я долженъ просить васъ принять себя въ мою дружбу, какъ вы приняли мое къ вамъ уваженіе»!!! «Ахъ, сударь, произнесъ старецъ, какъ будто предоставивь всю свою ученость для настоящей минуты. «Этотъ благородный старецъ, Абрамъ слуга его и старый конь мой, будучи довольны другъ другомъ, бѣгомъ разстались со мною». «Зловредная мысль была очевидна, и мы далѣе не простирались» (т. е. не распространялись объ этомъ). «Въ промежутки разговоровъ, училъ дочерей моихъ играть въ пикетъ или заставлялъ малютокъ забавляться на кулакахъ. «Непонятно какимъ образомъ мы всѣ не обратили вниманія на эту важную точку! (важный пунктъ)». Довольно, даже слишкомъ. Не пускаясь въ словопренія. смиримся и утѣшимся, по методѣ векфильдскаго священника и каплана. Во-первыхъ, смиримся: ибо если errare humanum est, то и ошибаться безчеловѣчно тоже въ природѣ людей вообще и переводчиковъ въ особенности. Во-вторыхъ, утѣшимся: ибо, не найдя въ предметѣ того, чего искать въ немъ должно, мы нашли въ немъ другое - п'едметъ для забавы и удивленія. КУРСЪ ФИЗІОЛОГИЧЕСКОЙ ХИМІИ, читанный въ Харьковскомъ Университеть адъюнктомъ Ходневымъ. Выпускъ І-й. Харьковъ. 1847. Физіологическая химія, предметъ очень новый, даже для просвѣщеннаго Запада, до того новый, что богатыя литературы его обладаютъ небольшимъ числомъ сочиненій, излагающихъ предметъ этотъ въ нѣкоторой, теперь возможной, полнотѣ. Сочиненія Дюма, Либиха, Мюльдера единственно самородныя сочиненія въ этомъ родѣ. Большею частью матеріялъ химико-физиологическихъ изслѣдованій вмѣщается въ огромномъ числѣ отдѣльныхъ статей, разбросанныхъ въ спеціяльныхъ ученыхъ журналахъ. Причину этого должно искать въ самомъ предметѣ, который, по педостаточности нашихъ свѣдѣній о химическихъ процессахъ въ живыхъ организмахъ, вовсе не годится еще для систематическаго изложенія. Мы имѣемъ нѣсколько, весьма немного, отрывочныхъ свѣдѣній о химическихъ процессахъ въ животномъ организмѣ, и вовсе никакихъ о тѣхъ, какія происходятъ въ растеніяхъ. Но хотя труды химико-физіологовъ далеки еще отъ полнаго успѣха, однакожь они объяснили составъ многихъ органическихъ веществъ, показали ихъ отношенія къ разнымъ дѣйствователямъ, ихъ измѣненія отъ вліянія кислотъ, щелочей, теплоты. Изъ этихъ трудовъ, конечно недостаточныхъ для полнаго рѣшенія вопроса о химическихъ процессахъ въ живыхъ организмахъ, вытекаетъ много важныхъ намековъ для физіолога, для паталога, много полезныхъ указаній для промышленности и сельскаго хозяйства. Итакъ, при настоящей степени нашихъ познаній, мы вправѣ ожидать отъ Физіологической химіи не познаго рѣшенія вопросовъ о сущности и значеніи химическихъ процессовъ въ организмахъ, а только отчетливаго изложенія того, что сдѣлано для достиженія этого рѣшенія. Книга г. Ходнева есть первый опытъ такого сочиненія на русскомъ языкѣ. Какъ видно изъ предисловія, главною цѣлью автора при составленій книги было доставить своимъ слушателямъ руководство, по которому они могли бы слѣдить за его лекціями. Впрочемъ книга нисколько не посить на себѣ отпечатковъ мѣстныхъ требованій и сохраняетъ интересъ свой для всякаго, кого занимаютъ успѣхи науки. Полное сочиненіе будетъ состоять изъ 4-хъ выпусковъ и разсмотритъ химическое рѣшеніе слѣдующихъ вопросовъ : 1) въ какомъ отношеніи находятся растевій я животныя къ воздуху, водѣ и почнѣ. 2) Какая связь существуетъ между растеніями и животными. 3) Изъ какихъ веществъ они состоятъ и изъ чего эти вещества образуются. 4) Какіе процессы происходятъ въ растительномъ и животномъ организмахъ во время жизни. 5) Изъ чего состоятъ важнѣйшіе продукты этихъ процессовъ. Первый выпускъ, предлагаемый теперь публикѣ, занимается рѣшеніемъ перваго изъ означенныхъ вопросовъ и разбираетъ его въ трехъ отдѣлахъ, которымъ предшествуетъ введеніе. Начнемъ съ введенія, особенно важнаго для насъ потому что въ немъ видно, съ какой точки зрѣнія авторъ смотритъ на свой предметъ и какихъ убѣжденій держится. въ Авторъ начинаетъ общимъ взглядомъ на дѣятельность химиковъ въ настоящее время; онъ показываетъ, что она обращена главнымъ образомъ на изслѣдованіе веществъ органическихъ, указываетъ на педостаточность и на неполноту результатовъ и видитъ причину этого томъ, что органическая химія еще не имѣетъ теорій, по которой бы она могла разсматривать составъ, свойства и метаморфозы органическихъ веществъ. Дѣйствительно, ни одна изъ существующихъ теперь теорій не объясняетъ раціональнымъ образомъ состава всѣхъ органическихъ соединеній: для одной та, для другой другая группа составляетъ камень преткновенія. Прекрасно замѣчаетъ при этомъ г. Ходневъ, что труды новѣйшихъ химиковъ внесли въ науку новую свѣтную мысль - о соединеній химіи органической и неорганической въ одно цѣлое, на томъ основаніи, что и органическія и неорганическія соединенія происходятъ по однимъ и тѣмъ же законамъ. Въ наукахъ, развивающихся посредствомъ наблюденія, необходимо прежде всего найти и утвердить общія начала, которыя бы руководили насъ при нашихъ опытахъ, давали опредѣленное направленіе нашей наблюдательности. Безъ такихъ общихъ началъ ова превратится въ нераз борчивое, безсвязное собираніе матеріаловъ; она будетъ только упражденіе чувствъ, а не предметъ умственной деятельности, и останется безплодною в отношеніе развитія науки. Эти руководныя начала суть нечто иное какъ ясное сознаніе той задачи, которую мы ре шаемъ, а безъ этого яснаго сознанія успѣхъ возможенъ только случайно. Въ настоящее время такимъ руководнымъ началомъ служить мысль о тожественности законовъ, управляющихъ органическими и неорганическими соединеніями. Первые проблески этой мысли мы встрѣчаемъ еще у французскихъ химиковъ конца прошедшаго и на чала нынѣшняго столѣяія; но у нихъ она является еще не ясно сознавною; это была скорое вѣра, нежели убѣжденіе, и они не всегда оставались послѣдовательными въ исповѣданів этой в1 ры; полное сознаніе ея несомнѣнности, какъ и замѣчаетъ г Ходневъ, дѣйствительно принадлежитъ новѣйшему времени. Какой бы теорів мы ни держадись, теоріи ли сложныхъ радикаловъ Либиха, или ученія о типахъ Французскихъ химиковъ, вездѣ мысль о единствѣ законовъ, управля ющихъ органическими и неорганическими соединеніями, должна быть руководнымъ началомъ въ нашихъ изслѣдованіяхъ. Нѣтъ никакого сомнѣнія, что вліяніе ея на дальнѣйшіе успѣхи химів будетъ также плодотворно и благодѣтельно, какъ мысль объ опредѣленности паевъ, о постоянности количественнаго состава тѣлъ, мысль, изъ которой родились всѣ успѣхи, сдѣланные химіею со времени Лавуазье. Но признавъ истинную мысль о тождественности: условій, управляющихъ образованіемъ органическихъ и неорганическихъ соединеній, необходимо подвести подъ тѣ же условія происхожденіе веществъ и въ организмѣ, и сказать, что всѣ перемѣны, происходящія съ соста вомъ вещества, совершаются всегда подъ вліяніемъ химической силы, гдѣ бы эти перемѣны ни совершались, въ организмѣ или внѣ его. Г. Ходневъ не вполнѣ раздѣляетъ это мнѣніе, онъ принимаетъ (стр. 11), что видоизмѣненія матеріи въ организмѣ провсходятъ подъ вліявіемъ химическаго сродства и жизненной силы, что жизненная сила «употребляетъ воду, углекислогу и амміакъ для образованія растительныхъ тканей и жидкостей, животныхъ органовъ, крови, мозга и т. д.», что химическая сила, «по прекращенін жизни , разрушаетъ эти произведенія, разлагая ихъ снова на тѣ же самыя вещества, которымъ они обязаны своимъ существованіемъ». Изъ этого кажется можно бы заключить, что, по мнѣнію автора, дѣйствіе химической силы начинается, когда уже организмъ отжилъ, когда жизненная сила перестала распоряжаться; однакожь разложеніе сложныхъ веществъ на простыя совершается и во время жизни это несомнѣп но, это убѣжденіе раздѣляетъ и авторъ; зачѣмъ же введено «ПО прекращеніи жизни»? Разсуждая о жизненной силь (стр. 10), авторъ говорить следующее: «Хотя эти двѣ основныя силы (жизненная и химическая) очень различны по главному своему характеру, но онѣ сходны въ томъ отвошенія, что обѣ управляютъ матеріею въ организмѣ и заставляютъ ее претерпевать разнаго рода видоизмененія относительно формы, состава и свойствъ. Въ живомъ организмѣ эти силы находятся почти въ равновѣсіи и слѣдовательно дѣйствуютъ въ противоположномъ направленіи. Если бы такое равновѣсіе всегда продолжалось, если бы жизненная сила никогда не уступала силамъ химическимъ, то в разрушеніе организма было бы невозможно, потому-что оно есть слѣдствіе недостаточнаго сопротивленія со стороны тѣла химическому вліянію. Равновесіе это не всегда нарушается мгновенно, но большею частію мало - по-малу; химическое сродство беретъ значительный перевѣсъ мѣстами, выводить организмъ изъ нормальнаго состоянія и рождаетъ сперва болѣзнь, а потомъ совершенное разрушеніе. Впрочемъ И въ нормальномъ состояніи, какъ уже я замѣтилъ, полное равновѣсіе упомянутыхъ двухъ силъ не имѣетъ никакого мѣста въ живомъ организмѣ: жизнь требуетъ постоянно хотя малаго развитія въ напряженности ихъ; въ противномъ случаѣ матерія находилась бы въ состоянія абсолютнаго покоя, между тѣмъ какъ жизнь представляетъ всегда непрерывное движеніе». Вотъ страница, которая годилась бы въ любую натурфилософію! Все такъ ясно, такъ ровно, такъ гладко, но всмотритесь поближе и вы увидите, что подъ этими блестящими Фразами кроется совершенный недостатокъ положительныхъ свѣдѣній, почти у каждого положевія надобно ставить вопросительный знакъ. Попробуемъ анализи ровать эту щеголеватую страницу. «Эти двѣ основныя силы (жизненная и химическая) очень различны по главному своему характеру. Въ чемъ же состоитъ главный характеръ той и другой ? Конечно главный характеръ химической силы мы можемъ еще опредѣлить; но какъ говорить о главномъ характерѣ жизненной силы, когда мы вовсе не знаемъ, какія изъ явленій, наблюдаемыхъ нами въ организмѣ, исключительно относятся къ ся области, - скажемъ болѣе: когда еще нѣтъ достаточныхъ основаній принимать существованіе жизненной силы, какъ особой, самостоятельной. Замѣтимъ, что съ словомъ сила связывается совершенно другое понятіе, когда говорится о жизненной силѣ, нежели сбыкновенно въ естественныхъ наукахъ. Тамъ подъ словомъ сила мы разумѣемъ предполагаемую причину изученныхъ явленій, причину, которая совершенно объясняетъ ихъ, и по которой можно впередъ опре дѣлить ихъ, -такъ напр. всеобщее тяготѣніе; принявъ эту силу за не обходимую принадлежность матеріи, мы можемъ объяснить всѣ явленія, можемъ предсказать ихъ; правда, въ другихъ случаяхъ понятіе о силахъ не имѣетъ еще той точности и опредѣленности, но все-таки мы можемъ опредѣлить кругъ и образъ дѣйствій силы. Всего этого нелостаетъ при жизненной силѣ: мы не знаемъ ни законовъ, по которымъ она дѣйствуетъ, ни средствъ для опредѣленія ея напряженія, не имаемъ никакого понятія о явленіяхъ исключительно отъ нея зависящихъ. Жизнь состоитъ изъ множества явленій, изъ которыхъ нѣкоторыя мы понимаемъ, и въ этихъ видимъ всегда дѣйствія или физическія, изи химическія, другіе же остаются пока непонятными, и ихъ приписываемъ мы особой силѣ — жизненной. Но развѣ непониманіе явленій уже достаточно, чтобъ дать намъ право приписать ихъ особой силѣ? Ко нечно можно допустить это названіе, какъ собирательное имя для неповятныхъ явленій въ организмѣ, но никогда не забывать, на какомъ основаніи оно допущено , и не строить никакихъ объясненій на пустомъ словѣ И вотъ, совершенно вопреки этимъ требованіямъ положительнаго естествоиспытанія, нашъ авторъ разсуждаетъ о жизненной силѣ, какъ о чемъ-то извѣстномъ. Будемъ разбирать далѣе: вз живомъ организмѣ эти двѣ силы находятся почти вв равновѣоін, слѣдовательно дѣйствуютъ въ противоположномъ направленіи. Если мы говоримъ о равновѣсіи двухъ различныхъ между собою силъ, то разумѣемъ всегда, что эти силы производятъ одинаковыя дѣйствія, иначе рѣчь о равновѣсји невозможна; напр. я могу сравнивать силу магнита и упругость паровъ воды, если обѣ поднимаютъ грузы, могу назвать эти силы равными, если онѣ поднимаютъ одинъ и тотъ же грузъ на одинаковую высоту; такія двѣ силы дѣйствительно могутъ быть въ равновѣсіи. Слѣдовательно рѣчь о равновѣсіи между жизненною и химическою силою возможна только тогда, когда дѣйствія ихъ одинаковы, и равны между собою. Но химической силѣ мы приписываемъ тѣ дѣйствія, вслѣдствіе которыхъ происходитъ соединеніе элементовъ между собою или группированіе соединенныхъ уже элементовъ въ новыя тѣла; значитъ жизненная сила производитъ тоже самое. Притомъ сказать: находятся почти въ равновѣсіи, все равно, что сказать не находятся въ равновѣсіи; послѣ этого справедливость выведеннаго слѣдствія видна сама съ собою, и все, что говорится далѣе о вѣчности организма, если бы равновѣсіе между жизненною силою и химическою не нарушалось, о болѣзни и смерти, какъ слѣдствіяхъ его нарушенія, не требуетъ опроверженій. Здѣсь авторъ утверждаетъ, что для существованія организма нужно вожделѣнное равновѣсіе, и вдругъ чрезъ нѣсколько строкъ пишетъ, что жизнь требует, постоянно хотя малаго различія въ напряженности ихъ |