(ФРГ) «Роль Лейпцига в торговле между Западом и Востоком, в частности, в торговле с Россией в XVII—XVIII вв.»

На заседании 6-й секции, посвященной торговым сношениям между Европой и Азией, выступили советские ученые О. Д. Лордкипанидзе, Д. Л. Мусхелишвили и С. Т. Еремян. Первые сделали доклад «Закавказье в международной торговле Востока и Запада с древнейших времен до XIII в.», а второй — доклад «Армения, армянское купечество и развитие торговли между Европой и Азией до XIX в.»

Особо надлежит отметить доклад А. Қ. Лейтона (США), посвященный техническим характеристикам транспортных средств раннего средневековья. Докладчик считает, что примерно с XI в. в Западной Европе была достигнута та ступень, при которой стало возможным использовать лошадь для эффективной сельскохозяйственной и транспортной работы. Чтобы сделать этот вывод, А. Қ. Лейтон тщательно изучил историю упряжи и телеги. Используя письменные и археологические памятники и сохранившиеся изображения средств передвижения, он приходит к выводу, что поворачивающаяся передняя ось не была известна Риму и германцам в первые века после их оседания на территории империи. Изобретение передней поворотной оси позволило создавать крупные повозки. Именно с этого момента наземная транспортировка тяжелых грузов стала экономически выгодной и более быстрой, чем прежде.

В связи с докладом А. Қ. Лейтона следует отметить, что ИСТОРИЯ технических средств наземного средневекового транспорта совсем не разработана у нас, и этот пробел необходимо как можно быстрее ликвидировать.

С этой точки зрения следует подойти и к докладам и сообщениям по теме «Концепция экономического развития и экономическая политика XVII—XVIII вв.» Эти доклады не относились непосредственно к истории народов СССР. Но они побуждают советских историков-экономистов серьезнее заняться этой проблемой. То же можно сказать и о докладах, посвященных денежному обращению и кредиту в период феода

лизма и генезиса капитализма.

Проблеме производительности рабского труда в Древней Греции и Риме были посвящены доклады И сообщения советских ученых В. И. Кузищина, К. М. Колобовой и польского историка Ежи Колендр. Эти вопросы были затронуты и в других докладах и вызвали оживленную дискуссию.

Вопрос о производительности холопьего труда и об условиях его замены трудом феодально-зависимых крестьян, как и вопрос о живучести холопства в вотчинах и поместья средневековой Руси, изучается сейчас рядом историков СССР. Понятен поэтому их интерес к приемам и результатам изучения проблемы производительности труда в античный период.

В докладе В. И. Кузищина отмечается, что психологический настрой работников, их заинтересованность в результатах труда имели большое значение. Но производительность рабского, как и любого другого труда, зависит от многих условий, среди которых такие существенные, как уровень технического развития и организация производственного процесса. Поэтому проблема не может решаться упрощенно с учетом одной только степени заинтересованности или незаинтересованности в результатах труда.

Рассматривая римское сельское хозяйство во II в. до н. э.— I в. н. э., В. И. Кузищин огмечает, что орудия труда совершенствовались прежде всего не на мелких парцеллах, а в имениях, основанных на рабском труде. Новейшие исследования позволяют, по мнению докладчика, считать

что по своей квалификации занятые в сельском хозяйстве рабы не уступали в I в. н. э. владельцам парцеллы, а по степени разделения труда превосходили их. Тяжелые последствия незаинтересованности рабов в результатах труда в какой-то мере смягчались системой надзора и поощрений, которые вводились рабовладельцами.

В ходе прений было указано, что докладчик преувеличил относительный уровень рабского труда по сравнению с трудом владельца свободной парцеллы. Указывалось также на необходимость учитывать, каковы были размеры рабовладельческих хозяйств (контроль и наблюде ние за рабами легче было осуществлять в средних, а не в крупных землевладениях). Указывалось и на то, что в зерновом хозяйстве, отличающемся сезонностью, содержать в течение всего года рабов было выгодно лишь при том условии, когда работа на поле сочеталась с другими видами рабского труда.

Это обстоятельство следует учитывать, когда решается вопрос о судьбах рабства в России, где хлебопашество рано стало доминирующей отраслью хозяйства. Дискуссия вновь подтвердила, что воПРОС О ПРОИЗВОдительности рабского труда вообще, и на Руси в частности, должен решаться с учетом времени и места и всей совокупности условий, определяющих ее уровень.

В докладах советских ученых А. Р. Корсунского «Раннефеодальное государство и формирование феодальной собственности в Западной Европе» и В. Д. Королюка «Раннефеодальная государственность и формирование феодальной собственности у восточных и западных славян» подняты вопросы, которые давно занимают историков (генезис феодализма, возникновение феодальной земельной собственности и феодальной эксплуатации, образование феодального государства).

А. Р. Корсунский считает, что к раннефеодальному периоду можно отнести и время, когда еще не сложилась феодальная собственность и феодальное государство, когда только утверждалась индивидуальная земельная собственность и создавались, таким образом, предпосылки для образования феодального землевладения. Быть может, было бы правильнее именовать этот период переходным к феодализму, а не раннефеодальным. Соответственно изменилась бы периодизация феодализма в Западной Европе.

Некоторые сомнения вызывают хронологические рамки раннефеодального периода у славян, намечаемые в докладе В. Д. Королюка. Он условно принимает в качестве начальной грани раннефеодального периода у восточных, западных и южных славян VI—VII вв. В прениях по докладу указывалось, что для славян эта дата является безусловно слишком ранней и не может быть обоснована источниками.

А. Р. Корсунский говорил, что само по себе государство не было в состоянии ни создать феодальную собственность как форму общественных отношений, ни помешать ее возникновению. Но оно активно способствовало возникновению феодальной собственности на землю.

Большой интерес делегаты конгресса проявили к докладам польского историка Е. Топольского и Н. Е. Носова (СССР).

Доклад Е. Топольского носит наименование «Рефеодализация в экономике крупных землевладений в Центральной и Восточной Европе». Автор полагает, что явления рефеодализации наблюдались в этом районе уже в XVI в., но тогда они еще не тормозили экономический рост капиталистические тенденции. Иначе дело обстояло в XVII в., когда тенденции рефеодализации усилились, сопровождаясь отставанием в капиталистическом развитии, а временами и экономическим упадком.

Е. Топольский связывает рефеодализацию с усилением экономической активности дворянства, которая, в свою очередь, была следствием 3 История СССР, No 1

кризиса дворянских доходов. В Центральной и Восточной Европе увеличение активности дворянства привело к росту барщины и закрепощению крестьян.

В ходе прений Е. Топольскому указывали, что термин «рефеодализация» вряд ли применим к России и другим районам, в которых не было до XVI в. дефеодализации и феодализм развивался по восходящей линии. А те историки, которые признали факт рефеодализации в Центральной Европе, говорили, что развитие барщины следует связывать не столько с ростом экономической активности дворянства, сколько с революцией цен (Ж. П. Пах). Отмечалось также, что закрепощение отнюдь нельзя связывать только с «кризисом доходов» дворянства, что увеличение государственного обложения и другие неблагоприятные для крестьянского хозяйства обстоятельства так же, как рост оброков и барщины, приводили к массовым побегам и побуждали господствующий класс и его государство запрещать переходы. Но выдвинутая автором мысль о происходившем повсеместно в Европе росте экономической активности дворянства и различных в разных регионах Европы проявлениях этой активности нашла поддержку у историков СССР, Венгрии,. Румынии и ГДР.

В докладе «О двух тенденциях развития феодального землевладения в Северо-Восточной Руси в XV—XVI вв.» Н. Е. Носов решительно возражает против широко распространенной в историографии оценки новой для XVI в. поместной системы, как явления экономически неизбежного и, в конечном счете, прогрессивного. Автор с полным основанием отказывается считать, что основанные на барщинном труде поместья являлись шагом вперед по сравнению с основанными на оброчной системе боярщинами, а барщину и крепостной труд — явлением прогрессивным. Там, где произошла ликвидация новгородского боярского землевладения (это прежде всего относится к Поморью), развитие пошло по новому буржуазному, а не феодальному пути. Там же, где развилось поместное землевладение, дело пошло по пути закрепощения.

В XV—XVI вв. в России наблюдается борьба двух тенденций: крестьянской и феодальной, причем победу одержала феодальная ре

акция.

В прениях по докладу Н. Е. Носова выступали его советские коллеги, которые отмечали новизну постановки вопроса, плодотворность авторской идеи об отсутствии фаталистической предопределенности крепостнического пути развития, правильность мысли о борьбе крепостнического пути развития и пути развития без крепостного права и поместного землевладения. В то же время выступавшие возражали против квалификации феодальных отношений XVI в. на Севере как раннебуржуазных связей. Внимание автора было обращено на то, что по численности населения Поморье составляло лишь небольшую часть России. Говорилось также, что необходимо ответить на вопрос о том, почему феодальная реакция победила в XVII в.

Л. В. Черепнин полагает, что победа крепостнического пути в XVI—XVII вв. объясняется следующими главными причинами: 1) громадность все расширяющейся территории, 2) многоукладность экономики, 3) аграрный характер страны, 4) слабое развитие городов, 5) слабость предпосылок создания национального рынка, 6) внешне

политическая напряженность и связанная с нею активность государства и 7) формирование государственного феодализма.

Какова взаимосвязь этих факторов и их удельный вес, все ли они действовали и действовали ли другие факторы? Вот вопросы, которые, очевидно, привлекут внимание историков СССР.

Ленинградский конгресс был первым из пяти международных конгрессов экономической истории, на котором была создана секция (точнее подсекция) координации сбора и обработки историко-экономических данных. На этой секции рассматривались вопросы внедрения методов математической статистики и электронно-вычислительных машин (ЭВМ) в сферу историко-экономических исследований. Эти сюжеты настолько занимают сейчас историков, что вместо одного запланированного программой конгресса пришлось провести два заседания и оба собрали переполненную аудиторию. С докладами выступали советские, французские, бельгийские, английские историки и историки из США. В ходе оживленных прений никто уже не подвергал сомнению возможность целесообразность применения ЭВМ в работе историков-экономистов. Речь шла о методике работы, о трудностях, которые возникают, о первых полученных или ожидаемых результатах.

И

И. Д. Ковальченко и Л. В. Милов использовали многолетние данные о колебаниях цен в разных районах России в XVIII — начала ХХ в. для анализа важнейшего процесса становления национального аграрного рынка и перерастания аграрного товарного рынка в рынок капиталистический. Как и Э. Серени в Италии, И. Д. Ковальченко Л. В. Милов обратились к корреляционному анализу цен на сельскохозяйственную продукцию, чтобы установить, в какой мере изменения этих цен в разных регионах страны являются однотипными и сопряженными 3. Докладчики совершенно правильно считают, что степень синхронности и пропорциональности случайных колебаний цен в разных районах непосредственно зависят от развития рынка и являются показателями этого развития.

Работа по изучению процесса формирования всероссийского рынка с помощью математико-статистического анализа еще не завершена, а б определении этапов этого процесса еще остается много спорного. Однако идеи и методика И. Д. Ковальченко и Л. В. Милова, а также их мнение, что кроме чисто статистических соображений должна приниматься во внимание и специфика изучаемого процесса, являются, безусловно, плодотворными.

Ю. Кахк доложил о работах эстонских историков, применяющих методы математической статистики и ЭВМ при изучении экономических и демографических процессов. В частности, Х. Лиги изучил характер корреляционных связей между обеспеченностью крестьянских хозяйств XVIII — нач. XIX вв. рабочими упряжками и размерами их феодальных ловинностей. Полученные данные позволяют говорить о том, что средние размеры повинностей в большой степени зависят от трудовых ресурсов крестьянских хозяйств и их обеспеченности тягловой силой (коэффициент корреляции 0,605). Но за средними цифрами скрывались серьезные отклонения. Так, в 69 имениях коэффициент корреляции между обеспеченностью крестьян рабочим скотом и их барщинными повинностями равнялся 0,343 в конце XVII в. и 0,387 в начале XIX в. В значительном количестве крестьянских хозяйств размер повинностей слабо со

относился с их экономическими возможностями.

В Эстонии предприняты также исследования вопроса о том, как в переходный период от феодализма к капитализму (1840-1880 гг.) изменялось производство различных сельскохозяйственных культур, причем отмечено, что с наступлением капитализма перелом темпов развития наблюдался только в производстве тех культур, на которые имелся вы

3 Такой корреляционный анализ динамики цен настолько назрел, что одновременВО С И. Д. Ковальченко и Л. В. Миловым и независимо от них его предпринял в Ленинграде Б. Н. Миронов.

сокий спрос на рынке (в Эстонии это был картофель). Корреляционный анализ применялся также при изучении соотношения урожайности на крестьянских и помещичьих полях в переходный к капитализму период и при капитализме. В 1840—1850 гг. корреляционная связь тут была очень слабой. По словам докладчика, «на помещичьих и крестьянских полях царила стихия». Наоборот, в 1881-1896 гг. обнаруживается усиление корреляционной связи, причем урожаи на помещичьих полях были выше, чем на крестьянских. Докладчик связывает это с более высоким агротехническим уровнем крупного земледельческого производства.

В докладе эстонского историка Х. Палли говорилось о значении математико-статистических методов и ЭВМ для изучения демографических процессов и их связи с явлениями экономической жизни.

Х. Палли предпринял попытку применения ЭВМ для обработки эстонских церковных метрических книг и восстановления с их помощью истории семей.

К этому докладу примыкает по содержанию доклад американского ученого Р. С. Скофилда «Восстановление состава семей при помощи вычислительных машин». Оба докладчика рассказали, как они собирают и сводят воедино разбросанные церковных книгах данные крещениях, браках, похоронах, относящиеся к одной и той же семье. Такое извлечение и систематизация данных позволяет затем устанавливать, каком возрасте вступали в брак несколько столетий тому назад лица различного социального положения, какова была продолжительность их жизни, показатель рождаемости, коэффициент детской смертности, размеры семьи и выявлять другие показатели, а также связь их с различными социально-экономическими процессами и явлениями.

Французские ученые из Центра исторических исследований Высшей практической школы представили коллективный доклад «Историк и информационно-вычислительная машина: предварительный отчет исследования». В этом докладе рассказано об исследовании с помощью ЭВМ: a) серий документов из архивов Медицинского королевского общества 1775—1792 гг., содержащих, между прочим, данные о заболеваниях населения Франции и эпидемиях; б) серий документов из военных архивов, содержащих сведения о сотнях тысяч призывников и военнослужащих конца XVIII—XIX вв.; в) серий документов, содержащих сведения о 100 тыс. нотаблей, выдвинутых революцией 1788-1793 гг.; г) флорентийского кадастра 1427г., содержащего сведения о 50 тыс. семей.

В коллективном докладе дана краткая оценка методики формализации и подготовки массового материала исторических источников для его ввода в электронно-вычислительную машину.

Автор этой ценной методики М. Кутюрье сам выступил на конгрессе и представил живой пример простого и экономного перевода языка исторического документа на язык машины.

Т. К. Рэбб (США) сообщил о работах, которые стремился вести Комитет по количественным данным в области истории. Этот комитет ставит перед собой задачи оценки существующих систем программирования с целью определения наиболее подходящих для историков и работы в области унификации и стандартизации записи данных источников, которые должны быть использованы для ввода в машину.

Комитет собирается также организовать помощь историкам, начинающим применять машинную технику и обучать тех, кто заинтересован в применении вычислительной техники в исследовательской работе. Однако Т. К. Рэбб ставит осуществление этих планов в зависимость от увеличения финансовой помощи, в которой он не уверен.

Не имея возможности в кратком обзоре остановиться на всех докладах и выступлениях, касающихся количественных методов и ЭВМ в ис