господствующего класса» 7. Это абстрагирование и приводит к тому, что на первом плане в качестве основной социально-экономической тенденции образования и развития абсолютизма в России фигурирует лишь крепостничество, определившее все друIие процессы социально-экономической и политической истории страны, а также действие различных социальнЫХ сил. Отсюда, естественно, уже рукой подать и до

«азиатских форм правления».

С. М. Троицкий, в отличие от названных авторов, основную социально-экономическую тенденцию, которая привела Россию к абсолютизму, видит «в зарождении буржуазных отношений в феодальном базисе и, как следствие этого,— в переходе от сословно-представительной монархии к абсолютистской в сфере надстройки» 8. При определении социальных предпосылок возникновения абсолютизма, по его мнению, нельзя исключать формирующуюся буржуазию только потому, что она была слаба. Буржуазия и на этом этапе имела свои требования и боролась за их осуществление с господствующим классом феодалов (стр. 142). Другим фактором, определяющим специфику абсолютизма, С. М. Троицкий считает господство крепостнических порядков в стране. Именно крепостничество наряду с экономической отсталостью России, слабостью буржуазии и могуществом дворянства обусловило в России более яркие черты деспотизма в системе организации государственной власти, чем в других странах Европы. Третий важный фактор С. М. Троицкий, так же как А. М. Давидович и С. А. Покровский 9, видит в действии классовой борьбы трудящихся, которая, по мнению автора, оказывала не только существенное влияние на всю внутреннюю политику феодального государства, но и «усиливала противоречия среди разных прослоек и групп господствующего класса феодалов» (стр. 141).

cax

на

М. Я. Волков, вслед за С. М. Троицким, подчеркивает, что возникновение абсолютизма в России основывалось на двух основных социально-экономических процес- развитии феодальной системы хозяйства и «старых отношений», а также развитии в недрах позднего феодализма капиталистических отношений, формирования класса буржуазии. Острую классовую и внутриполитическую борьбу в России XVII — начале XVIII в. М. Я. Волков считает отражением взаимосвязанного развития этих процессов, а русский абсолютизм продуктом этой борьбы 10. Еще одним влиятельным фактором, определившим пути становления абсолютизма в России, автор считает все растущий вес требований нарождавшейся буржуазии и демократических слоев города (стр. 97—98).

Таким образом, данная группа авторов отказывается от одностороннего взгляда на историю России лишь через крепостническую призму и видит в социально-экономи ческом и политическом развитии страны и действие факторов, связанных с генезисом буржуазных отношений в стране. Соответственно меняется представление о путях развития абсолютизма в России; отвергается идея об «азиатской» основе российского государственного строя, и на первый план выдвигаются не отличия русской государ ственной системы позднего феодализма от западноевропейской, а свойственные общие закономерности.

Рассматривая факторы, предложенные участниками дискуссии, хочется обратит внимание не только на принципиальное расхождение авторов в коренных оценках социально-экономического и политического развития России, но и на известную СТА тичность предложенных факторов. Каждый из этих факторов имеет право на жизнь так как отражает определенную историческую реальность, а точнее какую-то сторон эгой реальности. Но это право относится не ко всем этапам становления, развития и упадка русского абсолютизма, а лишь к конкретным, хронологически ограниченным периодам русской истории и не имеет зачастую отношения к другим (более ранним или более поздним) ее периодам. Участники дискуссии оставили без внимания инте ресное замечание А. Н. Чистозвонова о том, что на отдельных исторических этапа в процессе утверждения абсолютизма временно могут приобрести ускоряющее и даж первостепенное значение не только такие определяющие моменты, как усиление клас севой борьбы крестьянства, или классовый антагонизм феодального дворянства и бур жуазии, но и целый ряд других факторов (стр. 50). К сожалению, автор не применяе этого положения к истории русского абсолютизма.

Среди участников дискуссии лишь С. М. Троицкий и А. Н. Чистозвонов подчерк нули, что в работах К. Маркса и Ф. Энгельса речь идет не о равновесии исторически факторов в становлении абсолютизма вообще, а о появлении такого равновесия лиш на более поздней стадии его развития (стр. 131). М. Я. Волков прослеживает последф 7 Л. В. Черепнин. К вопросу о складывании абсолютизма в России (XVIXVIII вв.). М., 1968, стр. 10.

8 С. М. Троицкий. О некоторых спорных вопросах истории абсолютизма России. «История СССР», 1969, No 3, стр. 137.

9 А. М. Давидович, С. А. Покровский. О классовой сущности и этапа развития русского абсолютизма. «История СССР», 1969, No 11, стр. 65.

10 М. Я. Волков. О становлении абсолютизма в России. «История СССР», 197 No 1, стр. 91.

вательность действия факторов на ограниченном хронологическом отрезке второй ПОЛОВИНЫ XVII в., отмечая, что B этот период социальная база складывающегося «бсолютизма расширяется (стр. 104). О позднем вступлении в силу фактора буржусного развития страны, как мы уже видели, пишет и А. Я. Аврех (стр. 89). Впрочем, 5ими примерами, видимо, придется ограничиться. Во всех остальных случаях окаНывается, что на протяжении чуть ли не трехсот лет русской истории одни и те же социально-экономические и политические тенденции воздействуют на исторический путь страны почти без изменений.

Заметим, что подобный подход к истории абсолютной монархии в России выгля117 несколько противоречивым. Особенно это характерно для авторов, построивших стриально-экономическую платформу русского самодержавия лишь из креостнического материала. Объявив крепостничество, «тупиковые» формы хозяйства т. п. факторы ведущими в становлении русского абсолютизма и признав, что они При отсутствии буржуазных тенденций в стране) обусловили возникновение самодеркавая типа восточной деспотии, которое открывает свою историю со времени опричЕНДЫ Ивана IV, А. Я. Аврех, М. П. Павлоза-Сильванская, А. Л. Шапиро вовсе не обращают внимания на то, что сама поместная система в XVI в., а вслед за ней Закрепощение крестьянства лишь складывались. Причем формирование русского дворянства, как социальной основы централизованного государства, несколько опережало процесс закрепощения трудящихся масс России. Еще в середине XVI в. максимумом. чего сумел добиться в этом направлении феодальный класс, и в первую очередь дво(янство, являлись статьи о крестьянском отказе в судебниках 1497 и 1550 годов. Даже 4 период разгула самодержавного «восточного деспотизма», в годы опричнины, оконзательное закрепощение крестьянства оставалось делом будущего. И введение «заповедных лет» с последующим провозглашением пятилетнего срока сыска беглых вовсе не означали собой тех глобальных мер по закрепощению крестьянства, на которых могла бы в социальном плане опираться самодержавная монархия Ивана IV. Седора Ивановича, Бориса Годунова, Василия Шуйского. Сама система отказа в Юрьев день затрагивала, как это говорят статьи судебников 1497 и 1550 гг., не все 7 сское крестьянство, а лишь частновладельческих крестьян. Между тем некоторые частники дискуссии полагают, что наиболее деспотические черты самодержавие в России носило именно в XVI—XVII вв., а в XVIII в. стали проглядывать проблески 45солютизма, хотя, по их мнению, и в тот и другой периоды русской истории крепосткачество выступало решающим фактором, определяющим политическую природу русмой монархии. В результате получается, что, когда крепостничество было слабее, евосточный деспотизм» оказывался сильнее; когда же крепостничество ужесточалось, азиатские формы правления» несколько смягчались, появлялись «внешние» аналогии с западноевропейским абсолютизмом. Наши оппоненты могут возразить, что на более оздних стадиях развития абсолютизма в политике царизма все сильнее сказывается р-злодействующий фактор учета буржуазных тенденций, который корректирует переход от «восточной деспотии» к абсолютизму. Но сами авторы третируют этот фактор КСК неполноценный, некачественный, внешний, явно склоняющий голову перед всесильзм крепостничеством, мощными дворянскими требованиями.

Если обратиться от социально-экономического аспекта истории монархии XVII в. у политическому, то это также не позволит преодолеть образовавшийся логический ранк. За «восточную деспотию» принимаются и правление Ивана IV и явно неуверенные режимы Федора Ивановича и Бориса Годунова. При этом авторы в основном сгеллируют к режиму Ивана IV и упускают из виду характер монархии Федора и БоБаса Годунова. Но и говоря о времени Ивана IV, преимущественное внимание обрарают на период опричнины и в стороне остаются другие этапы долгого царствования Грозного. Между тем все его правление представляет собой, на наш взгляд, не «воссочную деспотию», а отчаянную, ведущуюся с переменным успехом борьбу за окончательную централизацию государственной власти. Это был «восточный деспот» весьма странного свойства. Уже в пору своей молодости он вынужден укреплять власть при вомощи соборов, делить ее с Избранной радой, бороться с сильными боярскими и няжескими оппозиционными группами, чьим лозунгом был политический сепаратизм. В этой борьбе «восточный деспотизм» был не раз в критическом положении. И не случайно в одном из писем к Елизавете Английской одним из условий «докончанья» с Англией Иван IV выставлял просьбу о предоставлении ему политического убежища случай неудачного для него исхода внутриполитической борьбы в Россен. В Англии подобная просьба не вызвала удивления. Великолепно осведомленные о реальном положении дел в России через агентов Московской компании, английские литические деятели восприняли её как вполне естественную. Более того, даже в 1383 г. во время визита в Лондон русского посольства Ф. Писемского и Н. Ховралева английская королева "интересовалась в ходе переговоров, нет ли в русской земле какой «шатости» и получила ответ, что «в которых людех и была шатость» и они «принесли

3. Англии на

I См. И. Любименко. Переписка и дипломатические сношения первых Ромаервых с первыми Стюартами. [Б. м. б. г.], стр. 55.

8 История СССР, No 1

царю свои вины» 12. Да и сама опричнина представляет собой удивительное явлен в истории «восточной деспотии». Для того, чтобы «вывести» боярскую крамол Ивану IV потребовалось разделить страну на две части, устраивать политически маскарад с Симеоном Бекбулатовичем, долгих восемь лет воевать с феодальной опп зицией и с собственным народом, и в конце концов расписаться в неудаче опрично политики. Эта попытка удельными, хотя и на редкость жестокими методами укрепи централизацию страны говорила скорее не о силе, а о слабости центральной власт И не случайно именно в период энергичной борьбы за дальнейшую централизаци государственной власти Иван IV обратился к поддержке земских соборов 13. Но четы основные соборные силы: «освященный собор», Боярская дума, выборные люди дворянства, выборные посадские люди 14 не были едины в подходе к проблеме дал нейшей централизации власти. Если дворянство и верхи посада оказывали монархи широкую поддержку, то более сложным было отношение к этому вопросу Боярско думы и феодального духовенства. Видимо, этим в значительной мере и объясняет появление в рядах собора в 1565 г. новой, ранее не входившей туда силы - предст вителей посадких верхов.

Л. В. Черепнин считает, что причиной их появления в соборе было стремлен предотвратить возможные волнения после введения опричнины. Бесспорно, это та Но бесспорно и то, что, опираясь на торгово-промышленные круги города, Иван | приобретал дополнительную поддержку в борьбе с неизжитым сепаратизмом зна В дальнейшем Иван IV неоднократно обращался к поддержке представителей ра личных сословий, добиваясь одобрения своей внутренней и внешней политики и одн временно ломая оппозиционные настроения в рядах самого собора путем противоп ставления одних сословных групп другим. Л. В. Черепнин очень точно определил э двойственную природу земских соборов XVI в.: «Царь и не мог без них обойтись, и то же время они выступали как орган оппозиции» 15. Со своей стороны отдельные фе дальные сословия, поддержав централизаторские стремления Ивана IV, видели сильной и единой монархии гарантию своих классовых интересов.

Было бы наивным думать, что в условиях жестокой борьбы за власть существ вала возможность демократического характера земских соборов, напоминающая поз нейшие парламентские режимы эпохи буржуазной демократии. Сословно-представ тельная централизованная монархия являлась типичной системой феодальной госуда ственной организации. Вызванная к жизни потребностями централизованного госуда ства, явившаяся мощным противовесом сепаратистским тенденциям, поддержавш монархию в борьбе за коренные интересы феодального класса, сословно-представ тельная система была не самостоятельным фактором политической жизни страны, производным. Такая система очень напоминает альянс режима Тюдоров с парламе том. По словам английского историка XIX в. Д. Р. Грина, «парламент собирался толь для того, чтобы санкционировать акты бессовестнейшей тирании («восточной дес тии» в английском варианте? — А. С.) или своими собственными статутами помога созиданию системы абсолютизма... Вместо того, чтобы считать парламент опасност для монархии, она сознавала себя достаточно сильной, чтобы употреблять его к орудие» 16. Б. А. Каменецкий, на наш взгляд, правильно отмечает, что «поддерж парламентом политики Тюдоров обусловливалась прежде всего тем, что эта полити отвечала основным интересам тех классов, которые были в нем представлены. Прикр вая устремления монархии к неограниченной власти видимостью строгого соблюден парламентской законности, подобная маскировка служила средством максимально повышения авторитета короля и усиления его могущества» 17. Между «восточной д потией» Ивана IV и столь же «восточной деспотией» Елизаветы Английской разни не так уж велика. Если режим Ивана IV еще решал задачи централизации стра и лишь попутно делал первые шаги в сторону абсолютизма, то для правительст Тюдоров проблема централизации была в основном делом прошлого, и английск монархия находилась на пути превращения в абсолютистское государство, котор полностью утвердилось при первых Стюартах. В остальном между этими двумя фф Мами «самодержавия» со всеми их «восточными» сопровождениями в виде опричнин жестокого подавления мятежной знати в Англии и Шотландии, колониального г бежа Ирландии, кровавого законодательства Генриха VII и Эдуарда VI, по которо десятки тысяч людей были повешены и обращены в рабство, примерно одинаковы функциями сословно-представительной системы, принципиального различия не суц

ствовало.

12 Сб. РИО, т. 38, стр. 31-32.

13 См. Л. В. Черепнин. Земские соборы и утверждение абсолютизма в Росс «Абсолютизм в России (XVII—XVIII вв.)». Сб. статей. М., 1964, стр. 99. 14 См. там же, стр. 93.

15 Там же, стр. 100.

16 Цит. по: Б. А. Каменецкий. Формирование абсолютистской идеологии Англии XVI века и ее особенности. «Вопросы истории», 1969, No 8, стр. 84. 17 Там же, стр. 85.

Централизация государства во Франции, особенно при Людовике XI, также отмесега всеми чертами «восточного деспотизма». Беспощадное палачество Людовика XI, куровое преследование сепаратистов, сведение на нет сословно-представительных реждений при Карле VIII, Людовике XII, Франциске I, установление жесточайшего слогового пресса, ограбление крестьянства, начало широкой внешнеполитической все это очень хорошо укладывается в те рамки, которые очертили наши Назторы для «азиатской формы правления» на ее самодержавной стадии. И французне монархи-централизаторы, и Елизавета Английская, и Иван IV решали в интереС феодального класса примерно одни и те же исторические задачи, и методы решеаля этих задач были примерно одинаковыми. Западноевропейские феодальные монарел XV—XVI вв. недалеко продвинулись по части демократии по сравнению с опричанной Ивана Грозного.

В свете сказанного становится ясно, что для оценки характера монархии, объема : власти важно не собственное представление монарха о силе или слабости своей масти, не эмоционально-политические оценки ее экспансивными потомками, а реальвое содержание этой власти. В этом смысле политический режим Федора Ивановича представляется более прочным, более самодержавным, что ли, если это так угодно, рен монархия Ивана IV, а Борис Годунов взял власть, опираясь на более прочную юзу в виде государственной системы, чем она была при Федоре Ивановиче.

На основе прочной централизации, ставшей незыблемым политическим фактором 15 концу XVI в., и стал осуществляться переход к абслоютизму в XVII в. И все же 7 Федор, ни Борис Годунов не являлись еще неограниченными монархами, как не слялся им и Иван IV. Именно после смерти последнего в компетенцию земских соГоров входит избрание и утверждение на престол государей. До восточной ли было десь деспотии!

Перейдем к историческим факторам возникновения абсолютизма, обсуждаемым частниками дискуссии. Таких факторов довольно много, и, как нам представляется, России, как, впрочем, и в любой другой феодальной монархии, в процессе становлеСая абсолютизма в XVII—XVIII вв. в определенной хронологической последовательЕсти на первый план выходил либо какой-то один исторический фактор, либо группа ракторов, уступая затем свое место новым историческим силам. Это была своеобразкая историческая эстафета и каждый этап ее характеризовался новыми качественама сдвигами в структуре государственной власти, соответствующей изменениям в азисе, которые проявлялись в действии различных социально-экономических и поли

Какие же исторические факторы обусловливали прежде всего перерастание сословно-представительной монархии в абсолютизм? Принципиально важным для поземания этого вопроса является методологическое указание основоположников марказма о том, что абсолютизм возникает на почве использования противоборства антанистических социально-экономических И политических сил переходного от феодаризма к капитализму периода.

Говоря о становлении абсолютных монархий в странах Европы, Ф. Энгельс отмеALL, что такая форма власти «возникает в переходные эпохи, когда старые феодальные

сусловия приходят в упадок, а из средневекового сословия горожан формируется Шеременный класс буржуазии и когда ни одна из борющихся сторон не взяла еще верх над другой» 18. В то же время Ф. Энгельс говорил, что любое государство «по Ищему правилу является государством самого могущественного, экономически господствующего класса». И лишь «в виде исключения, — продолжал Ф. Энгельс, — встреча.тся... периоды, когда борющиеся классы достигают такого равновесия сил, что госуороственная власть на время получает известную самостоятельность по отношению к болм классам, как кажущаяся посредница между ними. Такова абсолютная монархия XVII и XVIII веков, которая держит в равновесии дворянство и буржуазию друг пролев друга; таков бонапартизм Первой и особенно Второй империи во Франции, который натравливал пролетариат против буржуазии и буржуазию против пролетариата»13. МИ еще: «В классовой борьбе между пролетариатом и буржуазией, — отмечал Ф. Энгельс В письме к Бернштейну, — бонапартистская монархия... играет приблизительно такую же роль, какую играла старая абсолютная монархия в борьбе между феодализмом буржуазией» 20. В этих положениях Ф. Энгельса мы хотим обратить внимание на 73, что само по себе такое равновесие, которое позволяет государству получить извеную независимость, является исключительным историческим фактом. Правило же состоит в том, что и при борьбе антагонистических сил и при наличии равновесия этих с.л государственная власть неизменно выражает интересы экономически господствуюшего класса. Именно поэтому Ф. Энгельс и подчеркнул, что роль посредницы сель кажущаяся роль абсолютной монархии. Не менее важным является и указание 4. Энгельса о том, что к абсолютистским тенденциям приводит не обязательно проти

18 К. Маркси Ф. Энгельс. Соч., т. 4, стр. 306.

18 Там же, т. 21, стр. 171—172.

* К. Маркси Ф. Энгельс. Избранные письма. М., 1953, стр. 369.

это

воборство феодального класса и буржуазии, но и буржуазии и пролетариата, как было в бонапартистской Франции XIX в. В этом случае также было достигнуто и стное равновесие сил борющихся антагонистических классов – буржуазии и прол риата, однако, добившись на этой основе относительной самостоятельности, pea Наполеона III, как и всякое государство, выражал в основном интересы экономиче господствовавшего класса буржуазии.

Что касается России, то историки дружно отказали ей в равновесии буржуазн и феодального фактора в становлении абсолютизма 21, хотя в ходе дискуссий и раз вались голоса о появлении такого равновесия в XVIII—XIX вв. Но возникает номерный вопрос: почему «исключение» следует рассматривать в качестве осново лагающего критерия в поисках факторов генезиса и последующей эволюции абсо тизма и, не обнаружив этого «исключения», отказать России XVII—XVIII вв. B 32 номерном переходе к абсолютизму или объявить его «азиатской формой правлени «К России нельзя механически применить формулу о „равновесии" при абсо тизме сил дворянства и буржуазии, понимая ee буквально, — справедливо Л. В. Черепнин. — Но нельзя и отрывать проблему формирования русского абсо тизма от проблемы генезиса капитализма» 22. Однако проблему генезиса капитали в России отдельные участники дискуссии слишком прямолинейно связывают C Вл нием противоборства дворянства и нарождающейся буржуазии на становление лютизма. Нам представляется, что поиски такого противоборства или даже «равн сия» — как одного из решающих факторов, влияющих на эволюцию государственн строя России, должны относиться к периоду не ранее второй половины XVIII а применительно к XVII в. следует, видимо, говорить о том, как генезис буржуаз отношений проявился во взаимоотношениях не столько дворянства и буржуа

сколько дворянства и крестьянства.

a

Складывание всероссийского рынка, развитие новых явлений в социально-эко мической жизни страны, как известно, прежде всего и с наибольшей остротой и по: той отразились на взаимоотношениях двух основных классов феодальной Росси феодалов и крестьян. Дворянство усилило курс на дальнейшее закрепощение крест ства. Крестьяне ответили мощными социальными движениями, которые в услов переходного от феодализма к капитализму периода приобрели характер кресть ских войн.

В связи с этим нам представляется целесообразным подумать над вопросом о 1 как к появлению абсолютистских тенденций в России XVII—XVIII вв. в первую очер приводило использование государственной властью противоборства феодального к. са и крестьянства.

В нашей историографии за некоторым исключением прочно сложилась точка ния, согласно которой социальная война между крестьянством и феодалами явля одним из решающих факторов становления абсолютизма в России, так как феода кый лагерь, отстаивая свои классовые привилегии в условиях быстрого развития варно-денежных отношений, независимо от внутриклассовых споров, безоговоро поддержал абсолютистские тенденции, видя в самодержавной власти гаранта св коренных социально-экономических и политических интересов.

Однако, подчеркивая ведущую роль фактора классовой борьбы в процессе новления абсолютистской монархии в России, историки не уделили достаточного мания другой стороне той же проблемы попыткам русского самодержавия добит известной поддержки среди народа и прежде всего среди крестьянства, обеспечить поддержку не только путем насилия, феодально-крепостнического террора, но И средством политического лавирования, идеологической обработки, социальной до гогии, религиозного давления и т. п. «Самодержавие держалось вековым угнетен трудящегося народа, — отмечал В. И. Ленин,- темнотой, забитостью его, застоем номической и всякой другой культуры. На этой почве беспрепятственно росло и л мерно распространялось учение о „неразрывном единении царя с народом и нар с царем“, учение о том, что самодержавная власть царя стоит выше всех сосло и классов народа; выше деления на бедных и богатых, что она выражает всеоб интересы всего народа» 23. Только о таком характере крестьянской «опоры» само. жавия мы и можем говорить.

Государственная власть со времен русского централизованного государства ут ждала идею O выражении русской монархией общенародных, общенациональ интересов. Вся эта социальная и политическая демагогия оказывала сильное влия на крестьянство не только благодаря тому, что она была направлена на темную, от лую, политически неразвитую крестьянскую массу, но и благодаря тому, что на о деленных исторических этапах феодальное государство в какой-то степени дейс

21 См. Н. Н. Комолова. Встреча советских и итальянских историков. «Вест АН СССР», 1968, No 7, стр. 90.

22 Л. В. Черепнин. К вопросу о складывании абсолютизма в России (XV XVIII вв.)», стр. 9. 23 В. И. Ленин. ПСС, т. 11, стр. 180—181.