все въ ней условлено одно другимъ, такъ что настоящее есть послѣдовательный результатъ прошедшаго, прошедшее естественно переходитъ въ настоящее; поэтому, когда мы думаемъ, что въ народной жизни лучшее смѣняется очевидно худымъ и неудовлетворительнымъ, мы жестоко себя обманываемъ: это лучшее только кажется намъ такимъ; ближе его разсматривая, мы замѣтимъ въ немъ тѣ органическіе недостатки, которые величайшій «ритикъ и физіологъ — дѣйствительная жизнь открываетъ гораздо прежде ученыхъ изслѣдованій и обнаруживаетъ практически, уничтожая это лучшее и замѣняя его другимъ, недостаточнымъ для васъ, потому-что мы стремимся впередъ, но лучшимъ сравнительно съ тѣмъ, что имъ упразднено. Этому измѣненію сужденій объ историческихъ событіяхъ и лицахъ, поправкѣ, такъ сказать, этихъ сужденій чрезвычайно способствуетъ теорія. Обнимая однимъ взглядомъ цѣлое, указывая безпрестанно на единство въ самыхъ разнообразныхъ и разновременныхъ явленіяхъ, она заставляетъ на каждомъ шагу сравнивать, повѣрять фактъ фактомъ, выводъ выводомъ, и открывать новыя стороны въ одномъ и томъ же предметѣ; такъ слагается наконецъ мѣрило для Фактовъ, лежащее внѣ личныхъ пристрастій и предубѣжденій, условленныхъ вліяніемъ окружающей среды. Возможность въ одно и тоже время судить историческое явленіе на основаніи прошедшаго и чаемаго будущаго расширяетъ кругъ зрѣнія, рождаетъ многосторонній взглядъ на предметъ, освобождаетъ отъ исключительности, легко переходящей въ ограниченность. Все это плоды теоретическаго взгляда, и въ этомъ его заслуга; ибо если онъ не исчерпываетъ предмета, то во всякомъ случаѣ заставляетъ о немъ думать, его изслѣдовать. Не такъ понимаетъ теорію авторъ критики, г. М.... 3.... К.... у него она слагается не изъ наблюденій надъ внутреннимъ процессомъ предмета, а изъ идеаловъ, конечно прекрасныхъ, благородныхъ, но къ сожалѣнію покуда нигдѣ и никогда еще не воплотившихся. Не замѣчая этого, онъ ревностно отыскиваетъ ихъ въ русской исторіи и что мудренаго съ помощью добросовѣстнаго злоупотребленія фактовъ, находитъ. Онъ до того погруженъ въ свою мысль, что не слышитъ вопіющаго противъ него голоса дѣйствительности, не видитъ вещей самыхъ простыхъ, осязательныхъ, даже не замѣчаетъ, что его возвышенные идеалы оскорбительно-несправедливы. Такихъ теорій нельзя не отвергать, и вотъ объясненіе недоразумѣнія, о которомъ мы говорили выше. Постараемся доказать это. Взглядъ автора существенно вотъ въ чемъ заключается : начало личности, предоставленное самому себѣ и развиваемое романо-гер манскимъ міромъ, лишено любви, и потому порождаетъ ассоціацію, а не общину. Въ настоящее время западная Европа живо почувствовала односторонность, неудовлетворительность этого начала, и въ лицѣ своихъ «передовыхъ мыслителей» остановилась передъ общиной, которая для него существуетъ лишь какъ абстрактная формула, требованіе. Что же такое община? Такое общество, или общежитие, въ которомъ царить абсолютный законъ, родовая норма личности, но всаѣдствіе сознательнаго и свободнаго подчиненія ей всѣхъ индицидуумовъ, его составляющихъ. Община въ этомъ значеніи была и есть сущность, внутренная основа славянскаго племени. Танъ какъ развитіе этого начала стоитъ теперь на очереди въ исторіи и есть задача славянскаго міра, то къ нему уже и обратились лучшіе европейскіе умы съ сочувствіемъ и ожиданіемъ. Читатели могутъ подумать, что я преувеличилъ, если можно такъ выразиться, мнѣнія г. М.... 3.... К... и сдѣлалъ ихъ невѣроятными. Вотъ его подлинныя слова : «Развитіе германскаго начала личности, предоставленной себѣ са«мой, не имѣетъ ни конца, ни выхода; путемъ исчерпыванія истори• ческихъ явлевій личности, до идеи о человѣкѣ, то есть до начала • абсолютнаго соединенія и подчиненія личностей подъ верховный за• конъ, логически дойти нельзя; потому что процессъ аналитическій • никогда не переходитъ самъ собою въ синтетическій» (стр. 172). «Западный міръ выражаетъ теперь требованіе органическаго при- миренія начала личности съ началомъ объективной и для всѣхъ обя •зательной нормы требованіе общины. Это требованіе совпадаетъ • съ нашею субстанцією; въ оправданіе формулы мы приносимъ бытъ, - и въ этомъ точка соприкосновенія нашей исторіи съ западною». a • Общинный бытъ Славянъ основанъ не на отсутствіи личности, - на свободномъ и сознательномъ ея отреченіи отъ своего полновла- стія» (стр. 173). • Что касается до насъ, то признаемся, мы никакъ не можемъ по• нять того логическаго процесса, посредствомъ котораго изъ герман- скаго начала, предоставленнаго самому себѣ, изъ одной идеи лич- ности, можетъ возникать иное общество, кромѣ искуственной, услов- ной ассоціацій? Какимъ образомъ начало разобщающееся обратится « въ противоположное начало приниженія и единенія? Какимъ образомъ, говоря словами автора, понятіе о личности перейдетъ въ поня• тіе о человѣкѣ?» (стр. 146 и 147). «Если вы скажете, что можно дойти до утомленія, до сознанія практической пользы и даже необходимости ограничить разгулъ - личности, то мы замѣтимъ вамъ, что такого рода сознаніе, какъ результать самыхъ разнородныхъ и все-таки личныхъ потребностей, • не выведетъ изъ круга развитія личности. Наприм. бѣднякъ почув•ствуетъ необходимость взять у богатаго кусокъ хлѣба, чтобы не «умереть съ голода; положимъ даже, что богатый почувствуетъ съ • своей стороны необходимость уступить что нибудь бѣдному, чтобы • недовести послѣдняго до отчаянія и не потерять всего; положимъ, « что они сойдутся и съ общаго согласія постановятъ какой бы то ни « было порядокъ. Этотъ порядокъ, для того и для другаго, будеть «отнюдь не обсолютнымъ человѣческимъ закономъ, а только удобнѣй« шимъ и вѣрнѣйшимъ средствомъ къ достиженію личнаго благосо• стоянія. Представится другое средство, они за него ухватятся, и бу•дуть правы; ибо уступая внѣшней необходимости, личность ограни• чивала себя въ пользу себя самой. До идеи человѣка мы все-таки « не дошли и не дойдемъ. И такъ на личности, ставящей себя безу• словнымъ мѣриломъ всего, можетъ основаться только искусственная ассоціація, уже осужденная исторією; но абсолютной нормы, закона безусловно общественнаго для всѣхъ и каждаго, изъ личности, пу« темъ логики, вывести нельзя; слѣдовательно не выведетъ его и исто«рія. Наконецъ, откуда бы оно ни пришло, въ какой бы формѣ и • подъ какимъ бы названіемъ ни явилось, вы должны сознаться, что • передъ нимъ личность утратить свое абсолютное значеніе; другая • власть, отъ нея независящая, не ею созданная, воцарится надъ лич•ностью и ограничитъ ее. Мѣрило личности будетъ уже не въ ней самой, а внѣ ея; оно получить объективное, самостоятельное значе «ніе; въ совпаденіи съ нимъ личность найдетъ свое оправданіе, въ отступленіи отъ него свое осужденіе. Вы скажете, что это мѣрило « не должно быть навязано, что личность, признавая въ немъ свой «собственный идеалъ и подчиняясь ему, совершитъ актъ свободы, a «не рабства; такъ, и слѣдовательно личности предстоитъ одно назначеніе: познать свою родовую норму, свой законъ. Но для того, «чтобы познать его, она должна признавать его существующимъ. Ей « должно быть всегда присуще хотя темное сознаніе и закона и своего несовершенства, своей не правоты передъ нимъ; а это сознаніе не• совмѣстно съ чувствомъ неограниченнаго полновластія личности и ея значенія какъ мѣрила для всего» (стр. 147 и 148). Я сказалъ въ своей статьѣ, что само въ себѣ общинное начало не имѣло зачатковъ жизни и развитія. Г. М... 3... к... говорить: Не смотря на всѣ натяжки автора, мы видѣли противное въ при«званіи князей, увидали бы тоже въ принятіи Христіанской вѣры, которое было дѣломъ всей земли, если бы только авторъ разсудилъ за «благо сказать о немъ хоть одно слово; мы видѣли тоже въ сознаніи • неспособности жить безъ князя и въ повторяющихся призваніяхъ; • наконецъ, мы видимъ, что въ позднѣйшую эпоху, когда упраздни«лось государство это общинное начало, по словамъ автора не имѣв«шее зачатковъ жизни и развитія, спасло единство И цѣльность И снова, , • Россіи, какъ въ 862 г., такъ и въ 1612 г. создало - изъ себя государство. Нѣтъ; общинное начало составляетъ основу, • грунтъ всей русской исторіи, прошедшей, настоящей и будущей; • сѣмяна и корни всего великаго, возносящагося на поверхности, глу• боко зарыты въ его плодотворной глубинѣ, и никакое дѣло, никакая теорія, отвергающая эту основу, не достигнетъ своей цѣли, не бу• детъ жить» (стр 158). - осно онъ само «Семейство и родъ представляютъ видъ общежитія, основанный на единствѣ кровномъ; городъ съ его областью другой видъ, «ванный на единствѣ областномъ, и позднѣе епархіальномъ; наконецъ « единая обнимающая всю Россію государственная община, послѣдній - видъ, выраженіе земскаго и церковнаго единства. Всѣ эти формы « различны между собою, но онѣ суть только формы, моменты посте- пеннаго разширенія одного общиннаго начала, одной потребности « жить вмѣстѣ въ согласіи и любви, потребности, сознанной каждымъ • членомъ общины, какъ верховный законъ обязательный для всѣхъ, • и носящій свое оправданіе въ самомъ себѣ, а не въ личномъ произ• воленіи каждаго. Таковъ общинный бытъ въ существѣ его; • основанъ не на личности, И не можетъ быть на ней основанъ; но « онъ предполагаетъ высшій актъ личной свободы и сознанія отреченіе. Въ каждомъ моментѣ его развитія онъ выражается въ • двухъявленіяхъ, идущихъ параллельно и необходимыхъ одно для другаго. Вѣче родовое (н. п. княжескіе сеймы) и родоначальникъ. • Вѣче городовое и князь. Вѣче земское или дума и Царь. Первое служитъ выраженіемъ общаго связующаго начала; второе «сти. Положимъ, взаимныя отношенія Князей предопредѣлялись родо• вымъ началомъ; но что такое князь въ отношеніи къ міру, если не представитель личности, равно близкій каждому, если не признанный • заступникъ и ходатай каждаго лица передъ міромъ. Почему община • не можетъ обойтись безъ него; какому требованію, глубокому, су• щественному духа народнаго онъ отвѣчаетъ, если не требованію сочувствія къ страждущей личности, состраданія, благоволенія и сво• бодной милости ? Признавъ его и поставивъ надъ собою, община выразила въ живомъ образѣ свое живое единство. Каждый отрекся лично - отъ своего личнаго полновластія и вмѣстѣ спасъ свою личность въ лицѣ представителя личнаго начала » (стр. 159 и 160). Идеаль Новогородскаго быта, къ которому онъ стремился - можно опредѣлить какъ согласіе князя съ вѣчемъ. Иногда оно осуществля«лось, не на долго, и эти рѣдкія минуты представляютъ апогей быта • Новогородскаго. Таково напр. княженіе Мстислава, его прибытіе въ - Новгородъ, его подвиги и прощаніе съ Новгородцами. Въ грамотахъ • Новогородскихъ значеніе князя опредѣляется отрицательно: не дѣлай - того, не заводи другаго. Положительныя требованія заключались въ - живомъ сознаніи всей земли; ихъ нельзя было уписать въ пяти стро- кахъ. И такъ эле менты будущаго государственнаго устройства, міръ • и личность, существовали въ Новѣ-городѣ, и вся Новогородская исто«рія выражала стремленіе къ ихъ соглашенію. А почему Новгородъ • не возвелъ ихъ въ правильную Государственную форму, тому при«чина простая. Новогородская земля была часть русской земли, а не « вся Россія; Государство же должно было явиться только какъ юри«дическое выраженіе единства всей земли» (стр. 164 и 165). • Способъ рѣшенія по большинству запечатлѣваетъ распаденіе об«щества на большинство и меньшинство и разложеніе общиннаго на«чала; вѣче, выраженіе его, нужно именно для того, чтобы прими«рить противоположности; цѣль его - вынести и спасти единство. «Отъ этаго оно обыкновенно оканчивается въ лѣтописяхъ формулою: «снидошася вси любовь. Способъ рѣшенія единогласный, отличаемый «авторомъ отъ формы вѣчевыхъ приговоровъ, въ которыхъ не было «счета голосовъ и балотировки, относится къ ней какъ совокупность «единицъ къ цѣлому числу, какъ единство количественное къ единству «нравственному, какъ внѣшнее къ внутреннему» (стр. 165). Кажется эти выписки достаточно меня оправдываютъ; воззрѣніе дѣйствительно невѣроятное только не по моей винѣ: вся честь парадоксальности посылокъ, неестественности пониманія и произвольности выводовъ нераздѣльно принадлежитъ г. М.... 3.... К.... А что его посылки парадоксальны, пониманіе не естественно, ВЫВОДЫ произвольны это видно изъ самаго поверхностнаго разбора его «теоріи». Во-первыхъ, авторъ думаетъ, что ассоціація, результатъ исключительнаго развитія начала личности ложная, неудовлетворительная форма общественности, въ которой человѣкъ не можетъ выйти изъ очарованнаго круга исключительнаго опредѣленія личности и сдѣлаться въ самомъ дѣлѣ человѣкомъ. Этой формѣ противополагается община, гдѣ господствуетъ абсолютный законъ, родовая норма личности, передъ которой всѣ добровольно и сознательно «принижаются». Требованіе прекрасно; но я бы попросилъ г. М.... 3.... К.... высказать мнѣ эту родовую норму личности, этотъ абсолютный законъ. Правда или нѣтъ, что у разныхъ народовъ, въ разныя времена она различна ? Правда или нѣтъ, что она различна у одного и того же народа въ разныя энохи? Какъ въ человѣкѣ измѣняется сознаніе о томъ, что хорошо и что дурно, такъ и въ народѣ, и въ цѣломъ человѣчествѣ. Если это справедливо исканіе абсолютной нормы личности есть исканіе философскаго камня или той блаженной, но нигдѣ небывалой земли, гдѣ люди воплощенные ангелы, незнающіе ни зла, ни законовъ. Абсолютный законъ идеаль, создаваемый въ разное время, разными народами и лицами различно, и выдвигаемый ими впередъ какъ цѣль, къ которой должно стремиться, а у восточ |