дернизации» у него являются Столыпин и Витте, анонимные «интеллектуалы» и лидеры национальных меньшинств. Чаще же всего как о лидере автор говорит об абстрактно обозначаемом русском государстве. Он делает вывод, что русское государство играло ту же роль, что и «средние классы в наполеоновской Франции, младотурки, армейские офицеры в Египте и современные африканские лидеры, воспитанные в Европе» 44. Роль абсолютистского государства как двигателя русской истории ги

пертрофируется.

Если довериться оценке этой роли (не новой, поскольку она перекликается с оценками, типичными, например, для «государственной школы» в русской буржуазной историографии), то всеми измененИЯМИ В истории и успехами прогресса, особенно в последний период существования царизма, Россия обязана прежде всего ему 45.

Даже отдельные сторонники теории «модернизации» не соглашаются с подобной гиперболизацией. Н. Рязановский считает слишком преувеличенным значение автократического государства в осуществлении «модернизации» России. Полемизируя с С. Блэком, Н. Рязановский указывает, что тот преувеличил значение государства в социальной и экономической жизни, в частности, в индустриализации России 46.

С точки зрения марксистской оценки роль государства в изменениях, XIX которые имели место в развитии России конца начала ХХ в., была действительно значительна. В работах советских исследователей (в первую очередь это работы И. Ф. Гиндина 47) раскрыта роль царизма как силы, которая активно вмешивалась в процесс «обуржуазивания» страны 48. Одна из особенностей развития России в рассматриваемый период заключалась в усиленном росте капитализма «снизу» и насаждении его «сверху» 49. Политика насаждения капитализма «сверху», наиболее ярким проявлением которой была индустриализация, характеризовалась проникновением государства в экономику, вплоть до базисных явлений 50. Выразителем и проводником ее являлась Высшая бюрократия. При этом важно обратить внимание на постановку И. Ф. Гиндиным вопроса о «неоднородности» бюрократии, что обуславливало острую борьбу по вопросам экономической политики в правящих кругах.

Царизму было свойственно стремление определенным образом воздействовать на социальные процессы с целью укрепления буржуазных элементов, что проявлялось в его социально-экономической, в первую очередь аграрной, политике.

Однако природа и мотивы вмешательства царизма не` имели ничего общего с тем автономным воздействием «модернизаторских» идей, которое предполагается концепцией лидерства. «Обуржуазивание» абсо

44 «Development of USSR», р. 190.

45 О том, какой неожиданный поворот может дать такой подход, свидетельствует недавно вышедший сборник «Russia under the Last Tsar» (Minneapolis, 1969). В изображении авторов сборника период 1894—1917 гг. стал «русским золотым веком». 46 «Development of USSR», pp. 200-201.

47 И. Ф. Гиндин. Государственный банк и экономическая политика царского правительства (1861—1892). М., 1960; Его же. В. И. Ленин об общественно-экономиче. ской структуре и политическом строе России.— Сб. «В. И. Ленин о социальной структуре и политическом строе капиталистической России». М., 1970; Его же. Социальноэкономические итоги развития российского капитализма и предпосылки революции в нашей стране. - Сб. «Свержение самодержавия», М., 1970.

48 Сб. В. И. Ленин о социальной структуре и политическом строе капиталистической России», М., 1970, стр. 6.

49 В. И. Ленин. ПСС, т. 20, стр. 38.

50 И. Ф. Гиндин. Социально-экономические итоги развития российского капитализма, стр. 72-73.

лютистской полукрепостнической России (а только в этом смысле можно говорить о ее «модернизации») было объективным по своему характеру процессом. Политика же царизма была обусловлена не абстрактным стремлением к «обновлению», а вполне определенными классовыми целями путем осуществления частичных, буржуазных по содержанию реформ и нововведений обеспечить сохранение старых полукрепостнических отношений и политических институтов.

В этой связи было бы уместно характеризовать политику царизма конца XIX — начала ХХ в. не как «модернизаторскую», а как «защитительную» в том смысле, в каком С. Блэк назвал «защитными» реформы Петра I, которые он считал средством сохранения традиционного русского общества 51. Эти реформы, по мнению Блэка, играли свою роль в течение полутора веков. Усилий же николаевской «модернизаторской» деятельности едва хватило на полтора десятилетия. В чем причины этого? По мнению буржуазных историков, русская автократия оказалась неспособной осуществить «модернизацию» страны на уровне западных образцов. Т. фон Лауэ, например, вообще считает русскую модернизацию «карикатурой на вестернизацию» из-за «жестких, негуманных» методов 52. Н. Рязановский полагает, что русскому правительству нехватало теоретиков 53, подходя, по-видимому, к данной категории с мерками сегодняшнего дня, ибо трудно предположить, что ему неизвестны претензии на теоретический подход в решении практических проблем экономической политики хотя бы у Витте. С. Блэк видит причину неудач модернизаторской политики в том, что идеи сторонников ее не были поняты и, кроме того, «большинство русских крестьян, рабочих, . чиновников, офицеров и профессионалов не были знакомы с ценностями парламентской демократии» 54. Знаменательно, что, рассматривая итоги «модернизации» России, буржуазные историки обходят проблему роли российской буржуазии в ее проведении, оставляя за пределами внимания даже буржуазный реформизм. Их основной вывод сводится к тому, что отсутствие лидеров, способных осуществить радикальную «модернизацию» России, создало вакуум. Война же прервала мирное ее развитие и придала новое направление ходу исторических событий.

Кульминацией этого нового направления явились революции 1917 г., особенно Октябрьская. Рассмотрим, как решается в буржуазной историографии проблема соотношения «модернизации» и революции.

«Мирная модернизация» или революция?

Во многих работах буржуазных историков и социологов «модернизация» определяется как революционный процесс 55. «Модернизация,— пишет Д. Эптер, — особый вид надежды, воплощение всех прошлых революций и всех высших надежд человечества» 56

Нет ли здесь противоречия с концепцией, изложенной в упоминавшемся сборнике «Императорская Россия после 1861 года: мирная модернизация или революция?» И да, и нет. Употребление понятия «революция» сторонниками теории «модернизации» требует пояснения. С одной стороны, поскольку «модернизация» отождествляется с экономическим подъемом общества и совершенствованием его политических ин51 «Development of USSR», p. 181.

52 T. von Laue. Why Lenin, Why Stalin? A Reappraisal of the Russian Revolution. Philadelphia, 1964, p. 225.

53 «Development of USSR» p. 198.

54 «Development of USSR», p. 190.

55 C. Black. Op. cit., p. 181; «The Ideologies of Developing Nations», p. 3; etc. 56 D. Apter. Op. cit., p. 1.

ститутов, сущность этого процесса квалифицируется как революционная в смысле общего «обновления» и преобразования. В таком контексте примерно одинаковые функции играют индустриализация, научнотехническая революция, установление буржуазного парламентаризма тот или иной процесс ставится на первое место в зависимости от того, какое преимущественное содержание (социально-экономическое или политическое) видят в «модернизации» буржуазные авторы.

Вместе с тем все они выступают против марксистского понимания характера и роли социальной революции. Эта тенденция проявляется особенно отчетливо, когда речь заходит о «модернизации» в странах, где произошла смена капиталистического строя социалистическим, и в первую очередь в России. Ее развитие после Октября рассматривается как особая форма «модернизации», обнаруживающаяся лишь в экономической сфере, но не затронувшая политическую жизнь. Иными словами, в СССР признается экономический и технический прогресс и отрицается прогресс политический. Парадоксальность такой ситуации (на которой мы не будем останавливаться подробно, ибо она требует специального рассмотрения) и приводит к тому, что наряду с подчеркиванием революционной сущности процесса «модернизации» буржуазные авторы противопоставляют этот процесс социалистической революции. Последняя характеризуется как недемократическая, верхушечная, навязанная народам против их воли. Отсюда характерный акцент в названии сборника под редакцией Адамса: «мирная модернизация» в качестве альтернативы «насильственной революции», якобы установленной большевиками сверху.

Таким образом, в освещении истории России предоктябрьского периода роль революции в «модернизации» интерпретируется не столько в рамках общих категорий, сформулированных Эптером, сколько в весьма специфическом контексте, определяемом неприемлемостью для буржуазных идеологов политического строя, установленного Октябрем. Жесткая заданность, ненаучность подобного подхода определяют и характер рассуждений на тему об историческом пути России в ХХ в.

Один из основных выводов сборника «Императорская Россия после 1861 г.» заключается в том, что авторы его доказывают, будто бы успешная «мирная модернизация» могла спасти Россию от революции. Идея альтернативы этих двух путей, перед которыми, якобы, стояла Россия в конце XIX - начале XX века — лейтмотив в рассуждениях о «модернизации России». На таких позициях, повторяющих излюбленный тезис буржуазной белоэмигрантской историографии (П. Милюков, Д. Нольде, М. Карпович), стоят А. Адамс, С. Блэк, Р. Абрамович. «Для меня абсолютно ясно, — пишет Р. Абрамович, — что если бы мир продержался в Европе десятилетие или два, мирная эволюция в направлении модернизации, демократии и быстрого экономического роста была бы успешна». Россия, продолжает он, «могла бы занять место среди демократических наций без новой революции. Но война 1914 г. определила новое направление в развитии России» 57.

ны

Вопреки мнениям, что война вызвала новое направление в развитии России и политике царизма, те процессы, которые имели место в предвоенный период, не только не прекратились, но углубились. В годы войне приостановилось развитие т. н. «модернизаторских» идей и имело место определенное оживление реформаторской идеологии. Достаточно вспомнить один лишь период политического кризиса летом 1915 г., когда в дискуссию о путях «подновления» политического строя ради со

57 R. Abramovitch. The Soviet Revolution, N. Y., 1962, р. 3.

хранения его основ оказались втянутыми даже представители высшей бюрократии (известная группа «либеральных» министров во главе с Кривошеиным, Игнатьевым и Поливановым).

Таким образом, война не прервала процессов «обуржуазивания» России и не являлась сама по себе причиной того, что произошла революция. Война явилась лишь ее «могучим ускорителем». Складывание предпосылок революции в России являлось ДлительнЫМ процессом и было обусловлено глубокой противоречивостью, конфликтностью ее социально-экономического и политического развития.

Противоречивое и конфликтное содержание несла в себе прежде все10 многоукладная социально-экономическая структура 58. На данной Основе происходило обострение социальных конфликтов, которые составляли неотъемлемую часть общественной ЖИЗНИ России начала ХХ в. В этих условиях перед Россией действительно встала проблема выбора пути. Но заключалась она отнюдь не в альтернативе «мирная Модернизация революция». Никакой возможности «мирного обновления», решения задач буржуазно-демократической революции на данном пути и данными правительству и эксплуататорским классам средствами Россия не имела.

Как свидетельствует опыт третьеиюньской монархии, самодержавие пыталось по-своему решить задачи, навязывавшиеся стране всем ходом социально-экономического развития И особенно остро вставшие B 1905 г., - но было бессильно. Точно так же не могла указать выход из положения либеральная буржуазия. Суть этого бессилия заключалась в том, что пути, стоявшие перед Россией, различались не только методами, которыми могло быть осуществлено ее обновление и превращение в свободную и передовую страну, но и итогами, которые они могли обеспечить. В работе «О двух путях» (май 1914 г.) В. И. Ленин писал: «В каком же смысле можно говорить о двух путях России? Только в том смысле, что мы не знаем и до исхода борьбы не узнаем... равнодействующей, которая пройдет ближе к одной из двух наиболее простых, ясных и сразу для всех видных линий. Первая линия -,,peформы“, вторая — „буря“. Реформами называются такие перемены, которые не отнимают власти из рук старого господствующего класса, перемены противоположного характера называются „бурей“» 59. Отметив, что классовые интересы буржуазного либерализма требуют только реформ («буржуазия боится „бури“ больше, чем реакции, буржуазия хочет сохранить сохранить старые крепостнические учреждения»). а интересы пролетариата, «совпадающие с интересами громадного большинства населения, всех эксплуатируемых» - «бури», В. И. Ленин подчеркивал, что если большинство крестьян и населения в целом (колеблющееся между буржуазией и пролетариатом) пойдет за либералами, «,,путь“ будет из наихудших, наименее выгодный для рабочих и эксплуатируемых, наиболее мучительныЙ ДЛЯ НИХ» 60.

Вывести Россию на путь прогресса, превратить ее в свободную, действительно обновленную страну могла только революция, которая не только довела бы до конца буржуазно-демократические преобразования, но и начала бы Такой революцией и явился

социалистические.

Октябрь семнадцатого года.

58 Л. М. Иванов, К. Н. Тарновский. Общественно-экономическая структура России. Проблемы многоукладности. V Международный конгресс экономической истории. М., 1970, стр. 14-15.

50 В. И. Ленин. ПСС, т. 25, стр. 164—165.

6 Там же.

Е. И. СПИВАКОВСКИЙ

В. И. ЛЕНИН И РЕВОЛЮЦИОННЫЕ СВЯЗИ
НАРОДОВ СССР И РУМЫНИИ

(РУМЫНСКАЯ ЛИТЕРАТУРА 1967—1970 гг.)

Последние четыре года — особый период в развитии историографии названной проблемы, ибо он имеет своими рубежами две крупные даты: 50-летие Великой Октябрьской социалистической революции и 100-летие со дня рождения В. И. Ленина 1.

В связи с ленинским юбилеем румынскими историками введен в научный оборот широкий круг источников — документы из архивов Румынии (ЦК РКП, Института исторических и социально-политических исследований при ЦК РКП и др.) и СССР (ЦПА ИМЛ при ЦК КПСС, ЦГАОР СССР, ЦГАСА и др.), а также румынские брошюры, листовки, периодическая печать, в том числе нелегальные издания. Среди последней группы источников особое значение имеют переводы ленинских работ, опубликованные в Румынии, а также материалы революционной прессы. Так, весьма результативной оказалась попытка исследования советско-румынских революционных связей в статьях И. Апостола «Деятельность и личность В. И. Ленина, отраженные в газете „Socialismul“ (1918—1921)» 2 и В. Ливяну «„Правда“ о революционном движении Румынии (1917—1921) » 3, показывающих взаимную братскую поддержку коммунистов-интернационалистов на страницах печатных органов СПР

и РКП(б).

,

Новые публикации документов представлены тремя крупными сборниками: «Великая Октябрьская социалистическая революция и революционное и демократическое движение Румынии» «Документы по истории Коммунистической партии и революционного рабочего движения Румынии (май 1921 г. - август 1924 г.) » 5 и «Ленин глазами румын» 6, а также публикациями по отдельным вопросам, которые будут названы

ниже.

Круг исследовательских работ значительно шире. К ним относится сборник статей «Великая Октябрьская социалистическая революция и Румыния»7, монография А. Деака и И. Илинчойу «Ленин и Румыния» 8,

1 О литературе, вышедшей в предыдущий период, см. «История СССР», 1966, No 2, стр. 188-200.

2 1. Apostol. Activitatea și personalitatea lui V. I. Lenin oglindite in ziarul «Socialismul» (1918—1921). «Studii», 1970, Nr. 2, р. 257—270.

3 V. Liveanu. «Pravda» despre mişcarea revolutionară din România (1917—1921). «Studii», 1967, Nr. 5, p. 891—904.

4 <<Marea revoluția socialistă din Octombrie şi mişcarea revoluționară şi democratică din România. Documente și amintiri». Bucureşti, 1967 (далее: MRSdO).

5 «Documente din istoria partidului communist şi a mişcării muncitoreşti revoluționare din România (mai 1921- august 1924). Bucuresti, 1970 (далее: «Documente. 1921—1924»). 6 «Lenin vazut de români. Documente și amintiri». Bucuresti, 1970.

7 «Marea revoluție socialistă din Octombrie şi România. Culegere de studii». Bucureşti 1967.

8 A. De ac, I. Ilincioiu. Lenin şi România. București, 1970.