и таланты ея государственныхъ людей помогутъ ей, когда она захочетъ перейти съ большей легкостію, чѣмъ всѣ другіе народы, на прямой путь; но наука имѣетъ свои предразсудки, народы вмѣютъ свои привычки, и даже въ настоящую минуту, при всей крайности своего положенія, англичане не принимаютъ ни одной мѣры, которая не способствовала бы къ увеличенію зла».... Такимъ образомъ примѣръ Англіи окончательно убѣдилъ Сисмонди въ несостоятельности той экономической системы, которая интересамъ производства жертвовала постоянно интересами производителей. Это новое убѣжденіе все болѣе и болѣе зрѣло въ его ума по мѣра того, какъ онъ распространялъ свои изслѣдованія на матеріяльный, умственный и нравственный бытъ низшихъ классовъ общества въ разныхъ странахъ Европы. Случилось, между тѣмъ, что издатели эдинбургской «Энциклопедів» предложили ему написать для этого сборника статью о политической экономія. Сисмонди воспользовался этимъ предложеніемъ для того, чтобы высказать въ первый разъ всѣ соммнѣнія, возбужденныя въ немъ яркимъ противорѣчіемъ между теоріей послѣдователей Смита и экономическими фактами, обратившими на себя его вниманіе. Впослѣдствіи собравъ новые матеріялы въ подтвержденіе своихъ идей и убѣдившись еще болѣе въ ихъ справедливости, Сисмонди издалъ цѣлый трактатъ о политической экономів, и въ немъ изложилъ съ большою подробностію всѣ тѣ доводы противъ ученія экономистовъ, къ которымъ привело его дѣятельное изученіе современной ему экономической дѣйствительности. Основная мысль, проникающая собою какъ это, такъ и позднѣйшее сочиненіе Сисмонди (*), заключается въ томъ, что политическая экономія въ томъ видѣ, какой ей дали послѣдователи Адама Смита, не заслуживаетъ своего названія и не достигаетъ своей цѣли, что она есть не болѣе какъ хрематистика, т. е. наука о богатствѣ, и что богатство, разсматриваемое этой наукой какъ самобытная цѣль человѣческой дѣятельности, не имѣстъ само въ себѣ никакого значенія и есть не болѣе, какъ средство для достиженія другой цѣли, для обезпеченія каждому изъ членовъ общества возможно большей доли благосостоянія и довольства. По его мнѣнію, политическая экономія должна имѣть преимущественно въ виду счастіе людей; она должна отыскивать средства для того, чтобы увеличить какъ сумму человѣческихъ наслажденій, такъ и число лицъ, принимающихъ въ вихъ участіе. На этомъ основаніи онъ старался доказать въ своей книгѣ, что недостаточно заботиться объ одномъ размноженіи продуктовъ, что увеличеніе богатства должно имѣть необходимымъ результатомъ (*) Etudes sur l'économie politique. — довольство и благо всѣхъ производителей, — что для этого развитіе промышленности должно находиться въ постоянной соразмѣрности съ развитіемъ народонаселенія, — что наконецъ необходимо измѣнить существующій вынче способъ распредѣленія богатствъ между различными классами общества и уничтожить навсегда тѣ аномаліи экономическаго устройства, которыя упрочиваютъ теперь постоянное обогащеніе богатыхъ и столь же постоянное обѣднѣніе бѣдныхъ. Однимъ словомъ, Сисмонди хотелъ совершенно перемѣнить направленіе и характеръ политической экономіи; вмѣсто отвлеченной теоріи богатства, онъ видѣлъ въ ней науку практическую, находящуюся въ постоянномъ соприкосновеніи съ человѣческими интересами и отыскивающую средства для ихъ законнаго удовлетворенія. Понятно, что при такомъ взглядѣ на предметъ и цѣль науки, Сисмонди не могъ пиѣть ничего общаго съ школою экономистовъ ни относительно способа обработывавія политической экономіи, ни относительно коренныхъ началъ, принятыхъ имъ въ основаніе для рѣшенія всѣхъ экономическихъ вопросовъ. Съ одной стороны, не придавая излишней важности отвлеченнымъ вопросамъ, почти исключительно занимавшимъ прежнихъ писателей, Сисмонди обратился преимущественно къ изслѣдованію задачъ практическихъ и въ особенности къ изученію самаго важнаго изъ современныхъ вопросовъ — вопроса о пауперизмѣ и судьба низшихъ классовъ общества. Съ другой стороны всѣ важнайшія части политико-экономическаго ученія были переработаны имъ съизнова и разсмотрѣны съ новой точки зрѣнія; всѣ экономичеckia учрежденія и начала, которыя прежними писателями разсматривалась со стороны вліянія ихъ на усиленіе производства, на умноженіе продуктовъ, были разсмотрѣны Сисмонди со стороны дѣйствія ихъ на распредѣленіе богатствъ, на судьбу производителей. Новый взглядъ на эти предметы привелъ естественно и къ новымъ результатамъ. Прежніе экономисты разсматривая всѣ экономическія учрежденія съ своей исключительной точки зрѣнія, не замѣчали ихъ вреднаго вліянія на участь рабочихъ классовъ и видѣли только ихъ свѣтлую сторону. Сисмонди показалъ въ своемъ сочиненіи, что при нынѣшнемъ устройства экономическихъ отношеній, при разрозненности капитала и труда, каждое экономическое учрежденіе является орудіемъ обоюду-острымъ, заключаетъ въ себѣ и свѣтлую и темную сторону. Онъ доказалъ ясными и краснорѣчивыми фактами, что раздѣленіе труда, машины, неограниченное соперничество, сосредоточеніе промышленныхъ предпріятій и безпрестанное усиленіе производства содѣйствуютъ въ значительной степени развитію промышленности, но содѣйствуютъ въ тоже время и постоянному обѣднѣнію производителей, безпрестанному пониженію задѣльной платы и страшному упадку рабочихъ классовъ въ физическомъ, умственномъ и нравственномъ отношеніяхъ. Вооружившись противъ начала неограниченной свободы промысловъ, онъ доказалъ его несостоятельность для отвращенія экономическихъ бѣдствій и потребовалъ отъ правительствъ, чтобъ они сами ограждали бѣдныхъ отъ притѣсненій богатыхъ в брали подъ свою опеку всѣхъ тѣхъ, которые не могли защищаться собственными силами отъ произвола и угнетенія. Наконецъ, подвергнувъ въ первый разъ подробному и точному изслѣдованію существо т. н. промышленныхъ кризисовъ, онъ доказалъ, что производительность должна неминуемо соразмѣряться съ потребленіемъ, — что эта соразмерность не можетъ быть сохранена при настоящемъ порядкѣ вещей, что постоянное усиленіе производства только тогда можетъ быть разсматриваемо какъ экономическій прогрессъ, когда оно вызывается нуждами и средствами самихъ потребителей, и что наконецъ чрезмерное размноженіе продуктовъ, не находящихъ для себя никакого сбыта, содержитъ въ себѣ болѣе зла, нежели блага для производящаго народонаселенія. Подвергнувъ такимъ образомъ строгой и многосторонней критакѣ всѣ пункты экономическаго ученія, Сисмонди оказалъ огромную услугу наука и вывелъ ее навсегда изъ той ложной колеи, въ которую ввели ее такъ неудачно послѣдователи Адама Смита. Въ этой критической дѣятельности и заключается собственно настоящая првчина того важнаго значенія, которое имѣетъ Сисмонди въ исторія политической экономіи. Правда, сказать, какъ говорятъ обыкновенно, что дѣятельность Сисмонди была дѣятельность чисто-полемическая, отрицательная, — что въ ней не было ничего положительнаго и творческаго, было бы не совсѣмъ справедливо; трудно вообразить себѣ возможность успѣшной и дѣльной критики, чуждой всякихъ положительныхъ идей и убѣжденій. Если критика Сисмонди была такъ могущественна и неотразима, что успѣда поколебать самыя основанія экономическаго ученія, то единственно потому, что въ ея основаніи лежали твердыя убѣжденія и справедливыя идей. И дѣйствительно, разрушая теорію экономистовъ, Сисмонди дѣйствовалъ во-имя положительнаго начала, имъ развитаго и имъ положеннаго въ основаніе политической экономіи. Въ чемъ состояло это начало, мы видѣли выше. Твердое, непоколебимое убѣжденіе въ томъ, что богатство есть только средство, а не цѣль, и что усиленіе производства должно вести всегда къ умноженію благосостоянія всѣхъ классовъ общества, вотъ что дало смыслъ и значеніе критикѣ Сисмонди, что доставило ему возможность выполнить свою разрушительную роль съ такимъ блистательнымъ успѣхомъ. Впрочемъ нельзя не сознаться и въ томъ, что Сисмонди, уничто живъ теорію прежнихъ экономистовъ и сообщивъ наукѣ новое, болье широкое и плодотворное направленіе, не повелъ ее самъ по указанному имъ поприщу, но представилъ исполненіе этой обязанности своимъ послѣдователямъ и ученикамъ. Остановившись на отрицанін прежней теоріи и на указанія средствъ для построенія новой, онъ не рашился или не съумѣлъ привесть свою мысль въ дѣйствительное исполненіе и вовстановить на развалинахъ хрематистики новое зданіе политической экономія. Къ такого рода дѣятельности онъ и не былъ способенъ, потому-что стремленіе къ созданію новаго необходимо предполагаетъ безусловное отреченіе отъ всего стараго, отреченіе, на которое никогда не могъ рѣшиться Сисмонди, преклонявшійся съ уваженіемъ и любовью предъ самыми устарѣлыми и рсужденными на смерть учрежденіями. Во всѣхъ трудахъ Сисмонди, и особенно въ его трудахъ историческихъ и экономическихъ, преобладало постоянно направленіе эклектическое, нерѣшительное, стремленіе удовлетворить разомъ самымъ противоположнымъ требованіямъ и дѣйствовать во-имя будущаго, не отрѣшаясь безусловно отъ воспоминаній прошедшаго. Ревностный защитникъ бѣдныхъ классовъ, Сисмонди былъ въ то же время аристократомъ по рожденію и по симпатіямъ; его задушевная мысль, мысль, которую онъ положилъ въ основаніе своей системы и которую высказывалъ на каждой страницѣ своихъ сочиневій, состояла въ томъ, чтобъ соединить улучшеніе судьбы всѣхъ классовъ общества, и особенно визшихъ, съ упроченіемъ въ государства существованія богатой и могущественной аристократін. «Политическія науки говоритъ онъ въ первой главѣ своего сочи ненія имѣютъ или должны вмѣть цѣлью счастіе людей, соединенныхъ въ общества. Они отыскиваютъ средства для доставллнія имъ самаго высшаго блаженства, какое только совмѣстно съ ихъ природою; они отыскиваютъ въ то же время средства и для того, чтобы сделать возможно-большее число людей участниками этого блаженства. На въ одной изъ политическихъ наукъ не слѣдуетъ терять изъ виду эти двѣ цѣли усилій законодателя: онъ долженъ заботиться въ одно и то же время и о возвышенія степени счастія, доставляемаго человѣку общественной организаціей, и о справедливомъ участіи всѣхъ и каждаго въ пользованіи этимъ счастіемъ. Онъ не выполнить своей задачи, если для доставленія всѣмъ ровной доли въ наслажденіяхъ сдѣлаеть невозможнымъ полное развитіе нѣкоторыхъ избранных в людей, если не позволитъ ни одному человѣку стать выше себѣ подобныхъ, если не представить ни въ одномъ изъ нихъ образца человѣческому роду и руководителя въ открытіяхъ, приносящихъ всеобщую пользу. Онъ не выполнитъ ея также, если поставивъ себѣ единственной целью образованіе этихъ привиллегированныхъ су ществъ, возвысить небольшое число ихъ надъ другими ихъ согражданами цѣною страданій и униженій послѣднихъ. Страна, въ которой никто не страдаеть, но въ которой также никто не имѣеть довольно достатка или возможности чувствовать живо и мы слить глубоко, есть страна полу-образованная, даже и въ тож случаѣ, когда въ ней низшіе классы пользуются значительнаю долею благосостоянія. Страна, въ которой масса народонаселенія подвергается постояннымъ лишеніямъ, мучительнымъ безпокойствамъ относительно своего существованія, и всему тому, что подавляетъ ду шу, уничтожаетъ нравственность и унижаетъ характера, есть страна варварская и несчастная, хотя бы даже въ высшихъ ея классахъ были люди, достигшіе высшей степени человѣческаго блаженства, люди, которые бы развили всѣ свои способности, обезпечили бы всэ свои права, съумѣли бы доставить себѣ всѣ наслажденія. » Въ этихъ словахъ Сисмонди обозначился рѣзко тотъ дуализиъ, который лежалъ въ основѣ всѣхъ его убѣжденій, экономическихЗ І политическихъ. Какъ человѣкъ и мыслитель, Сисмонди сочувствовалъ всѣмъ страданіямъ и возмущался противъ каждой несправедливости; но какъ представитель касты, онъ не могъ отрѣшиться вполн отъ нѣкоторыхъ исключительныхъ или одностороннихъ понятій, Въ этомъ-то усвоенныхъ съ дѣтства. эклектизмѣ Сисмонди и кроется настоящій источникъ его несостоятельности въ отношени ко всему тому, что выходило изъ предѣловъ отрицанія я критики. Этотъ человѣкъ, показавшій столько силы и глубины въ своемъ анализѣ недостатковъ существовавшей теорів и несовершенствъ экономической организаціи, не могъ никогда возвыситься до широкаго взгляда на средства разумнаго преобразованія экономическихъ отношеній. Какъ будто чувствуя свою неспособность къ этому дѣлу, онъ и не приступалъ къ нему серьёзнымъ образомъ; но тѣ немногія страницы его сочиненій, въ которыхъ кромѣ отрицанія проявляется и порывъ къ творчеству, къ дѣятельности положетельной, носятъ на себѣ ясный отпечатокъ узкости взгляда и неумѣнья обнять вполнѣ существо вопроса, довести основную мысль до всѣхъ ея законныхъ послѣдствій. Такъ напримѣръ въ одномъ мѣстѣ своей книги Сисмонди для улучшенія участи современнаго работника пролетарія предлагаетъ поставить его въ совершенную зависимость отъ капиталиста, съ тѣмъ, чтобъ послѣдній пекся о немъ какъ о существѣ неполномъ и обращался съ нимъ какъ обращается опекунъ съ несовершеннолѣтнимъ. Это странное предложеніе доказываетъ ясно, что Сисмонди вовсе не понималъ настоящаго смысла современныхъ требованій и думалъ отдѣлаться ничтожными полумѣрами, когда дѣло шло о радикальномъ преобразованіи на Западѣ экономиче |