землевладения и раздача земель поселенцам), связанная с ней кредитная политика, система гарантированных цен сельскохозяйственных про дуктов. Исследуя общественно-экономическое развитие Эстонии между двумя мировыми войнами он показал гибель мелкого крестьянского хо зяйства в условиях капиталистического общества и неспособность сель скохозяйственной кооперации в условиях капитализма играть роль со циального преобразователя общества. Основываясь на статистическом материале, А. Руусманн сделал вывод о том, что аграрное развитие бур жуазной Эстонии зашло в тупик.

При разработке вопросов классовой структуры эстонского крестьянства в 1939 г. А. Руусманн не пользовался итогами сельскохозяйственно го пересчета, в которых крестьянские хозяйства распределены по количе ству земли, так как при этом смешиваются их разные социально-экономические типы, а проработал т. н. хуторные листы, содержащие 234 раз ных показателя, почти по 5 тыс. хозяйств. Исходя из ленинской классификации крестьянства, он выработал подробные схемы социально-эко номической классификации (всего около 30 категорий), что дало возможность полнее характеризовать социально-экономическую структуру эстонской деревни. По расчетам А. Руусманна, B эстонской деревне накануне социалистической революции 1940 г. было бедняков и сельского пролетариата примерно 49%, середняков 38%, зажиточных крестьян и сельской буржуазии 13%. Таким образом, коррегируется широко распространенная в литературе оценка, по которой кулаки составляли 2025%, а бедняки 40% всего крестьянства Эстонии.

В 1966 г. при обработке данных того же сельскохозяйственного пере-| счета 1939 г. А. Руусманн использовал неизвестный до того времени в исторической науке метод факторного анализа 68. На основе данных о поле, социальном происхождении, возрасте, профессии и образовании жителей он вычислил факторный матрикс. Использовав исходные данные, он удачно интерпретирует матрикс, определяет факторы, влияющие на уход населения из сельских местностей в города.

Социалистическое переустройство сельского хозяйства в Эстонии представляет собой событие сравнительно недавнего исторического прошлого. Исследовательская работа в этой области только началась и многие проблемы лишь поставлены. На первом этапе исследования проблемы (примерно до 1965 года) были подготовлены работы, в которых коренные сдвиги, имевшие место на селе, обрисованы в общих чертах и прослежены основные закономерности строительства социализма в Эстонии 69. На втором этапе (после 1965 года) исследуется специфика проявлений общих закономерностей в условиях Эстоши, уточняются и конкретизируются представления, но поскольку мы имеем дело с процессом, развитие которого продолжается, на многие вопросы вряд ли могут уже быть получены исчерпывающие ответы.

Восстановление сельского хозяйства после разорительной фашистской оккупации это не только эпопея трудового героизма нашего крестьянства, но и сложный экономический процесс, котором свою роль играли и такие факторы как политика цен и государственных закупок.

68 А. Руусманн. Из опыта применения факторного анализа в историческом исследовании. «Вестник Московского университета», серия IX («История»), 1966, No 6, стр. 78-91.

69 V. Matin ja M. Bronstein. Eesti MSV põllumajanduse kollektiviseerimine ja selle sotsiaalsed ja majanduslikud tulemused. (Коллективизация сельского хозяйства в Эстонии и ее социальные и экономические результаты). Tallinn, 1959; A. Pan k s ejev. EKP voitlus töölisklassi ja talurahva liidu kindlustamise est aastail 1944-1960. (Борьба КПЭ за укрепление союза рабочего класса и крестьянства в 1944—1960 гг.). Tallinn, 1961.

B

По этому вопросу между двумя молодыми эстонскими историками развернулась интересная и отнюдь еще не законченная дискуссия: в какой из двух традиционных для Эстонии отраслей сельского хозяйства - в зерноводстве или в скотоводстве были достигнуты B послевоенные годы большие успехи и почему (какие факторы вызвали это)? 70 А. Руусманн утверждает, что к 1948 году зерно и картофелеводство достигли значительных успехов и приблизились к пределу производстзенной мощности крестьянского хозяйства, но животноводство развивалось медленно. Э. Лааси считает, что в сельском хозяйстве Эстонии продолжалась довоенная ориентация на животноводство. В своей последней статье по этому вопросу (находящейся в печати) Э. Лааси устанавливаёт, что значительный рост показателя по урожаю зерновых в 1947 г.результат статистического приема, применения нового метода оценки урожаев.

Наиболее капитальным трудом, посвященным развитию производительных сил периода социалистической реконструкции сельского хозяйства, можно считать монографию Э. Тынуриста 7. В ней подробно рассматриваются все аспекты развития сельского хозяйства: развитие материально-технической базы, мелиорации, развитие зерноводства и скотоводства, экономические результаты хозяйственной деятельности колхозов. Большое внимание автор уделяет и таким вопросам, как все углубляющаяся специализация сельского хозяйства. Подробно рассмотрена в работе динамика производительности труда в сельском хозяйстве и тенденции, обнаруживавшиеся при этом. Необходимо признать, что этому основному показателю общественного прогресса наши историки уделяли до сих пор слишком мало внимания. Анализируя данные о производстве различных продуктов (зерно, картофель, молоко и т. д.) за один рабочий день, Э. Тынурист убедительно показывает, что с 1958 по 1965 год, т. е. за короткий срок, производительность труда в эстонских колхозах увеличилась в 1,3-3,7 раза 72. Автор подчеркивает, что этог показатель необходимо связать и с системой цен и заработком колхозников, выяснить рентабельность производства 73.

При изучении истории развития производительных сил сельского хозяйства в период социализма все явственнее ощущается необходимость комплексного историко-экономического подхода к проблеме применения математико-статистических методов исследования. В Советской Эстэнии довольно хорошо сохранились статистические материалы буржуазного периода, что дает возможность сравнить рост валовой продукции, а производительности труда в буржуазной и социалистический период. Как и в старших союзных республиках, аграрные реформы, проведенные социалистическим государством, лишили эстонскую сельскую Буржуазию возможностей эксплуатировать сельский пролетариат. Выделение последнему земли превратило его в самостоятельного хозяина. кулаки были как бы отодвинуты на позиции середняков, а бывшие бед

A. Ruusmann. Tootlike jõudude sesukorrast ja tootmistegevuse arenemisest Eesti NSV talumajanduses aastail 1944—1948. (О состоянии производительных сил и развитии производства в крестьянских хозяйствах Советской Эстонии в 1944—1948 гг.). «звестия АН ЭССР, Общественные науки», 1968, No 1, стр. 39—55; E. Laasi, Veel d tootlike jõudude seisukorrast ja tootmistegevuse arenemisest Esti NSV talumajanCuses aastail 1944-1948. Еще раз о состоянии производительных сил и развитии прои водства в крестьянских хозяйствах Советской Эстонии в 1944—1948 гг.). «Известия АН ЭССР, Общественные науки», 1968, No 4.

"E. Tönurist. Eesti NSV pollumajanduse sotsialistlik rekonstrueerimine. («Солистическая реконструкция сельского хозяйства Эстонской ССР). Tallinn, 1967. 74 Ibid., Ik. 108.

75 Ibid., Ik. 111.

няки и пролетарии поднялись на одну социальную ступень. И в этом смысле мы можем действительно говорить о том, что и в Эстонии основной фигурой на селе стал середняк. Э. Лааси в своих последних работах указывает на то, что было бы неправильно понимать этот процесс слишком механически и преувеличивать степень социальной однородно-| сти деревни, достигнутой социалистическими аграрными реформами 74. Он провел интересные исследования по выяснению степени активности различных социальных прослоек крестьянства в период коллективизации и пришел к выводу, что в Эстонии с весны 1948 г., до начала массовой коллективизации, самую большую активность при вступлении в колхозы проявили крестьяне-середняки 75. Э. Лааси объясняет это тем, что при вступлении в колхозы именно середняки имели значительные экономические льготы. Вместе с тем именно его исследования убедитель-| но показали, что мы только нащупали и отнюдь еще не решили новую интересную проблему — характер социальной структуры и характер социальных типов крестьянства в переходный период после проведения социалистических аграрных реформ до коллективизации сельского хо

зяйства.

Этот отнюдь не полный перечень (в него не включены работы историко-партийного направления), по нашему мнению, говорит о том, что и период социализма стал предметом серьезных и все интенсивнее развивающихся аграрно-исторических исследований. Им присущи глубокая постановка проблем, творческое применение марксистско-ленинской ме

тодологии.

Эстонская советская историческая наука ведет исследовательскую работу по широкому фронту аграрной истории - от первых зачатков земледелия до крупного социалистического сельскохозяйственного производства. Но достигнутые результаты открывают все новые проблемы и задачи, ждущие изучения и решения.

74 E. Laasi. Eesti NSV talumajapidamiste kollektiviseerimise ettevalmistamine ja selle teostamine (Võru maakonna materjalide alusel). Tallinn, 1966. (Подготовка и проведение коллективизации крестьянских хозяйств Эстонской ССР (По материалам Выруского уезда). Рукопись канд. дисс.

75 E. La asi. Talurahva erinevate sotsiaalsete kihtide aktiivsusest kolhoosidesse astumisel Võrumaal massilise kollektiviseerimise eelõhtul. (Об активности разных социальных прослоек крестьянства при вступлении в колхозы в Выруском уезде накануне массовой коллективизации). «Известия АН ЭССР. Общественные науки», 1966, No 2; Э. Лааси. Степень активности различных социальных групп крестьянства в Советской Эстонии по объединению в колхозы до периода массовой коллективизации. «Тезисы докладов и сообщений девятой (Таллинской) сессии Симпозиума по аграрной истории Восточной Европы (октябрь 1966 г.)». Таллин, 1966, стр. 237-239.

В. Я. ЛАВЕРЫЧЕВ

К ВОПРОСУ ОБ ОСОБЕННОСТЯХ ИМПЕРИАЛИЗМА
В РОССИИ

Проблема особенностей империализма в России всегда привлекала внимание советских историков. В связи с этим большой интерес представляет трактовка положений В. И. Ленина о военно-феодальном империализме1. Несмотря на известную разноречивость высказываний исследователей, такие попытки нельзя не оценить положительно, ибо они, в конечном итоге, в той или иной степени помогли отчетливо уяснить характерные особенности империализма в России. Позитивный результат сводится пока к выводу, что термин «империализм» В. И. Ленин употреблял в двух значениях. Первое империализм, более узкое, — перекликаю

- классическое

-

как высшая стадия капитализма. Второе щееся с теми понятиями, которые имели широкое распространение в политической и даже научной литературе того времени, когда появлялись статьи В. И. Ленина. В этом случае речь идет об агрессивной, захватнической и угнетательской политике империалистических государств 2.

Значительная часть исследователей этого вопроса приходит к выводу, который наиболее определенно сформулирован А. Л. Сидоровым. Он решительно выступил против тех историков и экономистов, которые якобы «вопреки прямым заявлениям Ленина, неправомерно распрост раняют формулу «военно-феодальный империализм» на весь социальноэкономический строй России, характеризуя ею сущность российского империализма и его своеобразие, а с другой стороны, связывают ее с царизмом, как формой политической надстройки» 3. Положение, высказанное А. Л. Сидоровым, развили Қ. Н. Тарновский и П. Г. Галузо 4.

На наш взгляд, сторонники этой точки зрения обнаруживают определенную односторонность при рассмотрении отдельных положений, высказываний и оценок, содержащихся в работах В. И. Ленина. В частности, некоторые исследователи истории России в XX в., справедливо акцентируя внимание на пяти экономических признаках империализма, не

1 См. И. Бровер. К вопросу об особенностях российского империализма. «Вестник АН Казахской ССР», 1953, No 7 (100); Е. Д. Черменский. История СССР, период империализма (90-е годы XIX в. — март 1917 г.). М., 1959, стр. 18-19; В. И. Манцев, В. И. Ленин о военно-феодальном «империализме» царской России. Сб. «Вопросы политической экономики». М., 1960; А. Л. Сидоров. В. И. Ленин о русском военнофеодальном империализме (о содержании термина «военно-феодальный империализм»). «История СССР», No 4, 1961; П. В. Волобуев. К вопросу о сущности военно-феодального империализма в России. Сб. «Об особенностях империализма в России». М., 1963; К. Н. Тарновский. Советская историография российского империализма. М., 1964, стр. 223—233.

2 См. П. В. Волобуев. Указ. соч., стр. 74.

3 См. А. Л. Сидоров. В. И. Ленин о русском военно-феодальном империализме (о содержании термина «военно-феодальный империализм»). Сб. «Об особенностях империализма в России», стр. 51.

* См. К. Н. Тарновский. Указ. соч., стр. 223—233; П. Г. Галузо. Аграрные этношения на юге Казахстана в 1867—1914 гг. Алма-Ата, 1965, стр. 5-19.

всегда уделяют внимание органической связи с ними политических ОСОбенностей капитализма на высшей и последней стадии развития 5.

В. И. Ленин в работе «Империализм, как высшая стадия капитализма» в первую очередь обращает внимание на экономические признаки империализма и детально их характеризует. Однако это не означает, что он не придавал значения его политическим признакам, считая их второстепенными или незначительными. Наоборот, в первых же строках книги он признавал: «На неэкономической стороне дела остановиться, как она бы этого заслуживала, нам не придется» 6. Причину этого В. И. Ленин объяснил через несколько месяцев. В предисловии, написанном 26 апреля 1917 г., он указывал: «Брошюра писана для царской цензуры. Поэтому я не только был вынужден строжайше ограничить себя исключительно теоретическим - экономическим в особенности анализом, но и формулировать необходимые немногочисленные замечания относительно политики с громаднейшей осторожностью, намеками, тем эзоповским проклятым эзоповским языком, к которому царизм заставлял прибегать всех революционеров, когда они брали в руки перо для „легального“ произведения» 7.

эти

Тем не менее в работе содержится и политическая часть определения капитализма на высшей стадии развития, достаточно отчетливо выделяются его политические признаки. Критикуя Каутского за неточное определение политических особенностей империализма, В. И. Ленин указывал, что его нельзя ограничивать лишь стремлением к аннексиям, что такая оценка, хотя и «верна, но крайне неполна, ибо политически империализм есть вообще стремление к насилию и к реакции» 8. Развивая далее характеристику политических особенностей империализма, он отмечал, что таковыми являются «реакция по всей линии и усиление национального гнета в связи с гнетом финансовой олигархии и устранением свободной конкуренции» 9. Несколькими страницами ниже оценки детализируются в разделе «Критика империализма»: «Империализм есть эпоха финансового капитала и монополий, которые всюду несут стремления к господству, а не к свободе. Реакция по всей линии при всяких политических порядках, крайнее обострение противоречий и в этой области- результат этих тенденций. Особенно обостряется также национальный гнет и стремление к аннексиям, т. е. нарушениям национальной независимости (ибо аннексия есть не что иное, как нарушение самоопределения наций)... К этому надо добавить, что не только во Вновь открытых, но и в старых странах империализм ведет к аннексиям, к усилению национального гнета и, следовательно, также к обострению сопротивления» 10.

Не менее примечательна и оценка в заключительном разделе работы: «Монополии, олигархия, стремления к господству вместо стремлений к свободе, эксплуатация все большего числа маленьких или слабых наций небольшой горсткой богатейших или сильнейших наций — все это породило те отличительные черты империализма, которые заставляют характеризовать его как паразитический или загнивающий капитализм» 1. Таким образом, даже в подцензурном издании В. И. Ленин давал краткие оценки политических особенностей империализма.

5 См. А. Л. Сидоров. Указ. соч., стр. 28.

6 В. И. Ленин. ПСС, т. 27, стр. 310.

7 Там же, стр. 301.

8 Там же, стр. 388.

9 Там же, стр. 408.

10 Там же, стр. 419-420.

1 Там же, стр. 422.

Такие