нуть, что именно в 1667 г. в Посольском приказе была «сыскана» челобитная торговых людей 1646 г., а это свидетельствует о серьезном подходе к решению поставленных купечеством проблем с учетом его предыдущих требований 27.

В последующие годы правительство не раз обращалось с запросами к представителям именитого купечества, в частности, когда дело касалось внешнеторговых связей России. Приведем лишь один из примеров. 5 августа 1672 г. в связи с запросом Посольского приказа Василий Шорин и другие гости принесли сказку о торговле шелком-сырцом и др. товарами с армянскими купцами «Шаховы области» (т. е. Ирана). Перед гостями был поставлен вопрос таким образом: «Будет те армяне против той договорной статьи (имеется в виду предложение армянской компании о транзитной торговле через территорию России. — А. П.) шелк сырой и всякие персидские товары станут привозить в Московское государство и к Архангельскому городу и в Великий Новгород и Псков и Смоленск, и за море в немецкие земли с теми товары ездить учнут, и от того не будет ли московским и всех городов купецким людем в промыслах их помешки?>> Заметим, что тема пошлинного сбора в царскую казну в запросе не поднимается. Но это не значит, что правительство не пеклось о казенном интересе. И купцы в своем ответе, сославшись на Новоторговый устав и предыдущую практику торговли, отрицательно отнеслись к данному предложению. Они не преминули заявить, что в случае принятия предложения армянских купцов царская казна понесет убытки, сократится поступление серебряной и золотой монеты. Аргумент «государевой прибыли» здесь применен неоднократно московскими толстосумами. Мнение В. Шорина и его товарищей (Ф. Юрьева, М. Гурьева, А. Кириллова, О. Филатьева и др.) было принято Во внимание 28. Спустя четыре года русские купцы вновь должны были выразить свое мнение по тому же поводу, а также в связи с предложением голландского посла Кунраада фон Кленка, разбор записки которого они представили правительству. На этот раз власти также прислушались к голосу купечества и приняли рекомендации 29. Вся вторая половина XVII в. заполнена многочисленными жалобами торговых людей на воеводскую администрацию. Их активность в этом направлении была не меньшей, чем у дворян, кои неустанно ратовали о сыске беглых. Эту волну протеста можно рассматривать как прямое свидетельство конфликта между дворянами и посадом, ибо воеводами были представители дворянства.

Торговцы и промышленники добивались изъятия их из компетенции городовых воевод и приказных людей (таким правом пользовались лишь гости), невмешательства властей в торговые и таможенные дела, более благоприятных условий для коммерческой деятельности (например, упорядочения пошлинного сбора и финансовой отчетности, унификации мер и весов). Городская реформа 1699 г. несмотря на обременительность «выкупа» за самоуправление явилась ответной мерой правительства, в известной степени удовлетворявшей запросы посадского населения. Отказ ряда крупных посадов от уплаты двойного оклада налогов был своеобразным протестом горожан против крепостнического нажима

30

Не удивительно, что подавляющее большинство правительственных мероприятий, затрагивающих посадское сословие, касалось торговли и ее регламентации, поскольку промышленный капитал в ту эпоху был гораздо слабее купеческого, он только еще зарождался. И все же возникали порой весьма острые коллизии на почве не только чисто торговых операций. Утверждающийся абсолютизм должен был не оставить без внимания взаимоотношения работодателя и наемного человека. В литературе, на наш взгляд, вполне правомерно ставится вопрос об отражении в законодательстве абсолютистского государства процесса возникновения рынка рабочей силы (главным образом, 33 счет крестьян-отходников) уже во 2-й половине XVII столетия 31.

Идя навстречу дворянству, правительство проводит массовые сыски беглых в различных районах страны. Беглые и отходники составляли важный резерв рабочей силы для буржуазного торгово-промышленного предпринимательства. Таким образом, воз

27 Ср. Павел Смирнов. Новое челобитье московских торговых людей о высылке иноземцев, 1627 года. (Из общественных настроений русских горожан XVII в.). «Чтения в историческом обществе Нестора-летописца», кн. XXIII, вып. 1. Киев, 1912, стр. 24, прим. 1. По-видимому, вследствие опечатки, дата отыскания указана неточно (1662 г. вместо 1667 г.).

23 СГГид, ч. IV, No 81, стр. 272-279.

2 Там же, No 105, стр. 337 и сл. Торговые люди ревниво отстаивали положения Новоторгового устава: «и впредь того уставу никоторыми мерами отставить немочно, потому что без него царского величества казне в пошлинных зборах недоборы, а им, гостям и всем Московсково государства торговым людем, будет изнищение великое...». Характерно, что и здесь купцы прикрывают свои корыстные интересы выдвигаемым на первый план вопросом о возможных убытках царской казне.

30 См. М. М. Богословский. Городская реформа 1699 г. В провинциальных городах. «Уч. зап. Института истории РАНИИОН», т. II. М., 1927, стр. 219. 31 См. Б. Н. Казанцев. Законодательство русского царизма по регулированию крестьянского отхода. «Вопросы истории», 1970, No 6, стр. 21-22, 31.

никали трения между дворянами, которые боялись утечки рабочих рук из деревни сверх приемлемой для них меры, и владельцами торгово-промышленных заведений, которым были нужны наемные работники.

B

Один из наиболее внушительных конфликтов по названному поводу возник 1683—1684 гг., когда правительство решило распространить сыск беглых на Западную Сибирь 32. Оно предполагало пойти еще дальше. На докладной выписке Сибирского приказа его начальник князь Я. Н. Одоевский положил резолюцию, в которой предписывалось, между прочим, «гостей и торговых людей в Сибирском приказе допросить, для чего они их, гулящих, с собою возят в Сибирь» 33. В Сибирском приказе 19 февраля 1684 г. состоялось очень важное совещание с представителями торгово-промышленных кругов столицы и оказавшимися B Москве иногородними торговцами. Эти дельцы сразу уловили, к чему клонилось дело: крепостнический пресс готов был раздавить наемный труд в области торговли и промыслов, связанных с Сибирью. А в них заинтересованы широкие круги купечества. Взятая у них на сей предмет сказка очень интересна. Торговые люди единодушно и решительно высказались против запрещения пропуска в Сибирь гулящих. По словам авторов сказки, они берут с собой в Сибирь кроме родственников гулящих наемных людей для обслуживания торгов и промыслов: «бездомовных и безженных людей наймуем для судовых поделок и для работы в проезде в сибирские понизовые городы». Они даже утверждали, что за гулящих людей, пока те у них работают, оброчные деньги в казну платят хозяева. Настойчивая просьба встревоженных торговых людей состояла в том, чтобы правительство не покушалось на сложившиеся отношения между работодателями и наймитами-гулящими и не запрещало бы пропуска в Сибирь их наемных работников. Мотив был следующий: «чтоб нам без них, гулящих работных людей, в том сибирском дальном и нужном пути, которые послачы товаришка, в задержанье и в остановке и в разоренье не быть, потому что бес тех гулящих нужных промыслишку нашему работных людей собою... итти невозможно и впредь торжишков и промыслишков своих не отбыть и вконец не разоритца». К сказке приложили свои руки Алексей Филатьев, Гаврила Никитин и другие крупные воротилы торгового мира тех лет 34.

Столкновение двух подходов к проблеме наемного труда в торгах и промыслах, ориентированных на Сибирь, завершилось в пользу представителей нарождающейся русской буржуазии. Решение позволяло пропуск в Сибирь одиноких гулящих людей, но запрещало проход семейных крестьян, а также беглых 35.

На исходе XVII в. (5 октября 1699 г.) состоялся указ Петра I по челобитью купцов, запрещающий городовым воеводам вступаться в торговые дела, а также вмешиваться в наем работников торговыми людьми

36-37

Проблема наемного труда так или иначе выдвигалась жизнью и требовала соответствующей реакции правительства. Под этим углом зрения заслуживает рассмотрения один весьма выразительный источник более ранней поры, по-видимому, конца XVII в. Имеется в виду «Выписка, каким образом в чужестранных разных государствах поступают с служителями и крепостными людьми», составленная, МОЖНО полагать, в кругах, близких к правительству и не без их ведома. Даже по форме она сильно напоминает докладную выписку.

Документ представляет собой краткую справку о положении крестьян и служителей в Германии («у цесаря и во всем Римском государстве»), в «Датцкой земле», Франции, Англии, Италии, «Гишпании», Голландии, Польше, «в Свеех и в Лифляндех». Следовательно, речь идет почти о всей Европе. Наиболее обстоятельные сведения сообщены о Германии, о ней упоминается даже дважды первоначально как о Римской империи, затем о «Прусах» и «всем округе цесарском».

не

Анонимным автором (или авторами) данного документа проявлена достаточная осведомленность по затронутому предмету. Сжатые, лаконичные формулировки лишены оценочного момента применительно к характеристике свободного и зависимого населения той или иной страны. Отметив распространение наемного по договору труда «во дворех господских и шляхетских», когда работник имеет право в условленный срок заявить хозяину, что «выше того у него служить не хощет», источник сообщает: «А крестьяня во всей Германии невольные, вечно господам своим порабощенные, и не вольно им никуда без воли господ своих отходить... и над животом их владычествуют господа их без прекословия по правам...» Иную картину рисует документ для Франции, где «сказывают, невольных никаких нет, а служат все за заплату в урочные лета», причем «и с крестьян господам брать в слуги не вольно». Только король может брать крестьян в солдаты и для своих услуг, тогда как «господа их токмо берут с них уреченной оброк по уставу». Об Англии, Италии и Испании сказано, что «живут люди потому ж на урочные лета наемные... Да и крестьян невольных у них нет, токмо

32 АИ, т. V, No 108/1, стр. 175—177. Это было повторением неудачного опыта 1671 г. 33 ЦГАДА, Сибирский приказ, Стлб. 878, л. 137.

34 Там же, лл. 139-140.

35 Там же, л. 142.

36-37 И. Д. Беляев. Указ. соч., стр. 110.

имеют господа земли свои, которые крестьяне у них оброчат на несколько лет, а потом по воле своей или когда не возмогут в оброке договориться, могут в-ыное место жить перетти».

Особенно подчеркнуто, что «сверх договору ни в какую работу дворовую их господа нудить не могут». Не без удовлетворения далее повествует выписка, что «такое же поведение и вольность людем и крестьяном и в Голандии». Зато в Польше («сие известно многим», отмечает документ) «слуги наемные, а крестьяне невольники». Что касается Дании, то там выписка усматривает порядки, сходные с Германией, а в Швеции и Лифляндии «по польским обычьем или жесточайшие» 38.

Не вдаваясь в критический разбор достоверности фактических сведений документа, отметим, что он явно не сочувствует «невольному» состоянию крестьян в соотвегствующих странах, чем косвенно осуждает крепостнические порядки в России, оттеняя наиболее грубые, с одной стороны (и более мягкие — с другой), формы зависимости. Конечно, понимание «вольности» здесь дано своеобразное. Это и полная личная свобода (как в Англии или Голландии), так и оброчная форма отношений. Главное внимание сосредоточено на вопросе о личной свободе или несвободе «служителей» и крестьян в рамках господского хозяйства.

Автор склонен рассматривать указанный малоизвестный источник в связи с проблемой новых явлений в социально-экономическом развитии страны. Но в нашем распоряжении нет указаний на прямую связь появления этого документа с требованиями нарождающейся буржуазии. При всем том наличие такого документа симптоматично в период приступа к реформам Петра I. Значит, в правящих кругах были озабочены не только отечественным, HO и международным аспектом существующих в России отношений между господами и крестьянами.

В задачу статьи не входит рассмотрение материала по первой половине XVIII в. По нашему убеждению, это время при всех отличиях во многом продолжает наметившуюся ранее линию поведения торгово-промышленных слоев населения. Достаточно сослаться на сочинения И. Т. Посошкова, весьма созвучные купеческим требованиям предыдущей поры. Но чтобы не было обвинений, будто автор намеренно обходит хорошо известные акты правительства, которыми санкционировалось широкое применение принудительного труда на мануфактурах, коснемся попутно знаменитого указа 7 января 1736 г. о закреплении работников за предприятиями ведущих отраслей промышленности 39. Суть этого закона, как нам представляется, далеко не исчерпывается внедрением крепостничества и подавлением вольнонаемного труда. Дело еще в том, что на мануфактурах (это хорошо показано в литературе) обосновалось немало пришлого люда из феодальной деревни, в том числе беглых крестьян. Прикрепление их к предприятиям означало изъятие определенного контингента лиц из сферы действия земледельческого феодального хозяйства. Иначе говоря, эта мера имела последствием крепостнически-уродливое, но все же отделение части крестьян от сельского хозяйства и превращение их B потомственных работников промышленности. Крепостническая по форме и содержанию, эта акция правительства заключала в себе и зародыш своего собственного отрицания, так как способствовала общественному разделению труда и некоторому прогрессу производительных сил мануфактуры.

Все сказанное выше дает основания утверждать, что интересы и требования торгово-промышленного развития страны в XVII в. в большой мере зависели от состояния и активности соответствующих слоев общества, как бы их ни именовать — «предбуржуазией», «так называемой буржуазией», «буржуазией эпохи первоначального накопления» и т. д. В литературе делалось так много оговорок о слабости этих элементов в России XVII—XVIII столетий (да и позже), что вряд ли нужно их сейчас повторять. Но не учитывать или игнорировать этот фактор при изучении проблемы абсолютизма в России нельзя. Разумеется, он не был единственным, о чем уже свидетельствует дискуссия.

В своем выступлении на советско-итальянской конференции А. Я. Аврех очень верно заметил, что важно «независимо от того, кто окажется прав, чтобы факт шел впереди схемы, как бы последняя ни была соблазнительна. Другого пути к истине нет» 40. Присоединяясь к этому мнению, можно выразить надежду, что настоящая дискуссия поможет определить направления дальнейших исследовательских разысканий по сложной проблеме генезиса абсолютизма в России.

38 См. «Чтения ОИДР», 1905, кн. III, смесь, стр. 30—31.

39 ПСЗ, т. IX, No 6858, стр. 707—713. Переиздание см. в кн.: «Хрестоматия по истории СССР. XVIII в.» Сост. М. Т. Белявский и Н. И. Павленко. М., 1963, No 76, стр. 327-333.

40 «Документы советско-итальянской конференции историков», стр. 224. Крайнее удивление и решительные возражения вызывают историографические оценки в выступлении И. Ф. Гиндина (там же, стр. 226 и др.).

НЯТНО

Истории Петроградского ВРК в литературе посвящено немало страниц. И это поон стоял в центре событий Великого Октября. Однако до сих пор нет ясности в вопросе о персональном составе комитета.

В свое время этот вопрос занимал самих участников событий, бывших членов ВРҚ. Напомним, что на вечере воспоминаний в ноябре 1920 г. трое из присутствовавших бывших членов Военно-революционного комитета сообща смогли назвать тогда лишь четырех других членов комитета. А. Д. Садовский тогда же вспомнил троих из пяти членов бюро ВРК, в которое входил и он сам 1. И это можно понять. В тот чрезвычайно бурный период истории люди находились в постоянном движении, перебрасывались с одного участка работы на другой, одновременно были членами различных организаций и учреждений, работавших в тесном контакте. Естественно, что даже спустя три года нелегко было по памяти восстановить, в каком именно качестве те или иные лица вместе участвовали в одном водовороте событий. В 1922 г. Қ. А. Мехоношин, также бывший член ВРК, дополнил стенограмму этого вечера и перечислил персонально 14 членов комитета 2. Другой член ВРК — В. И. Невский — указывал 12 фамилий 3. Н. И. Подвойский в работах, опубликованных в 20-е годы, называл 10 членов ВРК 4. Другие мемуаристы обычно упоминали не более 2—3 членов ВРК, с которыми были связаны воспоминания о наиболее ярких эпизодах тех дней.

В 1927 г., в связи с десятилетием Октября, Ленинградский истпарт и Музей Революции СССР энергично взялись за выяснение списка членов ВРК для подготовки альбома об активных участниках революции и для обновления к юбилею экспозиции. Любопытная переписка по этому вопросу сохранилась в материалах бывших членов ВРК Н. И. Подвойского и К. С. Еремеева

В апреле 1927 г. Н. И. Подвойскому был послан список из 21 члена ВРК, составлен ный сотрудниками Истпарта «по литературным источникам» 6. Н. И. Подвойский, в свою очередь, запросил С. С. Пестковского. В полученном от С. С. Пестковского списке членов ВРК, которых он, по его выражению, был «в состоянии вспомнить», названо 16 человек (из них четверо были отмечены знаком вопроса). Н. И. Подвойский дописал в него еще четыре фамилии. В том же году Музей Революции СССР направил Н. И. Подвойскому и К. С. Еремееву свой вариант списка членов ВРК из 19 человек. Подвойский дополнил его шестью, а Еремеев 11-ю фамилиями.

1 «Пролетарская революция», 1922, No 10, стр. 55, 77.

2 Там же, стр. 88.

з В. И. Невский. Ленин в Октябре. «Красная газета», 10 ноября 1927 г.

4 Н. И. Подвойский. Военная организация ЦК РСДРП (большевиков) и Военно-революционный комитет. 1917. «Красная летопись», 1923, No 8; его же. Красная гвардия в Октябрьские дни. М., 1927.

5 Переписка Н. И. Подвойского хранится в архиве его семьи, а К. С. Еремеева в ЦПА ИМЛ, Ф. 131, оп. 1, ед. хр. 9.

6 Вполне вероятно, что такие же списки были посланы для уточнения и другим бывшим членам ВРК. Названный список не имеет правки Подвойского.

В изданном к 10-летию Октября Ленинградским истпартом альбоме были поименно названы 30 членов Петроградского ВРК 7. В том же году появилась первая исследовательская статья о Петроградском ВРК, написанная С. А. Пионтковским по сохранившимся архивным документам Военно-революционного комитета. «В состав ВРК со званием его членов входило 66 человек,- писал автор, не называя фамилий, — цифра, конечно, неокончательная. В это число входило 14 левых эсеров, 4 анархиста, остальные большевики» 8. Эти цифры затем прочно вошли в историческую литературу.

В последнее время состав ВРК снова привлекает внимание исследователей °. В 1963 г. В Исторической энциклопедии названы фамилии 54 членов ВРК 10. К третьему тому документов Петроградского ВРК приложен список, включающий 97 фамилий 1, в двухтомнике «Герои Октября» перечислены 104 члена комитета 12, а Е. Ф. Ерыкалов определяет общую цифру членов ВРК в 150 человек 13. Налицо тенденция к увеличению цифры члеHOB BPK исследователи как будто стремятся превзойти в этом друг друга. Такой подход, нам кажется, искажает саму идею, суть ВРК как оперативного органа Совета, штаба подготовки и проведения вооруженного восстания.

Значительный разнобой присущ и биографическим справочникам, сборникам биографических очерков, аннотированным именным указателям и т. п. Ни один из авторов не раскрывает своей «лаборатории». Списки и цифры не сопровождаются сколько-нибудь основательными пояснениями, что, по существу, делает невозможным их сопоставление и

оценку.

Сложность точного определения персонального состава членов ВРК во многом объясняется состоянием источников. В отличие от Московского ВРК, избранного на объединенном заседании Советов рабочих и солдатских депутатов, Петроградский ВРК должен был формироваться на основе «Положения», принятого Исполкомом Петроградского Совета 12 октября. «Положение» лишь перечислило учреждения и организации, представители которых должны были войти в комитет. От того, как персонально сформируется ВРК, во многом зависела та роль, которую он сможет взять на себя в восстании. Один из пунктов «Положения», давая Исполкому Петросовета право кооптации в члены ВРК лиц, «присутствие коих... является необходимым» 14, позволял по-революционному, с ленинских позиций решать вопрос о составе комитета.

Спустя семь лет Б. Ф. Малкин вспоминал волнения лидеров левых эсеров Натансона и Карелина в 1917 г., возражавших против включения во ВЦИК представителей Балтфлота и профсоюзных организаций, так как, мол, советский парламент должен образовываться по известной конституции и определенным юридическим признакам. На что, как пишет Малкин, В. И. Ленин, весело расхохотавшись, отвечал: «А Вы, я вижу, ушиблены парламентаризмом. Неужели Вы не понимаете, что мы включаем организации в революционный парламент не по каким-нибудь формальным признакам, а по их роли и значению в революции? 15» Это замечание В. И. Ленина не следует упускать из виду, рассматривая вопрос о формировании такого чрезвычайного органа, как ВРҚ.

16 октября «Положение» о ВРК было утверждено пленумом Петроградского Совета. В тот же день на закрытом заседании ЦК РСДРП(б) было принято постановление о включении в ВРК пяти членов ЦК (Военно-революционный центр) — Я. М. Свердлова,

7 «Великий Октябрь. Активные участники и организации. Альбом». М.— Л., 1927 (далее: «Великий Октябрь»).

8 «Пролетарская революция», 1927, No 10,

стр. 115.

3 См., напр., Е. Н. Городецкий. Из истории Петроградского Военно-революционного комитета. В кн. «Из истории Великой Октябрьской социалистической революции». М., 1957, стр. 9, 10; «Ленин и Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде», М., 1964, стр. 486-498.

10 «СИЗ», т. 3, М., 1963, стр. 587.

11 «Петроградский Военно-революционный комитет». Док. и материалы (далее: «Петроградский ВРК»), т. 3. М., 1967, стр. 663—664.

12 «Герои Октября. Биографии активных участников подготовки и проведения Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде» (далее: «Герои Октября»), т. 2, Л., 1967, стр. 711-732.

13 Е. Ф. Ерыкалов. Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде. Л., 1966, стр. 208-209.

14 «Петроградский ВРК», т. 1, стр. 40—41. 24 октября 1917 г. «Рабочий путь» перечислил организации, представители которых были включены в состав уже приступившето к работе ВРК. Можно отметить следующие изменения по сравнению с «Положением»: зместо соглашательского эсеро-меньшевистского Центрофлота указан большевистский Центробалт, дополнительно названы представители местного самоуправления. Кроме того в ВРК входили представители Кронштадтского Совета, Петербургского комитега большевиков, межрайонного совещания Советов, Центральной комендатуры Красной вардии и др. организаций, не названных в «Положении».

15 Б. Малкин. В Смольном. «Правда», 7 ноября 1924 г.