бы (стр. 145-148). Но о предшествующей истории Украины, как и об ее судьбах после середины XVII в., почти ничего не говорится. Колиивщина рассматривается как восстание, спровоцированное Россией 3, а разделы Польши лишь в плане осуществления внешнеполитических целей и проектов Екатерины II. Что же касается вхождения Белоруссии и Украины в состав России и значения этого факта для исторических судеб украинцев и белорусов, то об этом даже не упоминается (стр. 204, 210-215).

Другой пример того, как традиции отразились на учебнике Л. Базылева. В польских учебниках главное место отводится политической истории: организации органов власти и управления, внутренней и внешней политике, характеристике политических деятелей. Это местами выгодно отличает учебник проф. Базылева от наших учебников, где за характеристикой социально-экономических процессов в тени оказываются события политической истории и тем более политические деятели того или иного времени. На страницах учебника созданы яркие портреты Ярослава Мудрого, Александра Невского, Ивана Калиты, Ивана Грозного, Бориса Годунова, Екатерины II, Александра I, Николая I, Сперанского, Лорис-Меликова и других исторических лиц. Весьма удачно сжато, но четко и аргументированно обрисованы ход, характер и значение борьбы с немецкой и шведской агрессией в XIII в., процесс и причины возвышения Москвы, борьба за ликвидацию татаромонгольского ига, реформы Ивана Грозного, опричнина, Северная война, реформа Никона и раскол, внутренняя политика самодержавия во второй половине XVIII — первой половине XIX в., крестьянская и буржуазные реформы 60-70-х годов XIX в., политика самодержавия в период второй революционной ситуации и контрреформ и ряд других важных страниц политической истории. Добавим к этому, что учебник написан ярким, образным языком, его легко и интересно читать.

Но, отмечая эти удачи автора учебника, нельзя не отметить и того, что следование указанной традиции неминуемо влечет за собой и определенные просчеты, порой весьма значительные. Дело не в том, что характеристики отдельных политических деятелей весьма субъективны и вызывают сомнения. Скажем, характеристика Ивана Грозного дана скорее в психологическом, чем в социально-историческом плане, романтизированный портрет Лжедмитрия I больше подошел бы для исторического романа Сенкевича или Мордовцева, царевич Алексей выглядит случайно пострадавшим от произвола Петра I, явно идеализирован Сперанский. Но дело, повторяем, не в этом.

Хотя автор отнюдь не отказывается от характеристики экономики, от рассмотрения условий, темпа, направления и уровня ее развития, он склонен рассматривать ее лишь как один из компонентов исторического процесса. Л. Базылев показывает одну важную сторону процесса влияние политической надстройки на развитие экономики, но оставляет в тени другую, еще более важную сторону влияние экономики на структуру и функции органов власти, внутреннюю и внешнюю политику, право, культуру и другие сферы общественной жизни.

Это невольно приводит к тому, что временами характер, направление, формы внутренней и внешней политики излишне персонифицируются, объясняются характером и окружением того, кто в данный период стоял во главе страны. Недаром в учебнике пестрят названия глав и па

3 Полную несостоятельность этой версии, которая имела широкое хождение в польской буржуазной литературе, хорошо показал в своей монографии проф. Краковского университета В. Серчик. См. Wladyslaw A. Serczyk. Koliszczyzna. Krakow, 1968.

раграфов типа «Правление Ярослава Мудрого», «Княжение Ивана Калиты», «Царствование Годунова», «Царствование Федора III», «Монархия первых Романовых», «Правление Софьи», «Царствование царицы Елизаветы», «Первые годы царствования Екатерины II» и т. д.

Видимо, на учебнике отразилось парадоксальное положение в польской историографии. В исследовательской деятельности польских ученых одним из самых сильных и плодотворно развивающихся направлений является экономическая история, а в учебной литературе преобладает политическая. Органического соединения их не произошло, а как оно необходимо в учебнике! Показательно, что в тех случаях, когда автор отходит от существующей традиции, он добивается наибольших успехов. Не случайно одной из лучших в книге является глава XIV «Общественное движение после отмены крепостного права» (стр. 309—323). В начале главы автор четко характеризует остатки крепостничества в экономике, развитие капиталистической промышленности, условия, особенности и противоречия социально-экономического развития пореформенной России. Это дает ему полную возможность раскрыть и обосновать характер и формы общественного движения, объяснить его сильные и слабые стороны, объяснить тактику правительства в отношении революционных организаций, общественного движения и оппозиционных групп, выяснить причины поражения «Народной воли».

Столь же убедительно автор показывает, как социально-экономические причины крестьянской войны под предводительством Пугачева определили ее характер, ход, идеологию, причины поражения и поворот во внутренней политике самодержавия после поражения крестьянской войны. Именно в этом плане весьма удачно рассмотрены мероприятия по укреплению власти дворянства на местах в ходе реализации «Учреждения об управлении губерний» 1775 г. и жалованные грамоты дворянству и городам 1785г. (стр. 205-210).

Там же, где автор следует традиции, студенту, пользующемуся учебником, порой оказывается трудно разобраться в причинах освещаемых процессов и событий. Совсем отсутствует характеристика экономики и социально-экономических процессов в главе V, посвященной второй половине XVI в. Это создает целый ряд трудностей при объяснении процесса централизации, внешнеполитических мероприятий того времени. Еще в более трудном положении оказывается автор, когда в следующей главе переходит к первой в России крестьянской войне. Проблема оформления крепостного права фактически выпала из учебника, не показан ход этого оформления. К нему Л. Базылев возвращается лишь в связи с характеристикой «Уложения 1649 г.», а поэтому причины крестьянской войны (именно причины, а не повод) в учебнике даны не очень четко (стр. 119—121).

Едва ли правильно, что характеристика экономики России в XVII в., рассказ о первых мануфактурах и развитии торговли оказались в параграфе «Борьба за Азов» (стр. 134—136). Там же помещен материал и о перестройке армии в XVII в., и о колонизации Сибири, и другие вопросы, которые с Азовом никак не связаны. Зато соседний параграф о Соборном уложении и городских восстаниях радует своей четкостью, продуманностью характеристики его причин, целей и роли, которую оно сыграло в последующей истории нашей страны (стр. 137—141).

В главе XVIII «Россия в конце XIX начале XX века» (стр. 367 — 382) явно удалась характеристика русской промышленности в период империализма. Однако хотелось бы, чтобы характеристика сельского хозяйства и аграрного вопроса этого периода была выполнена на том же уровне. Сейчас же текст посвящен рассмотрению всякого рода проектов

по аграрному вопросу, которые никогда не были реализованы и не имели практического значения. Это обстоятельство не позволяет автору полностью показать как причины вызревания революционной ситуации, так и саму революционную ситуацию, завершившуюся первой русской революцией 4.

Заключая оценку освещения в учебнике вопросов социально-экономического развития России, необходимо подчеркнуть, что в тех случаях, когда автор непосредственно переходит к их рассмотрению, он делает это весьма квалифицированно и в теоретическом и в конкретно-историческом отношениях. Его позиция по сложным и дисскусионным вопросам изложена четко и аргументированно. Достаточно сослаться, например, на рассмотрение вопроса о генезисе капитализма в России, особенностях этого процесса, на характеристику русской мануфактуры, состава рабочей силы и производственных отношений в разного типа мануфактурах, на характеристику промышленного переворота в конце XIX — начале ХХ в. (стр. 335—337) 5.

Заслуживает всяческого одобрения и поддержки стремление автора уделить особое внимание польско-русским отношениям. Во введении говорится, что отношения двух соседних народов на протяжении их многовековой истории развивались сложно и противоречиво, они омрачались длительными политическими конфликтами и наслоениями, связанными с политикой польских магнатов и русского царизма. Но эти отношения, подчеркивает автор, включали отнюдь не только конфликты, но также длительные торговые и прочные культурные связи, совместную оорьбу против царизма, интернациональную солидарность в гражданской войне в Советской России и освобождении польского народа от фашистского ига (стр. 5—6).

Руководствуясь этими принципиальными позициями, автор поступает совершенно правильно, когда не обходит острые моменты в отношениях России и Польши, показывает захватнические, антинародные действия феодально-крепостнических правительств двух стран. Он дает четкую марксистско-ленинскую оценку захватническим планам Стефана Батория в ходе характеристики Ливонской войны (стр. 106-107), польской интервенции в начале XVII в. (стр. 113—118, 121—129), польским притязаниям в первой половине XVII в. (стр. 134—136), политике шляхетской Речи Посполитой в отношении украинского и белорусского народов и их освободительной борьбы (стр. 145—148), разделам Польши (стр. 202-205, 214—215), польским восстаниям 1830 и 1863 гг., реакционной политике царизма на польских землях (стр. 275—276, 300— 302, 294, 324-334 и др.).

Вместе с тем стоило бы, по нашему мнению, несколько расширить текст о совместной революционной борьбе двух народов. Об этом говорится не раз, но очень уж бегло. Почти не развернуто в тексте очень важное положение о взаимовлиянии и взаимообогащении культур русской и польской, выдвинутое Л. Базылевым во введении.

Попутно с этим возникают еще два пожелания. Нам кажется, что если бы автор при характеристике исторических процессов и событий

4 Если говорить о революции 1905—1907 гг., то следует заметить, что первая часть главы XIX, посвященной ей, написана удачно, а вот во второй половине излишне подробно рассматривается деятельность либеральных и мелкобуржуазных партий и групп, но мало и бегло говорится о выступлениях пролетариата и крестьянства. Очень хорошо показано значение первой русской революции, но причины ее поражения даны в крайне общей форме.

5 Однако совершенно непонятно, почему в эту главу, завершающуюся II съездом РСДРП, добавлен явно не к месту небольшой параграф «Партия социалистов-революДионеров» (стр. 351-352).

в России пользовался методом сопоставления с соответствующими процессами и событиями в Польше, это помогло бы польским студентам четче представить как общий ход истории, так и особенности исторического развития России. Этот метод можно было бы использовать при характеристике социально-экономических отношений, классовой и сословной структуры, политического строя, характера и форм освободительного и революционного движения, внутренней политики и других вопросов. Конечно, здесь возникают дополнительные трудности, связанные с размером книги, но, думается, конечная польза оправдала бы значительную затрату авторского труда.

Второе пожелание заключается в следующем. Л. Базылев далеко не всегда излагает историю России в связи с общеевропейской историей. Скажем, в учебнике много и правильно говорится о героической борьбе русского народа против татаро-монгольского нашествия, но ничего не сказано о значении этой борьбы для экономического и культурного развития народов Европы. Аналогичным образом дело обстоит с характеристикой роли войны 1812 г., первой русской революции, русской культуры XIX в. Далеко не всегда показывается место России в общеевропейских событиях и процессах. История России рассматривается изолированно от других стран и народов, а это приводит к утрате критериев для оценки уровня развития на том или ином этапе. Так, когда автор говорит о социально-экономическом и культурном развитии России в XVI и XVII вв., совершенно выпадает проблема ее отсталости, которая в этот период не только не была ликвидирована, но увеличилась.

Если ограниченные размеры учебника накладывали слишком тяжкие оковы на творчество автора, то вполне можно было бы отказаться от второстепенных фактов, характеристики второстепенных деятелей, общественных групп и т. п. Например, нет никакой необходимости так много говорить о теории официальной народности (стр. 257—258), о террористических актах эсеров, о покушении на Столыпина и убийстве его, о Зубатове (стр. 375—377) и т. п.

С другой стороны, неоправданно сжатым кажется параграф о победоносном восстании 25 октября 1917 г. в Петрограде. Л. Базылев смог дать лишь совсем скупой рассказ о ходе восстания и создании Советского правительства во главе с В. И. Лениным. Естественно, не говорится здесь ни о победе Октябрьской революции во всей стране, ни о ее всемирно историческом значении. Конечно, легко было бы освещение этого важнейшего исторического рубежа считать задачей учебника по истории СССР советского периода. Однако одно не исключает, а скорее дополняет другое: Октябрь был логическим завершением исторического развития России, и вот эта логичность требует всестороннего изложения предпосылок, условий подготовки, осуществления и причин победы революции, сравнения ее со всеми предшествующими революциями, показа ее места и значения во всемирной истории, влияния на судьбы других народов, в частности, польского. Возможно, всему этому следовало посвятить отдельную главу.

Очевидно, именно учитывая отсутствие в Польше учебника по советскому периоду истории нашей страны, Л. Базылев решил поместить в приложении хронологическую таблицу «важнейших событий периода Советской власти» с 1917 по 1967 гг. (стр. 460—470). Но она более или менее полна лишь для 1917—1924 и 1939—1945 гг. Все же остальные периоды представлены в таблице слишком небольшим числом дат, порой случайных. Думается, что исходя из тех целей, которые автор поставил во введении, таблица должна полнее показывать зехи развития польскосоветских связей и события, которые оказывали большое влияние на

судьбы двух стран. Между тем в таблице нет дат начала освобождения Советской армией польских земель и освобождения Варшавы от немецко-фашистских оккупантов, хотя приведены даты вступления Советской армии на территорию Югославии и Болгарии, освобождения Вильнюса, Бухареста, Будапешта. После апреля 1945 г. не приведено в таблице ни одной даты, связанной с развитием и укреплением польско-советских отношений. По периоду, относящемуся к 1957—1967 гг., из 25 дат 13 посвящено победам в космосе, что несколько односторонне отражает собы

тия тех лет.

Достоинством книги проф. Базылева является наличие хорошо подобранных и составленных карт по всем основным периодам истории России дореволюционного времени. Этого нельзя полностью сказать об иллюстрациях. Они не всегда связаны с текстом и в последних главах учебника не очень удачно подобраны (стр. 326, 328, 392, 395, 396, 401, 405, 425, 439, 442). Думается, что немалую роль здесь сыграло то обстоятельство, что эти иллюстрации взяты автором из изданий, которые не отличаются необходимыми достоинствами.

И здесь еще раз хочется вернуться к вопросу о некоторых традициях польской учебной литературы. Традиция иллюстрирования польских не только школьных, но и вузовских учебников представляется очень важной и правильной. В этом отношении они выгодно отличаются от наших учебников. Не вызывает возражений и традиция помещать портреты политических деятелей, относящихся к различным лагерям и направлениям. Но, думается, что 12 портретов деятелей официальной России многовато, особенно если учесть, что передовая революционная Россия представлена всего 5 портретами (Пестель, Герцен, Чернышевский, Желябов и Ленин) и нет ни одного портрета выдающихся мастеров русской культуры.

Мы ограничились соображениями относительно принципиальных вопросов учебника. То обстоятельство, что немалая часть этих соображений имеет критический характер, ни в какой степени не меняет высокой оценки очень важной и весьма полезной работы автора. Его учебник, несомненно, уже принес и принесет в дальнейшем большую пользу польской высшей школе. Надо надеяться, что в недалеком будущем проф. Базылев, которому недавно присуждена степень почетного доктора Московского университета, а также его коллеги продолжат столь полезный опыт и создадут аналогичное пособие и по новейшему периоду истории CCCP.

14 История СССР. No 2