Изображения страниц
PDF
EPUB

симпозиумах по аграрной истории Восточной Европы и других научных конференциях обнаружилось, что историки дают различное, иногда противоположное толкование одних и тех же явлений и фактов. Особое значение имеет то обстоятельство, что сущестбует различное понимание не только частных, но даже таких кардинальных вопросов, как пути развития, уровень и тип российского аграрного капитализма, соотношение «укладов» в пореформенной экономике России, конкретное взаимодействие капитализма 1 пережитков крепостничества. Решение этих и других вопросов невозможно без дальнейших серьезных исследований самого разнообразного характера нового теоретического осмысления уже накопленного фактического материала и конкретно-исторических взысканий, обобщений в масштабе всей страны и локальных работ в рамках отдельных экономических районов, губерний, отдельных отраслей хозяйства и т. д.

[ocr errors]

В новой книге А. М. Анфимова 1 рассматривается эволюция помещичьего хозяйства. Научное значение такого рода работ велико: без изучения эволюции помещичьего хозяйства невозможно понять ни особенности развития крестьянского хозяйства, ни пути, теп, уровень аграрно-капиталистического развития России в целом.

Объектом исследования А. М. Анфимова является хозяйство крупных помещиков. Это численно небольшая группа (около 14 тыс. имений, или 10,4% к общему числу частных владельцев земли размером свыше 50 десятин), но она сосредоточила в своих руках 78,1% частного землевладения в Европейской России (стр. 27). Среди латифундий выделялись латифундии-гиганты в десятки и сотни тысяч десятин. Они по существу одределяли собой характер всей дворянской земельной собственности, всего помещичье10 хозяйства в пореформенной России, служили экономической основой реакционного Б.Литического курса самодержавия.

В книге рассмотрен большой круг вопросов: социальная природа помещичьего земсевладения, материально-производственная база помещичьего хозяйства, землепользоване и система ведения помещичьего хозяйства (в порайонном разрезе), сельское и лесте хозяйство помещиков, ИХ торгово-промышленная деятельность, кредит, залог

Автор неоднократно оговаривается, что он лишь указывает на преобладающую тенденцию, ограничивается постановкой вопросов для дальнейших исследований. Тем не менее многие из выводов рецензируемой книги могут быть приняты не только в качестве рабочей гипотезы, а исследовательские приемы будут взяты историками-аграрниками на вооружение.

А. М. Анфимов убедительными статистическими выкладками доказывает «исклютельно высокую концентрацию земельных богатств в руках немногочисленной групты владельцев, засилие крупных помещичьих латифундий» в начале ХХ в. (стр. 26), провергая тем самым существующее в советской исторической литературе представлене о том, что крупные латифундии дробились и сокращались в ходе развития капитама, в результате чего сила их крепостнического гнета якобы ослабевала. Три четверти помещичьего землевладения составляли земли, перешедшие по наседству. Таким образом, хотя развитие частной поземельной собственности в России состояло в переходе ог сословности к бессословности, помещичье землевладение «и в рассматриваемое время оставалось в массе сословно-дворянским, сохраняя свою полукрепостническую природу» (стр. 47).

: А. М. Анфимов не останавливается на этом. Чтобы выяснить характер дворянского землевладения, его роль в экономическом развитии страны, он переносит центр тяжести co способов приобретения земли, с принадлежности ее той или иной категорий владельцев на систему сложившихся земельных отношений, виды использования земли и способы ведения хозяйства. В этом отношении интересны наблюдения, показывающие, что ва купленной у дворян земле купцы и зажиточные крестьяне часто вели такое же по всей социально-экономической сути хозяйство, что и помещики-дворяне.

Исследование А. М. Анфимова позволяет несколько по-новому взглянуть на перетройку помещичьих имений на капиталистический лад, и в частности, обнаруживается несостоятельность утверждений некоторых авторов, в том числе и советских (М. Н. Покровский, А. В. Шестаков), о большом культурно-хозяйственном значении крупных поКечьих имений.

Один из исследовательских приемов, позволяющих увидеть глубинные процессы в пореформенном сельском хозяйстве, состоит в том, что автор разделяет землевладение землепользование помещиков, размеры их земельной собственности и собственного

козяйства.

Обладая огромными земельными массивами, помещики вели хозяйство на совернно незначительной площади, а все остальное сдавали в аренду, в испольную обработку и т. д. крестьянам с целью обеспечения своего хозяйства рабочими руками на кабальных условиях. В связи с этим принципиальное значение приобретает анализ соот

1 А. М. Анфимов. Крупное помещичье хозяйство Европейской России (конец VIX начало ХХ века). М., «Паука», 1969, 394 стр., тир. 1600 экз.

12 История СССР, No 1

ношения земельных угодий, произведенный А. М. Анфимовым. В составе помещичьих земель значительно большую долю, чем в крестьянских, занимали лес, выгоны, сенокосы Недостаток в крестьянском наделе этих крайне необходимых для крестьян угодий, сохранение чересполосности помещичьих и крестьянских земель и сервитутов создавало помещикам возможность вести отработочное хозяйство, основанное на полукрепостнической эксплуатации крестьян. Состав угодий, таким образом, оказывал немалое влияние на организацию хозяйства как помещиков, так и крестьян, на отношения между ними. Реакционный в экономическом отношении характер этой, сохранявшейся на протяжении всей пореформенной эпохи, связи крестьянского хозяйства с помещичьим мог бы быть показан еще более рельефно, если бы автор произвел расчеты потребностей крестьянского хозяйства в корме для скота и степени удовлетворения этих потребностей с крестьянских сенокосов и пастбищ (на основе имеющихся статистических данных это возможно). По нашим примерным подсчетам, надельные и купчие крестьянские сенокосы Смоленской губернии могли дать только около 30% необходимого сена, а выгоны, включая пар, поля и сенокосы после уборки урожая, не более 40% травы в пастбищный период. Остальное количество корма надо было получить с арендованных у соседнего помещика угодий.

Приведенные А. М. Анфимовым материалы подтверждают вывод, сделанный В. И. Лениным в статье «Аграрная программа русской социал-демократии»: в пореформенной русской деревне крестьянская «аренда носит чаще крепостнический, чем буржуазный характер, и арендная плата является гораздо более „денежной” (т. е. преобразованной феодальной), чем капиталистической рентой (т. е. избытком над прибылью предпринимателя)» 2.

В книге рассмотрены виды и формы отработок, многообразное сочетание их подчас в одном и том же имении, на одном и том же поле. Интересно было бы, однако, проследить, какие виды и формы отработок преобладали в крупных, средних и мелких имениях. Так, в конце XIX в. в смоленских имениях размером до 100 дес. преобладала обработка пашни из доли урожая, а в имениях более 1000 дес. - с помощью «кругов» и отработки за пользование угодьями. Такое наблюдение делает еще более убедительным вывод о том, что оплотом отработочной системы были именно крупные помещичьи латифундии, в которых к тому же преобладали отработки в их наиболее типичной форме. В книге имеется специальный раздел о хозяйственном паразитизме помещиков. «Благородное» дворянское сословие не гнушалось ростовщическими операциями. Зерновое хозяйство помещиков носило товарный характер, но потребление внутри деревни превышало продукцию, реализуемую на внедеревенском рынке: значительную часть хлеба помещики раздавали в ссуду крестьянам под отработки. В стремлении получить максимум дохода в короткий срок помещики в конце XIX — начале XX в. хищнически истребляли леса.

Неумолимые «веяния века», менявшаяся рыночная конъюнктура, «раскрестьянива ние» деревни и другие факторы толкали помещиков к перестройке своих имений на ка питалистический лад. И они это постепенно делали. В России существовали имения полностью обеспеченные своим инвентарем, почти не прибегавшие к отработкам, полу чавшие высокие урожаи путем внедрения передовой агротехники. На наш взгляд, таки имения заслуживают большего внимания, чем уделил им А. М. Анфимов.

Однако нельзя не согласиться с тем, что процесс капиталистической перестройк помещичьего хозяйства шел «черепашьим шагом, с задержками и зигзагами, неодинако выми темпами в разных районах и хозяйствах...» (стр. 189). А. М. Анфимов считае что если и будет доказано преобладание капиталистических форм ведения собственног помещичьего хозяйства, то и «при этом условии не устраняется тот факт, что размер капиталистического хозяйства по сравнению с отработочным плюс кабально-арендны были незначительными» (стр. 187). Заслуживает внимания вывод автора о том, чт «крупное землевладение с его хозяйством благодаря громадной массе капитала (извл ченного вне сельскохозяйственного производства.- Д. Б.) в той или иной мере высв бождается из-под действия имманентных законов капиталистической ЭКОНОМИКИ. (стр. 309), как и вывод о нередко одностороннем характере специализации помещичь имений, ставящем под угрозу ее экономическую целесообразность (стр. 204).

Изучение помещичьего хозяйства, как уже говорилось, имеет прямое отношение проблеме «американского» или «прусского» пути аграрно-капиталистического развит пореформенной России. Этому вопросу посвящена девятая, заключительная глава иссл дования «Некоторые особенности аграрно-капиталистической эволюции в России». Э слуга А. М. Анфимова состоит в том, что он, опираясь на глубокие методологическ указания В. И. Ленина, ставит вопрос об объективно возможных путях развития кар тализма в сельском хозяйстве в связи с вопросом об уровне, этапе этого развит четко отличает понятия путь и тип аграрного капитализма.

Сопоставив некоторые основные показатели развития сельского хозяйства Гер нии и России, А. М. Анфимов пришел к выводу, что в начале ХХ в. они пережива

2 В. И. Ленин, ПСС, т. 6, стр. 341.

принципиально разные эпохи капитализма: B России, выражаясь словами В. И. Ленина, «эпоха до окончательного утверждения национального пути капитализма», в Германии — эпоха после такого утверждения» 3. В Германии прусский путь уже стал прусским типом аграрно-капиталистической эволюции, а в России еще шла борьба «из-за того, как сложится этот буржуазный строй» 4.

Высказанные в книге А. М. Анфимова положения, вероятно, не всеми исследователями будут приняты без оговорок, но вряд ли кто-либо будет возражать против утверждения, что его монография вносит крупный вклад в научную разработку спорных вопросов.

Книга А. М. Анфимова, на наш взгляд, завершает определенный этап в исследова нии помещичьего хозяйства советскими историками. Вслед за ней появятся новые труды. Об этом можно говорить не только потому, что бытующие в исторической литературе я высказанные А. М. Анфимовым положения нуждаются в проверке, уточнении, разработке на новом фактическом материале, что имеется еще ряд нерешенных вопросов. Немаловажное значение имеет то обстоятельство, что историки располагают теперь описаниями помещичьих имений, сохранившимися в фонде Дворянского банка. Научная разработка этого обширного материала (свыше 60 тыс. единиц хранения) потребует многолетних усилий значительной группы исследователей. Первые исследования, основанные на анализе данных этого массового источника, показывают его большие возможности. На основе этого источника, в частности, можно решить вопрос о соотношении капиталистической и отработочной систем в пореформенном помещичьем хозяйстве, о конкретном сочетании различных способов ведения хозяйства, различных видов и форм вольнонаемного труда и отработок в рамках экономических районов, губерний, отдельных хозяйственных комплексов и имений.

Переход к массовому источнику, данные которого могут быть подвергнуты статистической обработке, позволит решить не только вопросы, непосредственно связанные с эволюцией помещичьего хозяйства, но и некоторые более общие проблемы развития капитализма в России, поставленные перед советскими историками-аграрниками потребностями развития исторической науки.

3 В. И. Ленин. ПСС, т. 47, стр. 231-232.

4 В. И. Ленин. ПСС, т. 19, стр. 361.

Д. И. Будаев

Е. Л. РУДНИЦКАЯ. Н. П. ОГАРЕВ В РУССКОМ РЕВОЛЮЦИОННОМ ДВИЖЕНИИ. Отв. ред. акад. М. В. Нечкина. М., «Наука», 1969, 424 стр., тир. 3000 экз.

Деятельность Н. П. Огарева привлекает в последнее время внимание широкого круга исследователей. Появились рабогы, посвященные роли Огарева в создании перВОЙ «Земли и воли», его социально-экономическим взглядам, его поэтическому творчеству и т. д. В монографии Е. Л. Рудницкой многогранная общественно-политическая деятельность Огарева впервые рассматривается в ее нерасчленимости, в ее единстве. Это и позволяет автору выявить вклад Огарева в русское освободительное движение. Рассматривая Герцена и Огарева как зачинателей народничества, Е. Л. Рудницкая подробно анализирует различные аспекты теории «русского социализма». Но в центре е внимания неизменно находится изучение революционной деятельности Огарева, его литературного наследия. Особо выделены при этом прокламация «Что нужно народу?», ставшая программным документом русского революционного движения, а также конспиративные документы: «Идеалы», «Цель русского движения», «Заграничные общества» и др. Литературное наследие Огарева разбросано по множеству заграничных, русских дореволюционных и советских изданий, а в ряде случаев остается и вовсе неопубзикозанным. Е. Л. Рудницкая анализирует последовательно все более или менее значительное из написанного Огаревым, стремясь четко определить место каждого публицистического выступления Огарева в истории русской революционной мысли. Так, анализируя вступительный очерк Огарева к сборнику «Русская потаенная литература ХІХ века», автор показывает, что именно этот очерк Огарева, а не статья Герцена «Лишние люди и желчевики» (опубликованная в «Колоколе» 15 октября 1860 г.) содержит положительное решение руководителями лондонской пропаганды проблемы «наследства». В последние годы в связи с изданием тридцатитомного собрания сочинений А. И. Герцена и выходом в свет герцено-огаревских томов «Литературного наследства» в научный оборот вошли ценнейшие документальные источники. Подвергая эти докуподробному анализу, Е. Л. Рудницкая в то же время привлекает целый пласт

менты

новых материалов документов из Шведской королевской библиотеки и архива Министерства иностранных дел Швеции.

И все-таки круг источников по истории революционного движения 1860-х годов очень узок, авторство и датировка ряда из них вызывают горячие споры. Многие проблемы деятельности революционеров-шестидесятников в силу этого на протяжении уже нескольких десятилетий являются предметом страстных дискуссий, то затихающих, то разгорающихся с новой силой.

Е. Л. Рудницкая своей книгой включается в развернувшиеся дискуссии. Она пытается оценить научную обоснованность высказанных суждений, обращает внимание на неучтенные аргументы, излагает свою точку зрения по спорным вопросам. Большое значение имеет, например, вопрос о том, существовал ли Совет общества «Земли и воля». Известно, что по этому вопросу были высказаны взаимоисключающие точки зрения: Я. И. Линков считал, что наряду с Центральным комитетом общества, действовавшим в России, за границей существовал Совет «Земли и воли», С. Д. Лещинер существование Совета категорически отрицала. Е. Л. Рудницкая также приходит к выводу, что утверждение Линкова о существовании заграничного Совета «Земли и воли» не подтверждается документами. При этом она высказывает предположение, что, выступая с проектом реорганизации общества и предлагая создание Совета при «Колоколе», Огарев «не придумал нечто новое, а воспользовался действительно существовавшим в структуре центрального руководства, но бездействовавшим Советом общества» (стр. 350). Определенный научный интерес представляет предлагаемое Е. Л. Рудницкой уточнение датировки письма Огарева к Н. В. Шелгунову, написанного после отъезда заграницу Н. Серно-Соловьевича в 1861 г. и являющегося источником первостепенной важности для изучения русского революционного подполья эпохи падения крепостного права. В рецензируемой книге не только подробно рассмотрены важнейшие проблемы, уже давно привлекавшие внимание исследователей, но и поставлен ряд новых вопросов. Это прежде всего вопрос о взаимоотношениях Огарева с революционными народниками 70-Х ГОДОВ. Последние годы жизни Огарева отмечены, несмотря на определенное обеднение его теоретической мысли и непонимание им тех проблем, которые с такой остротой ставила перед семидесятниками русская действительность, сближением с П. Л. Лавровым и участием в выпуске его двухнедельного периодического издания «Вперед!» Этот факт, как отмечает Е. Л. Рудницкая, фиксирует идейную и срганизационную преемственность в деле развития революционной пропаганды.

На протяжении всего исследования автор показывает, как дружба Герцена и Огарева взаимообогащала двух выдающихся деятелей освободительного движения, как она выдерживала нелегкие, порой трагические испытания. Вместе с тем вполне закономерной является постановка вопроса о некоторых различиях в их позициях, о такти ческих разногласиях между ними в последние годы, которые, как пишет Е. Л. Рудниц-| кая, «были, в конечном счете, выражением идейного расхождения, определившегося концу их жизни». Автор показывает, что если Герцен в конце 1860-х годов приближался к научному материалистическому пониманию проблемы революции и социализма, то мировоззрение Огарева выражало мелкобуржуазный протест против капитализма стремление противопоставить ему специфически русский, «социалистический» путь раз

вития.

Нельзя, на наш взгляд, не упрекнуть Е. Л. Рудницкую в том, что она последова тельно избегает касаться личных аспектов, бытовых сторон жизни Огарева. Здесь по зиция автора монографии кажется нам неоправданной. Думается, что Огарев как лич ность, как живой человек мог бы быть представлен в книге значительно шире.

Возможно, что новые архивные находки позволят уточнить сегодняшние представле ния о тех или иных аспектах деятельности Огарева. Но книга Е. Л. Рудницкой тогда не потеряет своего научного значения.

Е. Г. Бушкане.

РОССИЯ ВРЕМЕНИ ИВАНА ГРОЗНОГО

Н. Е. Носов широко известен научной общественности в нашей стране и за рубе жом как автор серьезных исследований о России XVI столетия книги «Очерки по ис тории местного управления Русского государства первой половине XVI века» (М.- Л 1957) и многих статей. Новая его монография впервые с такой разносторонностью х рактеризует важнейшие и доселе слабо изученные явления социальной и политическо истории России середины XVI в.

1 Н. Е. Носов. Становление сословно-представительных учреждений в Росси Изыскания о земской реформе Ивана Грозного. Л., «Наука», 1969, 602 стр., 2100 9K3.

THE

« ПредыдущаяПродолжить »