222, л. 2; д. 427, л. 384; д. 142, л. 249. 4 Там же, д. 365, лл. 79-80. Используя возраставшее желание германских деловых кругов торговать с РСФСР, Советское правительство постепенно добивалось устранения наиболее серьезных препятствий, чинимых немецкой стороной, развитию торговли между обеими странами. Это, конечно, не означало, что на пути развития советско-германских торгово-экономических связей были убраны все препятствия. Наиболее серьезными из них было отсутствие договорных основ для ведения торговли и официальных отношений между РСФСР и Германией и Советское правительство стремилось к тому, чтобы наладить эти отношения. 18 января 1920 г. уполномоченный правительства РСФСР в Германии по делам военнопленных В. Л. Копп направил в МИД Германии письмо, в котором были изложены советские предложения о нормалазации советско-германских отношений. Советское правительство предла гало положить в основу немедленного урегулирования отношений между двумя странами следующие принципы: «1) Оба правительства официально заявляют о своей готовности немедленно возобновить в полном объеме официальные отношения. 2) Оба правительства признают принцип полного взаимного невмешательства во внутренние дела. В соответствии с этим принципом, который должен самым строжайшим и лояльнейшим образом проводиться в жизнь, русское Советское правительство обязуется не оказывать никакой поддержки попыткам, направленным против нынешней Конституции Германии. Германское правительство, в свою очередь, обязуется отказаться от всякой поддержки партий и групп, борющихся против Кон«ституции Советской Республики. 3) Оба правительства немедленно вступают в экономический товарообмен, который должен осуществляться в установленном государством порядке. 4) Оба правительства объединяют свои усилия с целью обеспечения безопасных торговых и почтовых путей по воде и суше, а возможно и по воздуху. 5) Оба правительства немедленно направляют комиссии по делам военнопленных, которые должны позаботиться о скорейшей отправке на родину военнопленных обеих сторон. 6) В качестве первого мероприятия, направленного к возобновлению официальных отношений, оба правительства договариваются об учреждении русского торгового агентства в Берлине и германского торгового агентства в Москве. Эти агентства немедленно приступают к осуществлению задач, указанных в пп. 3 и 4 и выступают в качестве посредников в общении обоих правительств друг с другом вплоть до восстановления официальных отношений в полном объеме». В заключение В. Л. Копп писал, что ожидает скорого ответа германского правительства и что «он уполномочен представлять эти принципы в качестве официального заявления русского Советского правительства и подписать на их основе от имени своего правительства возможное соглашение» 41 Эти предложения могли бы стать хорошей основой для переговоров о нормализации отношений Германии с Советской Республикой. Однако в Берлине постарались уклониться от них, хотя в записке торгового отдела МИД от 20 февраля 1920 г. и содержалось признание, что «намеченный до сего времени путь вступления в товарообмен с Россией только через посредство русских кооперативов и игнорирование Советского 41 АВП СССР. Письмо Коппа заведующему русской референтурой МИД Германии Мальцану от 18 января 1920 г. правительства, пожалуй, больше не годится» 42. Правительство Бауэра ограничилось тем, что дало свое согласие на открытие переговоров об урегулировании вопроса о военных и гражданских пленных. Они велись с конца 1919 г. одновременно в Берлине и Москве между германским имперским ведомством по делам военных и гражданских пленных и Центральным бюро по делам пленных и беженцев при СНК РСФСР. 19 апреля 1920 г. было подписано соглашение о военнопленных, причем его 8-я статья гласила, что каждая из договаривающихся сторон получает право иметь на территории другой стороны миссию по делам военнопленных «для подготовления отправки на родину и доставления материальной помощи возвращающимся в свое отечество» 43. Однако правовой статус миссий в этом соглашении не был определен. 22 июня 1920 г. В. Л. Копп снова предложил германскому правительству нормализировать отношения между Германией и РСФСР, однако и это предложение не было принято 44 Характеризуя германскую политику в отношении Советской России, статс-секретарь МИД Ханиэль писал: «Между двумя имеющимися в Германии направлениями полное игнорирование Советской России и немедленное установление дипломатических отношений — министерство иностранных дел занимало до сих пор среднюю линию. Министерство иностранных дел всегда оставляло за собой возможность легализировать отношения с Советской Россией» 45. Однако в течение всего 1920 г. МИД продолжал оттягивать нормализацию германо-советских отношений, несмотря на инициативу советской стороны. В июле 1920 г. В. Л. Копп при встрече с министром иностранных дел Симонсом предложил немедленно приступить к переговорам о возобновлении дипломатических отношений на следующей основе: «1) Брестский договор со всеми последующими вытекающими из него соглашениями считается окончательно уничтоженным; 2) Состояние мира между Россией и Германией констатируется как фактически существующее, как это было неоднократно сделано нами, и сегодня, между прочим, сделано Германией в объявлении о нейтрали тете; 3) Для выработки конкретных условий состояния мира созывается немедленно русско-германская конференция; 4) Взаимное политическое представительство возобновляется немедленно пока в провизорной форме. Я мотивировал свое предложение, — писал В. Л. Копп Г. В. Чичерину, - следующими конкретными аргументами: 1) Ликвидация нашей войны с Польшей предполагает перемену польской ориентации: из построенного Антантой барьера между Россией и Германией Польша должна превратиться в связывающий их мост; 2) Это должно будет повести к лежащему и в интересах Германии пересмотру вопроса о свободном транзите через Западно-Прусский коридор; 3) Версальский договор обязует Германию признавать наперед все соглашения, заключенные нами с Антантой, но он не может запретить Германии заключать с нами соглашения, которые потом должна будет признать Антанта: 42 DZAP. Записка торгового отдела германского МИД по вопросу о возобновлении торговых отношений с Советской Россией от 20 февраля 1920 г. 43 «Сборник действующих договоров, соглашений и конвенций, заключенных РСФСР с иностранными государствами», вып. 1, изд. 2. М., 1921, стр. 130. 44 ДВП СССР», т. III, стр. 583. 45 DZAP. Письмо статс-секретаря МИД Германии от 25 августа 1920 г. 4) Необходимо, чтобы такого рода соглашения были fait accompli 46 прежде чем мы заключим мирный договор с Антантой, поэтому созыв конференции должен последовать немедленно». В. Л. Копп сообщал далее, что Симонс принял это предложение во всех пунктах, но сделал одну оговорку поднял вопрос об убийстве Мирбаха и заявил, что считает необходимым формальное заявление Советского правительства по этому делу 47. Возбуждение вопроса об убийстве Мирбаха, которое имело двухлетнюю давность, свидетельствовало о том, что германское правительство выискивало предлоги для оттяжки переговоров о полной нормализации отношений между Германией и РСФСР. Предъявление такого требования было тем более необоснованным, что в свое время Советское правительство принесло извинения германскому правительству, а советский суд вынес ряд суровых приговоров лицам, причастным к убийству Мирбаха, которых удалось арестовать. Что же касается двух непосредственных убийц — Блюмкина и Андреева, то они ушли тогда от наказания, скрывшись на оккупированной немцами Украине. Об этом знало кайзеровское правительство и поэтому считало этот вопрос исчерпанным, назначив в Москву нового дипломатического представителя Гельфериха, который прибыл тогда же в Москву и приступил к исполнению своих обязанностей. Теперь, спустя два года, в Берлине снова вспомнили это дело. В письме Г. В. Чичерину от 22 июля 1920 г. Симонс сообщал, что, если Советское правительство публично извинится за убийство Мирбаха, то можно будет рассмотреть вопрос о созыве конференции для переговоров о восстановлении отношений между Германией и Советской Россией 48. Выдвигая это условие, немцы и сами-то вряд ли верили, что оно будет принято Советским правительством, но на это они и рассчитывали, чтобы похоронить советские предложения. Между тем Г. В. Чичерин писал 22 июля 1920 г. В. Л. Коппу о желательности быстрейшего советско-германского соглашения о нормализации торгово-экономических и политических отношений. При этом Чичерин разъяснял: «Соглашение могло бы касаться даже одного только восстановления торговых сношений, причем торговое представительство будет фактически играть роль дипломатического, как это уже имеет место в Ревеле». Далее нарком сформулировал чрезвычайно важное, имеющее принципиальное значение для всей советской внешней политики указание о том, как Советская страна должна строить свои отношения с другими капиталистическими государствами: «Вообще, — подчеркивал Чичерин,— установление дружественных отношений с Германией именно теперь особенно желательно. Только, конечно, это не должно принимать характера одностороннего, направленного против других империалистических коалиций, как мы выражались до краха центральных империй. Существо осталось, разумеется, прежнее. Наш общий принцип стараться добиваться соглашения со всеми и, в частности, органи зовать товарообмен со всякой страной, с какой представляется для этого возможность, но политически не становиться на ту или другую сторону в конфликтах, раздирающих империалистический мир» 49 есть Ярким подтверждением готовности Советского государства как можно скорее приступить к переговорам о нормализации советско-германских отношений являлся незамедлительный ответ на письмо Симонса. 46 Совершившийся факт (фр.). 47 АВП СССР. Письмо В. Л. Коппа Г. В. Чичерину от 21 июля 1920 г. 48 <<ДВП СССР», т. III, стр. 77-78. 49 АВП СССР. Письмо Г. В. Чичерина В. Л. Коппу от 22 июля 1920 г. Уже 2 августа Чичерин писал ему: «Содержащееся в Вашем письме от 22 июля предложение (о созыве конференции.— И. К.) принципиально и полностью соответствует желаниям и точке зрения нашего правительства». При этом нарком как бы мимоходом язвительно заметил, что Берлин мог бы выступить с этой инициативой значительно раньше. Чичерин писал: «мы немало удивлялись тому, что германское Правительство столь длительное время совершенно оставляло без внимания подобные ВОЗМОЖНОсти». «Ваше предложение, — отмечал он далее, — касающееся созыва конференции с целью восстановления наших экономических и по возможности также наших политических отношений, мы приветствуем с полным удовлетворением и предлагаем для этой цели Берлин». Что же касается условия о публичном извинении за убийство Мирбаха, то нарком решительно отклонил его как недостойное серьезного обсуждения, поскольку оно основывается «на недостаточной информации об обстоятельствах этого дела». «Публичное удовлетворение за это достойное глубокого сожаления событие в свое время имело место, — писал Чичерин. - Чего, однако, не произошло, так это наказания убийц, которые, как это тогда подчеркивалось нашим представителем тов. Иоффе, скрылись на Украине, в чем повинны оккупационные власти на Украине» 50 Соответствующие указания были даны и Коппу. 31 августа Чичерин писал ему: «Необходимо, чтобы Вы самым решительным образом положили конец стремлениям немцев воскрешать все свои старые требования... Скажите немцам раз навсегда, чтобы они отказались от подобных методов». И как бы резюмируя все сказанное относительно полной необоснованности претензий, предъявленных Берлином, Чичерин делал следующий вывод: «Вообще мы не видим, почему нам быть по отношению к ним столь уступчивыми. Экономические отношения с ними полезны. Но полезны и для них. Мы хотим у них покупать, они хотят продавать. Если они Вас шантажируют, то будьте тверды и не поддавайтесь» 51 В письме Коппу от 2 сентября Чичерин снова возвращается к этому вопросу: «Политбюро окончательно и категорически высказалось против какого бы то ни было возвращения к делу Мирбаха в какой бы то ни было форме. Как я уже сообщал Вам шифровкой, Вам поручено высмеять их требование в этом отношении, если оно снова будет выдвинуто. Ни устно, ни письменно ни в какой бы то ни было форме мы не намерены извиняться по делу Мирбаха». Нарком писал далее, что улучшение отношений с Германией в высшей степени желательно для Советской страны, однако оно не может быть куплено ценой дискредитации Советской Республики перед лицом немецкого народа. «Наше сближение с Германией, — отмечал Чичерин, — должно быть основано не на этих нелепостях, а на широком понимании политических и экономических интересов, заставляющих обе стороны в известном отношении друг другу оказывать поддержку. Скоро может Настать момент, когда наша дипломатическая поддержка в известных вопросах может быть очень ценна для Германии. В экономическом отношении наша потребность друг в друге достаточно была освещена самими же немецкими деловыми кругами, чтобы служить аксиомой. Именно На этом должны быть основаны наши отношения, а не на смехотворных воскрешениях всяких безобразных остатков Брестского периода» 50 «ДВП СССР», т. III, стр. 75-77. 52 51 АВП СССР. Письмо Г. В. Чичерина В. Л. Коппу в Берлин от 31 августа 1920 г. 52 АВП СССР. Письмо Г. В. Чичерина В. Л. Коппу в Берлин от 2 сентября 1920 г. |