въ которой онъ спрятался? Обо всемъ этомъ мнѣ и снится и ду

мается....

Кто разгадаетъ этого грознаго и непроницаемаго человѣка? Въ полтора года замужства я не съумѣла понять его.... Богъ одинъ вѣдаетъ, что у него на умѣ....

А обида была такъ тяжка.... Боже мой, Боже мой!

Что дѣлаютъ родители мои? помнятъ ли они обо мнѣ, не проклинаютъ ли они меня? На всѣ письма мои къ маменькѣ не получила я отвѣта. Неужели она не жалѣетъ обо мнѣ ? Я бы не такъ поступила съ моей дочерью.

Развѣ я забыла мою обязанность нарочно затѣмъ, чтобъ оскорбить мою мать? развѣ я мало боролась и мучилась передъ моею погибелью? или я не стояла передъ нею на колѣняхъ, не просила ея защиты? Маменька, пусть Богъ простить тебя.

Вчера вечеромъ вошли въ мою комнату какіе-то люди съ угрюмыми лицами. Старшій изъ нихъ сѣлъ возлѣ меня и говорилъ мнѣ что-то о супружеской обязанности.... о чемъ-то спрашивалъ. Со страху и отъ стыда я ничего не понимала.

Вдругъ вошелъ Саксъ, еще угрюмѣе, еще мрачнѣе, нежели въ тотъ день.... Онъ сдѣлалъ знакъ страшнымъ людямъ и увелъ ихъ отъ меня. Долго слышала я ихъ голоса надъ моею головою: они о чемъ-то спорили, потомъ замолчали. Я вся дрожала. Опять отворилась дверь, вошелъ Саксъ съ бумагою въ ру

кахъ.

исполните ли вы

Полина Александровна, сказалъ онъ: мою просьбу? ручаюсь, что она будетъ послѣдняя. Подпишите эту бумагу, не читавши : въ ней идетъ дѣло о чести вашей.... больше я ничего не скажу.

И опять тотъ же холодный, непонятный взглядъ. Кто устоялъ бы противъ этого взгляда? Я подписала бумагу, онъ покло

нился и вышелъ.

Была ночь, я подошла къ окну. Нева бушевала и плескалась подъ самымъ домомъ, старыя ивы длинными вѣтками нагибались до воды. Сучья какихъ-то сѣрыхъ, игловатыхъ деревъ врывались въ окно. А на всемъ берегу росли сосны, и не вдалекѣ мелькалъ между ними бѣлый крестъ. Что-то ужасное случилось когда-то на этомъ мѣстѣ. А что еще готовилось!

Боже мой, скорѣе бы прошла страшная эта недѣля. Пусть будетъ что будетъ. Спаси только его, моего Сашу....

Какое право имѣетъ этотъ жестокій человѣкъ меня мучить? говорить, что я больна, отдалять меня отъ родныхъ, отъ всякой помощи? Зачѣмъ окружаетъ онъ меня тайною, зачѣмъ далъ онъ намъ длинный, тягостный срокъ?... Или я раба его, или я не человѣкъ, или я не равна ему ? Кровь моя кипитъ, смѣлыя мысли бродять въ головѣ, только Богъ свидѣтель, я не о себѣ думаю.... я преступница.... я возмущаюсь только, когда думаю о его участи. Ахъ! Маша несетъ мнѣ записочку. Это отъ него! Я скажу тебѣ, что онъ пишетъ.

«Будь покойна, моя Полинька, я здоровъ и смѣлъ. Я готовъ на все и заранѣе обдумалъ все, что можетъ случиться. Черезъ недѣлю все развяжется. Только не жди большихъ бѣдъ : въ наше время не случается слишкомъ страшныхъ исторій».

Въ наше время!... Да развѣ въ наше время есть такіе люди, какъ Саксъ, развѣ въ наше время бываютъ такія преступницы, какъ жена его?...

II.

Отъ князя А. Н. Галицкаго къ М-те Ап. Красинской.

(Черезъ недѣлю послѣ послѣдняго письма.)

5 часовъ утра.

Тебя удивляютъ всѣ эти распоряженія ; они сильно пахнутъ духовнымъ завѣщаніемъ. Надо быть готовымъ на всякой случай. Ты вѣрно догадалась, въ чемъ дѣло.

Сегодня ночью получилъ я записку отъ Сакса. Въ ней написанъ былъ адресь и наставленіе, какъ отъискать его дачу. Экъ въ какую глушь его затащило ! Потомъ была приписка такого содержанія: «Въ семь часовъ утра. Князь Ал. Ник. догадается отпустить лошадей, не доѣзжая за версту». Данный имъ срокъ кончился: это было приглашеніе на обѣщанное свиданіе.

Взвѣсивши оскорбленіе, любовь человѣка этого къ женѣ и желѣзный его характеръ, скажи мнѣ, сестра, чего могу ждать я отъ назначеннаго свиданія? На злодѣйство Саксъ не рѣшится, но что же значитъ его странное приглашеніе пріѣхать такъ рано, въ такую глушь, совершенно одному? Признаюсь тебѣ от

въ которой онъ спрятался? Обо всемъ этомъ мнѣ и снится и ду

мается....

Кто разгадаетъ этого грознаго и непроницаемаго человѣка? Въ полтора года замужства я не съумѣла понять его.... Богъ одинъ вѣдаетъ, что у него на умѣ....

А обида была такъ тяжка.... Боже мой, Боже мой!

Что дѣлаютъ родители мои? помнятъ ли они обо мнѣ, не проклинаютъ ли они меня? На всѣ письма мои къ маменькѣ не получила я отвѣта. Неужели она не жалѣетъ обо мнѣ ? Я бы не такъ поступила съ моей дочерью.

Развѣ я забыла мою обязанность нарочно затѣмъ, чтобъ оскорбить мою мать? развѣ я мало боролась и мучилась передъ моею погибелью ? или я не стояла передъ нею на колѣняхъ, не просила ея защиты? Маменька, пусть Богъ простить тебя.

Вчера вечеромъ вошли въ мою комнату какіе-то люди съ угрюмыми лицами. Старшій изъ нихъ сѣлъ возлѣ меня и говорилъ мнѣ что-то о супружеской обязанности.... о чемъ-то спрашивалъ. Со страху и отъ стыда я ничего не понимала.

Вдругъ вошелъ Саксъ, еще угрюмѣе, еще мрачнѣе, нежели въ тотъ день.... Онъ сдѣлалъ знакъ страшнымъ людямъ и увелъ ихъ отъ меня. Долго слышала я ихъ голоса надъ моею головою: они о чемъ-то спорили, потомъ замолчали. Я вся дрожала. Опять отворилась дверь, вошелъ Саксъ съ бумагою въ ру

кахъ.

Полина Александровна, сказалъ онъ: исполните ли вы мою просьбу? ручаюсь, что она будетъ послѣдняя.

Подпишите эту бумагу, не читавши : въ ней идетъ дѣло о чести вашей.... больше я ничего не скажу.

И опять тотъ же холодный, непонятный взглядъ. Кто устоялъ бы противъ этого взгляда? Я подписала бумагу, онъ покло

нился и вышелъ.

Была ночь, я подошла къ окну. Нева бушевала и плескалась подъ самымъ домомъ, старыя ивы длинными вѣтками нагибались до воды. Сучья какихъ-то сѣрыхъ, игловатыхъ деревъ врывались въ окно. А на всемъ берегу росли сосны, и не вдалекѣ мелькалъ между ними бѣлый крестъ. Что-то ужасное случилось когда-то на этомъ мѣстѣ. А что еще готовилось!

Боже мой, скорѣе бы прошла страшная эта недѣля. Пусть будеть что будетъ. Спаси только его, моего Сашу....

Какое право имѣетъ этотъ жестокій человѣкъ меня мучить? говорить, что я больна, отдалять меня отъ родныхъ, отъ всякой помощи? Зачѣмъ окружаетъ онъ меня тайною, зачѣмъ далъ онъ намъ длинный, тягостный срокъ?... Или я раба его, или я не человѣкъ, или я не равна ему ? Кровь моя кипитъ, смѣлыя мысли бродятъ въ головѣ, только Богъ свидѣтель, я не о себѣ думаю.... я преступница.... я возмущаюсь только, когда думаю о его участи. Ахъ! Маша несетъ мнѣ записочку. Это отъ него ! Я скажу тебѣ, что онъ пишетъ.

«Будь покойна, моя Полинька, я здоровъ и смѣлъ. Я готовъ на все и заранѣе обдумалъ все, что можетъ случиться. Черезъ недѣлю все развяжется. Только не жди большихъ бѣдъ : въ наше время не случается слишкомъ страшныхъ исторій».

Въ наше время!... Да развѣ въ наше время есть такіе люди, какъ Саксъ, развѣ въ наше время бываютъ такія преступницы, какъ жена его?...

II.

Отъ князя А. Н. Галицкаго къ М-те Ап. Красинской.

(Черезъ недѣлю послѣ послѣдняго письма.)

5 часовъ утра.

Тебя удивляютъ всѣ эти распоряженія ; они сильно пахнутъ духовнымъ завѣщаніемъ. Надо быть готовымъ на всякой случай. Ты вѣрно догадалась, въ чемъ дѣло.

Сегодня ночью получилъ я записку отъ Сакса. Въ ней написанъ былъ адресь и наставленіе, какъ отъискать его дачу. Экъ въ какую глушь его затащило ! Потомъ была приписка такого содержанія : «Въ семь часовъ утра. Князь Ал. Ник. догадается отпустить лошадей, не доѣзжая за версту». Данный имъ срокъ кончился: это было приглашеніе на обѣщанное свиданіе.

Взвѣсивши оскорбленіе, любовь человѣка этого къ женѣ и желѣзный его характеръ, скажи мнѣ, сестра, чего могу ждать я отъ назначеннаго свиданія? На злодѣйство Саксъ не рѣшится, но что же значитъ его странное приглашеніе пріѣхать такъ рано, въ такую глушь, совершенно одному? Признаюсь тебѣ от

кровенно, я жду или дуэли въ двухъ шагахъ, или какой-нибудь подобной продѣлки, изобрѣтенной для того, чтобы смыть пятно, которое ничѣмъ не смывается кромѣ крови.

Я бывалъ въ опасностяхъ и не разъ ходилъ на завалы, напѣвая пѣсенки дорогого моего Беранже, а теперь я чувствую себя не совсѣмъ спокойнымъ. На войнѣ дѣло другое: тамъ и шумъ, и увлеченіе, и грозная природа Кавказа. А здѣсь вокругъ меня весь городъ спитъ такъ беззаботно, мутный разсвѣтъ гля

дитъ въ мои окна, все такъ просто и тихо.

Изо всей массы здѣшнихъ жителей передо мною однимъ воображеніе рисуетъ раздраженнаго врача съ неумолимымъ взглядомъ, котораго выдержать не смигнувши не можетъ глазъ человѣческій.

Ночью я мало спалъ : кое-что написалъ, кое-что сжегъ, думалъ о Полинькѣ... правда, когда же я о ней не думаю? Съ постели всталъ я охотно и бодро, какъ водится при случаяхъ, если сонъ не приноситъ намъ спокойствія.

Только сѣрое утро невыгодно подѣйствовало па мою бодрость: было темно, хотя солнцу слѣдовало быть довольно высоко. Мелкій дождь и туманъ портятъ погоду совершенно. Несмотря на августъ мѣсяцъ, трудно узнать, стоитъ ли у насъ весна, лѣто или осень.

Лошади готовы. Прощай же сестра, если я не вернусь, письмо перешлеть тебѣ мой Иванъ. Не забудь моихъ порученій.

12 часовъ ночи.

Сестра, я съ ума схожу.... я болѣнъ, я не знаю, какъ писать тебѣ, съ чего начать, какъ все высказать.... Я....

Нѣтъ, я удерживаюсь, я зову на помощь хладнокровіе, разсказъ мой будетъ длиненъ и ровенъ, пусть ты испытаешь хоть частичку того, что испыталъ я сегодня .

Безъ всякихъ дальнѣйшихъ приготовленій, я выѣхалъ изъ дому, по дорогѣ къ Шлиссельбургу. Проѣхавъ порядочный конецъ, мы своротили съ дороги, поближе къ Невѣ. Расчитавъ разстояніе и повѣривъ мѣста, я вышелъ изъ коляски и велѣлъ кучеру отъѣхать къ большой дорогѣ. Самъ я отправился влѣво, къ старому англійскому саду, который мало чѣмъ отличался отъ лѣса.