Какъ почему? Не все ль живое въ мірѣ
Кричить ей: стыдъ! Румянецъ на лицѣ
Изобличилъ ее, — она не отперлась і
Умрижь! Закрой свои глаза! О, знай я,
Что ты не поспѣшишь проститься съ жизнью,
Что духъ твой вынесетъ утрату чести,
Я самъ готовъ бы задушить тебя!
Ропталъ ли я на скупость силъ природы,
Недавшей мнѣ другихъ дѣтей? Довольно,
Довольно слишкомъ и одной тебя.

Въ моихъ глазахъ была ты такъ прекрасна 1
Тебя любилъ я.... о, зачѣмъ судьба
Мнѣ не подбросила младенца нищей !
Съ любовью пріютилъ бы я чужую,
Оставленную у моихъ дверей;
Запачкайся безчестіемъ она,
Ея стыду, плоду безвѣстной крови,
Я былъ бы непричастенъ. Но тобой
Тобой гордился я, въ тебѣ любилъ я
Мое дитя! мое! И что же ты

Ты пала въ грязь; нѣтъ въ море столько капель,
Чтобъ смыть съ тебя пятно, нѣтъ столько соли,
Чтобъ плоть отъ порчи сохранить!

БЕАТРИЧК.
Нѣтъ,

Вчера особо; но до этихъ поръ
Я цѣлый годъ не разлучалась съ ней.

ЛЕОНАТО.

Такъ! истина стоитъ неколебимо,

Какъ сталью схвачена; вина ясна.

Два принца станутъ лгать? И графъ, любившій Ее такъ пламенно, что срамъ паденья

Омылъ слезой своей ? Нѣтъ, прочь отсюда 1

И пусть умреть она !

Монахъ.

Позвольте мнѣ

Промолвить слово. Я молчалъ такъ долго

И далъ просторъ теченію событій,

Единственно затѣмъ, чтобъ наблюдать за ней.
Я видѣлъ вспышки на ея лицѣ

Румянца алаго, но онъ мгновенно
Сменялся снѣжной бѣлизной.

Въ ея глазахъ сверкалъ огонь,
Сомнѣніе въ дѣвичьей чистотѣ.

сжигавшій

Вы можете назвать меня глупцомъ, не вѣрить

Ни наблюденіямъ моимъ, ни чтенью,

Ни опыту, сопутнику науки,

Ни старости, ни званію моваха,

Но я вамъ говорю: она невинна.
Туть есть какая-то ошибка.

ЛЕОНАТО.

Нѣтъ,

Не можетъ быть. Ты видишь, въ ней осталось

Немного совѣсти еще : она

Не хочетъ грѣхъ удвоить ложной клятвой,
Къ чему стараться скрыть вину ? Ничѣмъ
Ты не прикроешь наготы проступка.

Монахъ.

Сь кѣмъ обвиняютъ васъ въ связи?

ГЕРО.

Спросите тѣхъ, кто обвитяетъ. Я
Его не знаю. Если я была

Въ связи съ мужчиной, если измѣнила
Дѣвичьей скромности, да не отпустить

Господь грѣховъ моихъ ! — О, докажите,

Что съ кѣмъ бы ни было, въ часъ неприличный,
Видалась я иль что вчерашней ночью

Бесѣдовала съ существомъ живымъ, -
И прокляните вашу дочь, убейте,

Замучьте до-смерти.

Монахъ.

Какъ видно, принцы,

Въ какомъ-то непонятномъ заблужденьи.

Бенедиктъ.

Они не могутъ поступить безчестно;

И если кто-нибудь ихъ обманулъ,
Такъ это плутни донъ Жуана; онъ

Не можетъ жить безъ злыхъ и гнусныхъ козней.

ЛЕОНАТО.

Не знаю. Знаю только то, что если
Слова ихъ истинны, такъ эти руки
Ее задушатъ; но за клевету
Я всякому съумѣю отомстить.
Я изъ ума еще не выжилъ, кровь
Во мнѣ отъ лѣтъ еще не охладѣла,
Не нищій я, и жизнію лукавой

Не оттолкнуль я отъ себя друзей;

Пусть оскорбятъ меня, - на месть найдутся
И жаръ въ душѣ, и крѣпость въ старомъ тѣлѣ,
И золото, и вѣрные друзья.

И съ Клавдіо случится точно тоже :
Услышитъ онъ, что Геро пала жертвой
Суровыхъ словъ его, и незамѣтно
Въ рабочую его воображенья

Проникнетъ идеалъ минувшей жизни,
Что было милаго въ живой, воскреснет.
Въ глазахъ души его еще милѣй,
Одѣтое прекраснѣйшей одеждой.
Нѣжнѣй, изящнѣе, полнѣе жизнью
Чѣмъ было въ истинно живой. И если
Ее любилъ онъ, онъ начнетъ грустить,
И какъ ни будь онъ убѣжденъ въ винѣ,
А станетъ жаль ему, что такъ жестоко
Казнилъ онъ ту, которую любилъ.
Устройтежь все какъ я сказалъ ; повѣрьте,
Развязка оправдаетъ ожиданья.

И ежели расчетъ мой неудачен

Во всемъ другомъ, такъ несомнѣнно то,
Что мнимая кончина уничтожитъ

Всѣ злые толки, усыпитъ молву.

И вы укроете ее (а ей

Чего желать безъ доброй славы въ мірѣ ?)
Подальше гдѣ-нибудь въ монастырь.

Бенедиктъ. Беатриче, вы все это время плакали?
БЕАТРИЧЕ. Да, и еще долго буду плакать.

БЕНЕДИКТъ. Я не желалъ бы этого.

БЕАТРИЧЕ. И не къ чему. Я плачу добровольно.

Бенедиктъ. Я увѣренъ, что сестрицу вашу обвиняютъ не

справедливо.

БЕАТРИЧЕ. Какъ обязалъ бы меня тотъ, кто оправдалъ бы ее!
Бенедиктъ. А есть средство оказать вамъ такую дружбу?
БЕАТРИЧЕ. Средствъ много, да друга нѣтъ.

Бенедиктъ. Можетъ ли взяться за это мужчина?
БЕАТРИЧЕ. Да,

То есть не вы.

БЕНЕДИКТъ. Я люблю васъ больше всего на свѣтѣ. Не странно ли это?

БЕАТРИЧЕ. Странно, какъ не знаю что. Я тоже могла бы сказать, что люблю васъ больше всего на свѣтѣ; но не вѣрьте мнѣ, хоть я и не лгу; я не признаюсь ни въ чемъ, ничего не отрицаю. Мнѣ жаль сестру.

БЕНЕДИКТЪ. Клянусь мечомъ моимъ, Беатриче, ты любишь меня!

БЕАТРИЧЕ. Не клянитесь вашимъ мечомъ; скушайте его

лучше.

Бенедиктъ. Нѣтъ, клянусь, вы меня любите; и я заставлю отвѣдать его того, кто вздумаетъ утверждать противное.

БЕАТРИЧЕ. Смотрите, не взять ли вамъ клятвы назадъ?
Бенедиктъ. Ни за что въ мірѣ. Клянусь, я люблю тебя!
БЕАТРИЧЕ. Такъ прости мнѣ, Господи....

Бенедиктъ. Какое прегрѣшеніе, милая Беатриче?

БЕАТРИЧЕ. Вы прервали меня кстати : я тоже хотѣла поклясться, что люблю васъ.

БЕНЕДИКтъ. Побожись же.

БЕАТРИЧЕ. Я люблю васъ такъ сильно, что нѣтъ силъ и побожиться.

БЕНЕДИКТъ. Прикажи мнѣ сдѣлать для тебя что-нибудь.

БЕАТРИЧЕ. Убейте Клавдіо.

БЕНЕДИКТъ. Ни за весь міръ!

БЕАТРИЧЕ. Вы убиваете меня отказомъ. Прощайте.

Бенедиктъ. Постой, Беатриче !...

БЕАТРИЧЕ. Меня ужь нѣтъ, хоть я и здѣсь еще :

любите. - Нѣтъ, пожайлуста пустите.

Вы не