великих князей и царей до 1598 г., а между тем его портрета у Татищева

Нельзя пройти мимо того факта, что в хронологических рамках Раскольничьей и Голицынской летописей (т. е. до 1197—98 гг.) все характеристики князей поляризуются точно так же, как и основной текст: князья «Мстиславова племени» храбры, правосудны, благонравны, а Святополк, Ольговичи и Юрий - сребролюбивы, развратны, несправедливы, задиристы. Хорош Михаил Юрьевич, довольствовавшийся своим Суздальским уделом и не стремившийся в Киев.

Портретная часть княжеских характеристик подтверждена миниатюрами Радзивилловской летописи: А. В. Арциховским установлено, что несмотря на отсутствие в тексте Радзивилловской летописи описаний внешности, в миниатюрах облик князей в большинстве случаев соответствует татищевским словесным портретам:

Если несмотря на двукратную перерисовку миниатюр (в 1212 и в 1487 гг.) исследователь все же может опознать указанные Татищевым признаки, то как связать это с вымышленностью их? 57..

Продолжим рассмотрение судьбы Киевской летописи в XII в. Оказавшись в руках сводчика-редактора игумена Моисея, подробная летопись Петра Бориславича подверглась сокращению, уравнению под общий образец. При этом вся литературщина (в том числе и словесные портреты князей) оказалась за рамками великокняжеского свода Рюрика 1198 г. Прошли уже десятки лет, страсти улеглись, никого из героев красочных памфлетов уже не осталось в живых и составитель свода создал сокращенную редакцию летописи Петра Бориславича.

3. Мы подходим к решению нашей третьей задачи о распределении Татищевских известий по его манускриптам.

Цитированный выше памфлет 1147 г. на Юрия Долгорукого, взятый из Раскольничьего манускрипта, содержит следующие признаки принад лежности ко всем записям о «Мстиславовом племени»: положительной фигурой там обрисован Изяслав Мстиславич, к которому Кучка собирался бежать; Юрий, враг Изяслава, обрисован самыми мрачными красками (войско бросил, тысяцкого убил, пьянствовал); боярство противопоставлено неразумным младшим дружинникам, потворствующим прихоТям князя-злодея.

Можно не сомневаться, что вся однородная масса татищевских известий о сыне и внуках Мстислава восходит к утраченной Раскольничьей летописи. Если сокращенный, урезанный вариант летописи, условно связываемой с именем Петра Бориславича, вошел в Киевский летописный свод 1198 г., то подробная первоначальная летопись боярина-летописца оказалась вне общей линии развития русского летописания и в единичной пергаменной копии дожила в Сибири у старообрядца до 1721 г.

37 А. В. Арциховский. Древнерусские миниатюры как исторический источник. M., 1946.

Не входящие в летопись «Мстиславова племени» татищевские материалы (13%) обычно имеют ссылки на другие манускрипты и никогда не снабжены ссылками на Раскольничий. Очень важно отметить, что единственное татищевское известие в пользу Юрия Долгорукого (1152 г.) взято им из какой-то новгородской рукописи 58. Как дим, здесь существует четкое размежевание. Дополнительные сведения об убийстве Андрея Боголюбского и о суде над убийцами взяты Татищевым, как говорилось выше, из летописи П. М. Еропкина, доведенной до начала XIII в. Некоторые разрозненные сведения восходят к рукописи А. Ф. Хрущова 60.

59

Большая группа дополнений к событиям 1185г., связанным с Игорем Святославичем, должна быть возведена к какой-то летописи XIII в. так как в татищевском тексте говорится, что Игорь по возвращении из половецкого плена «Лавра же (Овлура. — Б. Р.) учинил вельможею и, крестя его, выдал за него дочь тысецкого Рагуила и многим имением наградил, которого дети ныне суть вельможами в Северской земли» 61. Простой хронологический расчет показывает нам, что дети Овлура-Лавра могли упоминаться как вельможи Северской земли не ранее, чем через 20-30 лет после 1185 г., т. е. не ранее 1205—1215 гг., а все, что идет из XIII в., не может быть связано с Раскольничьей рукописью, завершающейся 1197 г. (как, впрочем, и творчество Петра Бориславича, прослеживаемое по Ипатьевской летописи тоже только до 1197 г.).

В итоге мы видим, что основной массив татищевских известий за XII в. восходит к Раскольничьему манускрипту 62, написанному древНИМ наречием на пергамене и содержавшем «разговоры и причины дел», что полностью подтверждается «речами» этого раздела татищев ских известий. Всего к жанру «разговоров», посвященных в большинстве случаев «причинам дел», в татищевских известиях XII B. относится 52 речи (из них 14 речей мудрых бояр, 12 речей Изяслава и его сына). Разрозненные данные, не входящие в этот массив, или имеют ссылки на Еропкинскую или Хрущовскую летописи или же определяются как материалы, взятые из неизвестной летописи XIII в.

Из полутора десятков известных нам летописцев XII в. татищевские известия убедительно сопоставимы только с одним тем, кого я условно связал с именем Петра Бориславича. Все остальные авторы не нашли своего продолжения в татищевских выписках из его манускриптов.

Тем интереснее обратить внимание на далеких предшественников В. Н. Татищева, московских историков XVI в., которые за 200 лет до Татищева тоже пользовались не дошедшими до нас источниками и тоже сохранили нам более полные редакции древних летописей XII в., но летописей, принадлежавших к другому кругу, к кругу врагов Изяслава. Никоновская летопись на протяжении 1138—1152 гг. содержит ряд дополнений (по сравнению с известными нам), особенно интересных своей однозначной тенденциозностью: все они сделаны в пользу Свято слава Ольговича Северского, друга Юрия Долгорукого и врага Изяслава Киевского.

Князь Святослав по этим дополнениям еще более набожен, чем в летописи, еще больше озабочен судьбой взятого в плен брата Игоря

58 В. Н. Татищев. Указ. соч., т. III, стр. 241, прим. No 458

59 Там же, стр. 249-250, прим. No 512 и No 520.

60 Там же, стр. 251, прим. No 530%; стр. 253, прим. No 546.

61 Там же, стр. 139.

62 Из 162 известий о «Мстиславовом племени» 3 известия следует возвести к Голицынской рукописи, может быть, к руке игумена Моисея, а 159 - к Раскольничьей рукописи, т. е. к летописи Петра Бориславича.

(«Лучши ми смерть прияти, нежели оставити брата»); Игорь в свою очередь беспокоится о Святославе и просит постричь его в монахи «да не вижу злыя смерти брата моего великого князя Святослава Ольговича...» 63. Б «Никоновских известиях» многое обращено и против врага Святослава - Изяслава Мстиславича. Так, митрополит Климент в 1147 г. будто бы «возбранял» ему поход против Святослава; когда Изяслав в 1152 г. осаждал Новгород-Северский - столицу Святослава, то о нем сказано, что он, Изяслав, «сице вознесся смирися, не успе бо ничтоже, бе бо Новгород-Северский крепок зело, князь великий же Святослав Ольгович непобедим бе!» 64. Хронологически все эти дополнения точно уклады ваются в рамки личной княжеской летописи Святослава (1137— 1156 гг.), а наивный и набожный тон их очень близок к манере летописда Поликарпа. Целый ряд мелких деталей (названия городов, имела тысяцких, незначительные подробности событий) уводят нас из XVI в. к первоисточнику XII в., к более подробной летописи Поликарпа, очевидно, тоже усеченной при составлении свода 1198 г. и тоже в единичном экземпляре дожившей до первых историков, заинтересовавшихся ею.

Пространную редакцию летописи Святослава Ольговича обнаружили в опубликовали историки эпохи Грозного, а пространную редакцию интереснейшей летописи «Мстиславова племени» обнаружил в Раскольтичьем манускрипте и опубликовал более полно во второй редакции своей «Истории Российской» В. Н. Татищев.

Мы должны быть признательны отцу нашей истории за то, что добросовестность ученого не позволила ему отвергнуть древнюю летопись, проникнутую аристократической, враждебной Татищеву тенденцией, и OP сохранил для нас облик одного из крупнейших историков XII в.

63 ПСРЛ, т. 1X, стр. 171.

6 Там же, стр. 196

дискуссии

А. Н. САХАРОВ

ИСТОРИЧЕСКИЕ ФАКТОРЫ

ОБРАЗОВАНИЯ РУССКОГО АБСОЛЮТИЗМА

Вопрос об исторических факторах эволюции государственной системы В Росси XVI—XIX вв. явился едва ли не одним из наиболее важных в дискуссии о судьба русского абсолютизма, И это не случайно. Действительно, выяснить, какие историче ские тенденции, на каких этапах, с какой интенсивностью, в какой взаимосвязи хронологическом соотношении содействовали переходу российской феодальной госу дарственной машины от ее сословно-представительной стадии к абсолютизму значит ли это в значительной мере ответить на вопросы о природе самого абсолютиз ма, его социально-экономических И политических корнях, направлении историческог развития.

H

Как показал ход дискуссии, проблема факторов выходит далеко за рамки сюже тов, связанных лишь с историей русского абсолютизма. Хорошо известные, спорны и далеко не решенные вопросы генезиса капитализма в России, эволюции феодально крепостнической системы в XVII—XIX вв., исторических взаимосвязей России с Вос током и Западом снова встали в повестку дня.

В настоящей статье нам хочется, не претендуя на охват всех проблем, постав ленных в дискуссии, остановиться на двух ее аспектах: 1) рассмотреть вопрос о связ социально-экономического развития России XVI—XVIII BB. и действия различны исторических факторов становления абсолютизма в России (как они понимаютс участниками дискуссии); 2) обратить внимание на действие основных факторов, спо собствовавших переходу России к абсолютизму, и в частности внешнеполитическог фактора.

А. Я. Аврех пишет, что гвоздем проблемы абсолютизма «является соотношени феодального и буржуазного в природе и политике абсолютной монархии» 1. Однак по его мнению, действие буржуазного фактора в России вступает в силу историческ слишком поздно. «Большую и лучшую часть своей жизни, — отмечает он, — российски абсолютизм прожил, не испытывая ни малейшей нужды в равновесии сил межд купцом и русским дворянством... Русский абсолютизм возник и расцвел тогда, когд первенствующее дворянское сословие не только не разлагалось, но, наоборот, конс лидировалось и укреплялось» (стр. 88). Другим фактором становления и существ вания абсолютизма в России А. Я. Аврех считает крестьянство массовую социал ную опору российского абсолютизма (стр. 101). Таким образом, при отсутствии ярк выраженных буржуазных тенденций в стране абсолютизм в России, по мнени А. Я. Авреха, возникал и утверждался благодаря поддержке, с одной стороны, ко солидировавшегося дворянства и косного патриархального крестьянства - с друго Отсюда вытекает и характеристика самого российского абсолютизма: «настоящий абсолютизм отличается способностью эволюционировать и превращаться в буржуа: ную монархию, основываться на «национальных, сиречь буржуазных» связях и соде

1 А. Я. Аврех. Русский абсолютизм и его роль в утверждении капитализма России. «История СССР», 1968, No 2, стр. 82. (Далее ссылки на страницы статей уча стников дискуссии даются в тексте).

жать в себе все элементы и функции буржуазного государства. Первые признаки этих абсолютистских тенденций, согласно мнению А. Я. Авреха, проявляются лишь при Петре I, т. е. в первой четверти XVIII в. Что касается XVII в., то никакого отношееня к абсолютизму в России, если мы правильно понимаем А. Я. Авреха, он не имеет. Это типичная восточная деспотия, зародившаяся где-то в период образования РусСесто централизованного государства и проложившая себе дорогу через тиранию Ивзна IV и жестокий, пышный, азиатско-деспотический режим Алексея Михайловича істр. 85).

Противопоставление восточной деспотии московско-петербургского образца западноевропейскому абсолютизму свойственно для статьи М. П. Павловой - Сильванской, которая вслед за А. Я. Аврехом обнаруживает и плодородную почву, на которой возросло и успешно расцвело это восточное варварство: патриархальный уклад русской деревни с ее общинной организацией, а также система крепостнических стношений, которая последовала за распространением поместной системы 2. «Тупиковые формы в экономике барщинное хозяйство и тому подобные явления, утверждает М. П. Павлова-Сильванская, прочно определили весь последующий путь страны, 3 том числе «обусловили особенно активную роль надстройки» (стр. 85).

А. Л. Шапиро также считает, что самодержавие азиатского типа, которое сложалось в России XVI—XVII вв.,, — это одно, а абсолютизм XVIII в. — нечто другое. Но как и М. П. Павлова-Сильванская, он не проводит между ними решающего водораздела. «Для оценки исторической роли русского абсолютизма,- пишет автор,глазным и определяющим является его отношение к крепостничеству»

Н. И. Павленко видит основные социальные силы, поддержавшие абсолютизм, з лице дворянства и горожан. Именно их союз, направленный против крупных земельвых собственников, обеспечил торжество абсолютизма 4. «Особенность российского :бсолютизма состояла в том, — пишет автор, — что он возник на базе противоборства С внутри одного класса. сословия» (стр. 74). Таким образом, в становлении абсолютизма в России, на первый план, согласно взглядам Н. И. Павленко, выдвигается фактор внутриклассовой борьбы.

А. Н. Чистозвонов в своей статье, опубликованной в журнале «Вопросы истории» и примыкающей к теме дискуссии, также склоняется к тому, что все основные факторы становления русского абсолютизма действовали лишь в направлении азиатской деспотии 5. С самого начала абсолютистский строй в России конструирозался, по мнению А. Н. Чистозвонова, как крепостнический: именно насаждение крепостничества в соответствии с требованиями дворянства, закрепощение русского крестьянства, «рассеянного на бесконечных пространствах» государством, обладавшим деспотической властью, лежало в основе становления русского абсолютизма. Поэтому абсолютизм складывался не на почве буржуазного развития, а на почве крепостничества, и абсолютистские порядки в связи с этим лишь внешне напоминали черты загадных абсолютистских монархий.

Таким образом, А. Я. Аврех, М. П. Павлова-Сильванская, А. Н. Чистозвонов, А. Л. Шапиро исходят из того, что в основе русско-азиатского деспотизма лежали лишь те факторы, которые базировались на крепостнических тенденциях в социальноэкономической и политической жизни страны как в период генезиса абсолютизма, так и на последующих стадиях его развития .

Говоря о становлении абсолютизма в России, эти авторы фактически абстрагируются от мысли о том, что России в широком историческом плане были присущи те же закономерности перехода к абсолютизму, что и другим европейским странам, в основе которого лежал процесс генезиса капитализма и созревания в феодальном обществе капиталистических отношений. Именно этот процесс обусловливал социально-экономические и политические перемены в ряде европейских стран позднего феодализма, именно в ходе его развития формировались те социальные силы, которые (или борьба кежду которыми) обеспечили появление феодальной монархии, характеризовавшейся «государственной централизацией, наличием бюрократии, подчинением церкви государству, относительной независимостью монарха и бюрократического аппарата от

,2 М. П. Павлова - Сильванская. К вопросу об особенностях абсолютизма в России. «История СССР», 1968, No 4, стр. 82.

А. Л. Шапиро. Об абсолютизме в России. «История СССР», 1968, No 5, стр. 82. 4 Н. И. Павленко. К вопросу о генезисе абсолютизма в России. «История СССР», 1970, No 4, стр. 65.

3 А. Н. Чистозвонов. Некоторые аспекты проблемы генезиса абсолютизма. «Вопросы истории», 1968, No 5.

6

Заметим

попутно, что подобные оценки истории государственной власти в Росски XVI—XIX вв., как и интерпретация истории России лишь сквозь призму крепостБенческих тенденций, свойственны и многим буржуазным специалистам по русской

истории.