его, ивановцы ударили в набат, дали знать о происшедшем в Благовещенске в соседние деревни. Крестьяне бывшие фронтовики, матросы, прибывшие из Владивостока солдаты взялись за оружие. С горячими речами выступали секретарь местной партийной организации Покатилов, Захарченко, Куликов и другие активисты.

Из добровольцев сформировали две роты по 125 человек и немедленно на 50 подводах отправили в село Владимировку на другом берегу Зеи, против Астрахановки; туда же отвезли собранное продовольствие. Кулаки пытались агитировать против Советов, но поддержки не получили 11.

Так же поступили крестьяне деревень в окрестностях Благовещенска Алексеевки, Белогорья, Богородской, Петропавловки, Средне-Белой, Троицкой, Успеновки и др. Большевик инженер В. И. Шимановский на ст. Бочкарево (ныне гор. Белогорск) спешно сформировал отряд из рабочих-железнодорожников, крестьян-бедняков, демобилизованных солдат, матросов. Желающих было так много, что на всех не хватало оружия. Хабаровский Совет прислал в Бочкарево вагон винтовок и батарею трехдюймовых орудий. Отряд одним из первых прибыл в Астрахановку 12.

Из Владивостока в Астрахановку прислали 500 красногвардейцев при 12 пулеметах и 4 орудиях, из Читы прибыло 15 платформ, груженных орудиями и снарядами, из Никольск-Уссурийска двинулся 12-й полк в полном боевом снаряжении. Из Хабаровска телеграфировали: «Рабочие арсенала и затона, вооруженные орудиями и пулеметами, в 12 ч. выехали на Благовещенский фронт»

13

-

Гамов, в свою очередь, также рассчитывал на поддержку: из Забайкалья он ожидал прибытия отряда от атамана Семенова, из Сретенска дивизии казаков во главе с царским генералом Шильниковым. В самом Благовещенске у него было не менее 8 тыс. человек.

Белогвардейцы, не зная подлинных сил красных, и полагая, что в Астрахановку ушло немного людей, решили, что те сдадутся без боя. В Астрахановку, в Военно-революционный комитет прибыл парламентер от Гамова, член городской управы, предложивший сдаться без боя. Он был очень удивлен, когда председатель ВРК КатунинАгибалов с негодованием отверг его предложение. Тогда белогвардейцы открыли артиллерийский огонь. Но матросы с канонерской лодки «Орочанин» меткой стрельбой вывели из строя артиллерию Гамова. В происшедшей схватке белые почувствовали перевес сил на стороне красных. Оставив на поле боя много убитых и раненых, белогвардейцы бежали.

Сорвалась и другая затея Гамова. Он хотел захватить всю Амурскую железную дорогу и 8 марта 1918 г. двинул на ст. Бочкарево бронепоезд, за которым должна была следовать крупная группировка войск. Советские войска нанесли им поражение и обратили в бегство 14.

К середине марта в Астрахановке сосредоточился большой отряд в составе 10— 12 тыс. вооруженных людей. Были в отряде и свои военные специалисты из кадровых матросов, солдат, перешедших на сторону Советской власти офицеров. В Астрахановку для общего руководства прибыли члены Дальневосточного краевого исполкома Советов большевики М. Губельман и П. Минаев.

Теперь уже большевистские руководители обратились к мятежникам с предложением сложить оружие и сдать город без сопротивления. Гамов, ожидая поддержки атамана Семенова и генерала Шильникова отклонил предложение ВРК.

12 марта 1918 г. революционные силы перешли в наступление. Матросы с канонерок «Орочанин», «Вотяк», бронекатера «Пика» били из артиллерии. Наступавшие с трех сторон ворвались в город, захватили тюрьму и освободили заключенных, в том числе партийных и советских работников. Стремительность наступления помешала белым расстрелять их 15. События развертывались так быстро, что контрреволюционерам впору было подумать о своих головах. Они попрятались по подвалам, чтобы с наступлением темноты попытаться перебраться через Амур.

Об этом думал и сам Гамов. Похитив в Благовещенском банке золото и другие ценности на сумму 40 млн. руб., Гамов и другие главари мятежа ночью бежали в Сахалян (Хэйхэ). Брошенные ими мятежники к 14 марта были выловлены и обезоруЖены 16

В Благовещенске была восстановлена Советская власть. Правление Амурской железной дороги 20 марта 1918 г. разослало телеграмму всем Советам России: «В данное время в г. Благовещенске спокойно, восстановлен революционный порядок, власть находится в руках Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов» 17.

Контрреволюционный мятеж Гамова, его грабежи и разбои вызвали негодование

11 П. В. Куликов. Воспоминания. Амурский облгосархив, ф. 194, оп. 1, д. 19. 12 Партархив Хабаровского края, ф. 44, оп. 1, д. 47, л. 8.

13 А. А. Рома с. Указ. соч., стр. 19—21.

14 В. П. Малышев. Указ. соч., стр. 84—86; А. А. Ромас. Указ. соч., стр. 21. 15 А. Самойлов. Красная гвардия на Амуре, стр. 20—21.

16 Госархив Амурской области, ф. 12, оп. 2, д. 43, лл. 6—7.

17 «Дальневосточные известия», 24 марта 1918 г.

трудовых казаков, авторитет его и его сторонников был подорван. Собравшийся в Благовещенске в конце марта 1918 г. 5-й круг Амурского казачьего войска потребовал, чтобы мятежники во главе с Гамовым вернулись на родину с повинной и возвратили «мародерски захваченные ценности, деньги, процентные бумаги, а также другие документы». Получив отказ, круг 31 марта 1918 г. постановил «Амурское казачье войско как отдельную сословную единицу упразднить и слиться в одну семью со всем крестьянством Амурской области для совместной работы на благо всего трудового народа». Далее круг признал, что «единственной властью как в центре, так и на местах должны быть Советы крестьянских, казачьих, рабочих и солдатских депутатов как органы, опирающиеся на волю всего трудового народа»

18

V областной съезд трудящихся Амурской области, заседавший 1—10 апреля 1918 г., одобрил меры по подавлению мятежа Гамова и решения 5-го круга Амурского казачьего войска о ликвидации казачьего сословия на Амуре и признании казаками Советской власти 19.

Так бесславно окончилась одна из попыток контрреволюции задержать триумфальное шествие Советской власти.

18 Госархив Амурской обл., ф. 12, оп. 2, д. 43, лл. 6—7. 19 «Октябрь на Амуре. 1917—1922 гг.», стр. 44—45.

ПЕНЗЕНСКИЙ НАРОДНИЧЕСКИЙ КРУЖОК

Н. В. Федотова

В Пензе существовало два народнических кружка. Первый кружок образовался во главе с Д. М. Рогачевым в 1874 г. и в этом же году был разгромлен властями. Его история уже освещалась в литературе. Мы коснемся деятельности второго пензенского кружка, до сего времени не получившего почти никакого отражения в исследованиях о народничестве. 1

Он сложился около 1879 г. и просуществовал до лета 1881 г. Возглавлял его поручик 160-го Абхазского пехотного полка (квартировавшего в Пензе) Николай Павлович Котов. Активными членами кружка являлись С. М. Артоболевский, В. В. Басинский (офицеры), бывший студент Н. П. Толузаков, мещанин И. С. Лапин, его жена О. П. Лапина, исключенная из гимназии П. П. Толузакова (сестра Н. П. Толузакова), мелкий чиновник А. И. Голубев, его жена А. С. Голубева, юнкер К. И. Соловьев, бывшие члены пензенского кружка Рогачева И. И. Добров, Д. Ф. Никольский и П. И. Покровский, учившийся в гимназии крестьянин Ф. К. Одиноков и другие. Всего в группе насчитывалось свыше 20 человек. Судя по материалам, кружок Котова и др. был переходного и смешанного характера. Первоначально он образовался как местная землевольческая группа, в состав которой вошли бывшие участники движения первой половины 70-х гг. (Никольский, Покровский и др.), а также и новые деятели. После раскола «Земли и воли» в кружок, по-видимому, входили как сторонники Черного передела», так и приверженцы «Народной воли». Сложный состав кружка выясняется из содержания пропагандистской деятельности его участников: в ней сказались B.THяния различных народнических направлений.

Члены кружка собирались на сходки, которые сначала происходили в селе Чемодановке, в 18 верстах от Пензы, в доме местной учительницы В. А. Архангельской. На собраниях, как свидетельствует Ф. Одиноков, «вели антиправительственные разговоры, отрицали существование бога и религию, толковали о том, чтобы не платить царю податей, не признавать начальство, пели запрещенные песни» 2. Позже, вероятно с начала 1880 г., заседания кружка происходили в г. Пензе на квартире у Котова, у Толузаковых, иногда за городом в лесу. Участники сходок «рассуждали вообще о неудовлетворительности общественного устройства и правительственных распоряжений» 3.

Но пензенские народники ставили вопрос и о конкретных действиях. Главную свою задачу кружок видел в том, чтобы путем пропаганды подготовить крестьян к восстанию против существующего строя. Местом для практической деятельности был избран ближайший к Пензе Городищенский уезд. По заданию кружка здесь вел работу под видом сельского писаря Федор Кузьмич Одиноков. Как сообщал городищенский исправник, Одиноков энергично распространял среди крестьян сел Чемодановки, Селиксы и Башкеевки запрещенные издания «с очевидною целью поколебать доверие народа к 1 С. Л. Эвенчик в статье «Из истории народовольческой пропаганды среди крестьянства после 1 марта 1881 года» останавливается на некоторых фактах распространения нелегальной литературы участниками пензенского кружка. См. «Общественное движение в пореформенный период в России». См. также С. С. Волк. «Народная воля», М.-Л., 1966, стр. 372.

2 Государственый архив Пензенской области (Далее: ГАПО), ф. 5, оп. 1, д. 5641, л. 7; ЦГАОР, ф. ДПОО, оп. 1881, д. 921, л. 5 об.

3 ЦГИА, Ф. 1405, оп. 80, д. 8449, л. 34, об.

травительству и государю». В беседах с крестьянами он говорил, «что земля отойдет от господ к крестьянам, и что уже есть такая книга, в которой о том говорится, а «государей не будет, потому что они будут выбираться народом». Пропагандисту удалось создать из крестьян опорную группу, которая по его указанию вела работу среди своих односельчан. В своем доме Одиноков хранил нелегальную литературу, которую читал крестьянам и давал читать распропагандированным им слушателям. При обыске после ареста у него были обнаружены революционные книги И про

Еламации

5

Революционную пропаганду в деревнях Городищенского уезда вели также Н. Котов К. Соловьев. По свидетельству Одинокова, Котов в одно из своих посещений крестьяя села Чемодановки имел с ними беседу, говорил им «насчет земли» и советовал готовиться к восстанию. Котов и Соловьев вели беседы и с крестьянами села Селиксы 6. В других местах наладить работу среди крестьян не удалось. Попытки Доброва провагандировать в Чембарском уезде пресекались полицией. Он находился под строгим надзором, у него неоднократно производились обыски.

Члены кружка активно вели пропаганду печатным словом. Материалы дознания свидетельствуют о том, что запрещенная литература распространялась в 1880—1881 гг. среди воспитанников духовной семинарии и рабочих частной типографии Умнова, а Также в селах Пензенского уезда 7. Установлены случаи пересылки по почте нелегальРых изданий в город Краснослободск 8.

Литература хранилась у Голубевых и Басинского, живших в доме Тяпкиной на Лекарской улице. При обыске в их квартирах были обнаружены запрещенные книги, номера газеты «Черный предел» и более ста экземпляров разных народновольческих озданий, в том числе: «Программа „Народной воли“», «Программа Исполнительного комитета» от 22 марта 1880 г., извещение «От Исполнительного комитета» об убийстве Александра II, прокламация «Честным мирянам, православным крестьянам и всему нагоду русскому». Кроме того, были найдены подписные листы: «лист для сбора на устройства провинциальной типографии» и листок добровольного сбора в пользу Черного передела"» 9.

Революционная литература присылалась в Пензу из Петербурга, Самары, Казани. Дознание выяснило, что Котов много раз поручал членам кружка делать денежные сборы с крестьян на выписку из Петербурга прокламаций и книг 10. По просьбе Котова з 1881 г. в Пензу приезжал из Самары доктор А. И. Скребицкий, который останавливался у Толузаковых и передал пензенцам нелегальные издания. Скребицкий обещал еще приехать и привезти прокламации, которые он «будет развозить по всему Пог

волжью> 11

Связь c Казанью была налажена через студента Казанского университета Е. Г. Вифанского, бывшего участника пензенского кружка Рогачева (1874 г.). Весной али в начале лета 1881 г. Вифанский передал с. Голубевым большое количество прокламаций, которые были частью разбросаны членами кружка, частью отобраны полицией гри обысках 12. В. В. Басинский, будучи одно время в Казани, прислал оттуда с поручиком Польковским «посылку», в которой были революционные прокламации. Эти прокламации он взял у Вифанского 13. Часть доставлявшейся в Пензу литературы кружок этправлял в другие города. Следствие установило девять случаев пересылки по почте прокламаций «Честным мирянам...» и «Письмо Исполнительного комитета Александру [!]> на имя разных лиц в Вятку, Глазов и Яранск (Вятской губернии) 14. В связи с тем, что литературы не хватало, пензенцы приступили к устройству тайной типографии для переиздания книг и листовок. Производился сбор средств, подбирался шрифт для тимографского набора 15. Полицейская слежка и аресты помешали осуществлению этого

плана.

После событий 1 марта активность пензенских народников возросла. Создавшуюся 3 стране напряженную обстановку члены кружка считали благоприятной для перехода к открытым действиям. С весны 1881 г. свои усилия они сосредоточивают непосредственно на подготовке крестьян к восстанию, которое намечалось на 29 июня - день открытая в Пензе Петровской ярмарки. Котов в беседах с крестьянами Чемодановки и Селиксы призывал их не слушаться начальства, не платить податей, не идти в солдаты.

3 Там же, д. 5641, лл. 17, 19—20; ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, д. 8449, лл. 45—46.

10 ГАПО, Ф. 5, оп. 1, д. 5641, лл. 9—10.

11 ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, д. 8449, л. 35.

12 ГАПО, Ф. 5, оп. 1, д. 5737, лл. 32—33.

13 Там же, д. 5737, л. 33; ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, д. 8449, лл. 34 об.— 35.

" ЦГИА, Ф. 1405, оп. 80, д. 8449, л. 55 об.

15 ГАПО, Ф. 5, оп. 1, д. 5641, лл. 9, 19; ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, д. 8449, лл. 45 об. —

Он говорил, что «землю отберут от помещиков и разделят поровну». Котов просил крестьян, чтобы они подговаривали к бунту других, чтобы сами бунтовали, не боялись, а так как таких людей, которые будут на их стороне, в Пензе много 16. В таком же духе вели пропаганду и другие члены кружка. На допросах многие крестьяне показали, что Одиноков, беседуя с ними, «говорил о предстоящем будто бы разделе земли и советовал уговаривать односельчан принять участие в восстании» 17.

стоятельство

Накануне открытия Петровской ярмарки, в ночь на 28 июня, в г. Пензе и окрестных селениях пропагандистами были разбросаны революционные прокламации, завернутые в кумач с надписью «Земля и воля». Девятнадцать прокламаций попали в руки полиции, в том числе 18 — «Честным мирянам...» и одна прокламация «Земля и воля» 18. Распространение листовок, в которых на первый план выдвигался самый волнующий деревню вопрос вопрос о земле, должно было, по мысли руководителей кружка, активизировать действия масс, возбудить их к открытому выступлению, к бунту. Написанные на кумачевой обертке слова «Земля и воля» могли стать лозунгом движения. Однако поднять массу на восстание не удалось. Кружок пензенских деятелей переоценил степень революционности крестьянства. В это время оно не было готово к сознательному организованному выступлению, направленному на борьбу с самодержавным строем. К тому же, власти, знавшие по найденным прокламациям о замыслах пропагандистов и ожидавшие 29 июня «беспорядков», приняли свои меры. На улицах города были расставлены полицейские посты для наблюдения за собравшейся на ярмарку толпой, был приведен в готовность Абхазский пехотный полк. Последнее обналичие в городе войска — руководители кружка считали главной помехой восстанию. Впоследствии Котов утверждал, что «если бы не остался в Пензе Абхазский полк, то был бы бунт во время Петровской ярмарки» 19. В Пензе начались аресты. До осени 1881 г. были арестованы все наиболее активные участники движения. Следствие велось около года. Власти старались раскрыть нити деятельности революционного кружка, найти новых «преступников», оставшихся еще на свободе. Губернатор требовал от органов полиции и прокурорского надзора «уничтожить окончательно гнезда революционеров», открытые в Пензе, «прекратить заразу в ee зародыше» 20, В качестве обвиняемых было привлечено 12 человек: Н. Котов, С. Артоболевский, В. Басинский, Д. Никольский, И. С. и О. П. Лапины, Н. Толузаков, И. К. Соловьев, Ф. Одиноков, П. Толузакова, С. Коваленков, А. С. Голубева 21. Они обвинялись в «злоумышленном распространении печатных воззваний с целью возбудить крестьян к бунту». По высочайшему повелению 5 мая 1882 г. дело решалось административным порядком. Пять человек (Котов, Никольский, Басинский, Артоболевский и Толузаков) после почти годичного тюремного заключения были сосланы на разные сроки в Тобольскую губернию. Остальные обвиняемые освобождались с вменением в наказание предварительного их заключения и учреждением над ними надзора полиции 22.

Источники не позволяют выяснить, был ли кружок Котова организационно связан с народовольческим или чернопередельческим Центром или он действовал самостоятельно. Несомненно одно: в Петербурге знали о нем, поскольку из Петербурга отправлялась в Пензу нелегальная литература. Об этом же свидетельствует и факт посещения Пензы в 1881 г. агентом Исполнительного комитета в Поволжье А. И. Скребицким. Что же касается связей пензенцев с местными кружками, то они, как мы видели, осуществлялись через поездки членов кружка в другие города (Самару, Казань), а также путем переписки и обмена литературой.

Итак, мы вкратце рассмотрели одно из интересных явлений в народническом движении конца 70-х начала 80-х гг. - попытку местного кружка путем пропаганды подготовить крестьян к бунту. Нужно сказать, что пропаганда пензенских народников носила систематический, «оседлый» характер. Деятельность Ф. Одинокова в Чемодановке и Селиксе в 1879-1881 гг. являлась как бы длительным народническим «поселением» в деревне. Его беседы и беседы Котова с крестьянами были, по-видимому, довольно основательны, поскольку некоторые их слушатели сами включились в пропагандистскую работу. Но в большинстве своем крестьяне оставались равнодушны к призывам пропагандистов. Они надеялись на лучшие перемены, которые произойдут по воле царя В этом ясно сказалась ошибочность представлений народников о крестьянстве как революционном классе, способном к самостоятельным революционным действиям.

50.

А. Ф. Дергачев

16 ГАПО, ф. 5, оп. 1, д. 5641, лл. 8—9; ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, д. 8449, лл. 49 об.— 17 ЦГАОР, Ф. ДПОО, оп. 1882, д. 2459, лл. 23-23 об.

18 ГАПО, Ф. 5, оп. 1, д. 5737, лл. 32—33; ЦГИА, ф. 1405, оп. 80, д. 8449, лл. 32–

34, 55.

19 ГАПО, Ф. 5, оп. 1, д. 5641, л. 10.

20 ГАПО, Ф. 6, оп. 1, д. 5641, лл. 22—27.

21 ЦГАОР, Ф. ДПОО, оп. 1882, д. 2459, лл. 18 об.— 19.

22 ГАПО, Ф. 5, оп. 1, д. 5737, лл. 2, 17, 34, 36, 38, 40; ЦГАОР, Ф. ДПОО, оп. 1882, д. 2459, л. 16.

НЕИЗВЕСТНЫЕ КОРРЕСПОНДЕНЦИИ

П. А. МОИСЕЕНКО В «ПРАВДЕ» В 1913—1914 гг.

ИМЯ

Немного можно назвать имен рабочих-революционеров, чей жизненный путь был столь тесно связан с рабочим движением почти на всем протяжении эпохи капиголизма — от первых крупных выступлений пролетариата 70-х годов XIX в. до выстулений непосредственно накануне падения самодержавия в 1917 г., и среди них Петра Анисимовича Моисеенко (1852—1923 гг.). Вехи революционного пути П. А. Моисенко запечатлены в его воспоминаниях 1. В своих мемуарах П. А. Моисеенко сообшает о том, что он писал из Горловки в «Правду» в 1912—1914 гг. под псевдонимом Старый воробей» 2.

Однако и публикаторы, и исследователи прошли мимо этого интересного замечания 1. А. Моисеенко, и его корреспонденции в «Правде» оставались невыявленными. В тек- «Правды» мы обнаружили не одну, а четыре корреспонденции из Горловки за подясью «Старый воробей». Принадлежность их П. А. Моисеенко не вызывает сомнения. Тот же, что и в воспоминаниях, «способ» изложения: многословие, длинные фразы, Меское употребление придаточных предложений, «нехватка» знаков препинания даже сле корректорского вмешательства (см., например, примечание 5 к документу No 5). Корреспонденции от 24 февраля 1913 г. без подписи и от 14 марта с подписью Группа шахтеров» (последняя не воспроизводится в публикации) упоминаются в сельской заметке, подписанной «Старым воробьем» — П. А. Моисеенко. Написание сех трех корреспонденций близко по времени (февраль — апрель 1913 г.). Их объеди

свет и тематика.

Корреспонденции «Старого воробья» представляют тем больший интерес, что почти каких других дооктябрьских материалов П. А. Моисеенко Пока не обнаружено 3.

No 1

Не позднее 24 февраля 1913 г.

Станция Горловка (Екатериносл[авской] губ.). Шахта No 1 Общ[ества] Южнорусской каменноугольной промышленности. Существуют на руднике, как вообще на всех фабриках и заводах, гнуты (десятники), или, как их называют шахтеры,- «хабарники». Вот эти господа особенно любят на рабочие потовые гроши погулять, потьянствовать. Ненавидят эти господа-кнутики рабочую газету «Прав22»: «Ну, как, что там ваша газета пишет? Сколько булочников забастовало? Пожалуй, скоро и булок не будет совсем?» - посмеиваются Сви над «Правдой», забывая, что сегодня они кнут, а завтра рядовые Лахтеры. Недаром сказано, что правда глаза колет. Вот поэтому им и ке нравится газета «Правда», потому что в ней часто сообщается, что таким кнутам частенько рабочие предлагают с миром оставить фабрику яли завод навсегда.

См. П. А. Моисеенко. «Воспоминания. 1873—1923». М., 1924. Несколько лет 133 вышло 2-е издание воспоминаний, прекрасно подготовленное и прокомментироССЕное Ю. Н. Шебалдиным. (П. А. Моисеенко. Воспоминания старого революциоБера. М., 1966). В нашем тексте ссылки даются на страницы второго издания мемуаров. 2 Использование П. А. Моисеенко имечно этого псевдонима Можно объяснить следующим образом. В начале 80-х годов XIX в. П. А. Моисеенко познакомился с одк из стихотворений, подписанным псевдонимом «Старый воробей», которое произло на него сильное впечатление и которое он впоследствии воспроизвел на страни11 своих мемуаров (стр. 49). Обращение П. А. Моисеенко в 1912 г. к написанию мепаров, возможно, способствовало воскрешению в его памяти этого псевдонима и в сальнейшем заимствованию его при написании корреспонденций в «Правду». Как отметается в комментариях к «Воспоминаниям старого революционера» (стр. 251), «Старый воробей» псевдоним известного народника, впоследствии видного советского учеэто Н. А. Морозова (1854—1946). Среди его стихотворений встречаются созвучные воспроизведенному в мемуарах П. А. Моисеенко, хотя совпадающего текста обнаружить не удалось.

--

* Известно лишь его письмо к В. Г. Короленко, на котором имеется пометка пиестеля: «отвечено 28.XII 1903» (письмо хранится в Отделе рукописей Государственной Сиблиотеки им. В. И. Ленина). Имеются сведения о ненайденной рукописи воспомина* 1912 г. и письмах П. А. Моисеенко к экономисту И. А. Гурвичу, относящихся к началу 80-х годов XIX в. и тоже пока не обнаруженных (о факте переписки П. А. Мосеенко с И. А. Гурвичем см.: П. Подлящук. Основа. М., 1970, стр. 39, 49, 121, а 7.яже воспоминания И. А. Гурвича в ж. «Былое»,1907, No 6(18), стр. 67).

'! История СССР, No 1