Изображения страниц
PDF
EPUB

этихъ ученыхъ, тоже живущихъ въ Москвѣ, да еще издавна, по словамъ критика Москвитянина, не-московское?... Въ этомъ видно притязаніе на первенство значенія, высокое уваженіе къ своему славяноФильскому значенію, въ ущербъ всякому другому значенію. Мы такъ думаемъ, что право на первенство, въ этомъ случаѣ, можетъ дать только преимущество таланта, а не отношеніе къ той или другой партій.... Что же ввело въ заблужденіе критика Москвитянийна и заставило его выдумать «московское направленіе» ?

[ocr errors]

Читатели уже видятъ, какъ крѣпокъ и проченъ этотъ спорный пунктъ; но мы покажемъ это еще больше, обратившись къ другимъ такимъ же точкамъ опоры направленія, претендующаго на названіе «московскаго»....

сква

Такимъ же точно образомъ, какъ не признаемъ мы этого названія, не признаёмъ мы существованія спора между Москвою и Петербургомъ. Правда, бывали прежде и бываютъ теперь споры между московскими и петербургскими литераторами, но также точно, какъ и споры московскихъ съ московскими же и петербургскихъ съ петербургскими же литераторами; но ни Москва съ Петербургомъ, ни Петербургъ съ Москвою никогда и не думали спорить. Да изъ чего же бы имъ и спорить? Было время, когда Москва спорила съ Тверью и Рязанью, но на то были свои историческія причины, которыхъ теперь не существуетъ, и время это давно прошло. Петербургъ и Мооба принадлежатъ Россіи и равно дороги, важны и необходимы какъ ей, такъ и другъ другу. Петербургъ можетъ похвалиться передъ Москвою такими хорошими сторонами, какохъ въ ней нѣтъ. в отсутствіемъ такихъ недостатковъ, которые въ ней есть; Москва въ свою очередь, можетъ, на достаточномъ основаніи, сдѣлать то же самое въ отношеніи къ Петербургу. Но именно то, что, кромѣ общихъ имъ выгодныхъ сторонъ, каждый изъ нихъ имѣетъ еще свои собственныя, это-то самое и дѣлаетъ ихъ необходимыми и полезными другъ другу и должно соединять ихъ, вмѣсто того, чтобъ раздѣлять. Подобное отношеніе должно быть источникомъ не споровъ, а взаимнаго другъ на друга полезнаго вліянія. Петербургъ — резиденція правительства и, въ административномъ смыслѣ, центральный городъ Россіи, хотя и стоитъ на одной изъ ея оконечностей ; Петербургъ - окно въ Европу, посредникъ между Европою и Россіею. Такой роли не могъ бы играть городъ съ иностраннымъ народонаселепіемъ, какъ напр., Ревель или Рига, хотя бы это былъ и столько же огромный, какъ Петербургъ, городъ. Москва — центральный городъ Россіи, по географическому положенію. Вся сѣверовосточная, восточ

[ocr errors]

ная и южная Россія и съ самимъ Петербургомъ сносится черезъ Москву. Сверхъ того, Москва городъ по-преимуществу промынпленвый, торговый и, по своему университету, старѣйшему изъ русскихъ университетовъ, городъ науки. При этомъ не должно упускать изъ виду, что Москва есть городъ древній, историческій, городъ преданія, представительница народнаго духа Петербургъ, напротивъ, городъ новый, построенный на завоеванной землѣ.... Онъ кипитъ народонаселевіемъ, наплывающимъ къ нему изо всѣхъ концовъ Россіи, большею частію чисто-русскимъ, меньшею частію обрусѣлымъ иностраннымъ. Это послѣднее никогда не можетъ дать ему иностраннаго характера, уже по одному тому, что оно состоитъ изъ людей разныхъ націй и вѣроисповѣданій, и потому не представляетъ собою сплошной массы, которая бы могла балансировать съ массою русскаго народонаселенія Цетербурга. Находясь подъ вліяніемъ русскихъ законовъ и тѣмъ болѣе чувствуя нравственный перевѣсъ надъ собою массы русскаго народонаселенія, эти иностранцы скоро дѣлаются почти русскими, дѣти же ихъ — совершенно русскіе; а между тѣмъ въ торговлѣ, въ ремеслахъ, въ формахъ жизни, они приносятъ съ собою новые, необходимые намъ элементы. Благодаря морю и пароходству, Петербургъ отдѣленъ отъ Европы только тремя сутками пути; а благодаря желѣзвымъ дорогамъ, безъ перерыва идущимъ теперь отъ Штетина до Гавра, онъ ближе всѣхъ другихъ русскихъ городовъ и къ Парижу и къ Лондону. Черезъ Петербургъ передаются Россіи всѣ новѣйшія изобрѣтенія, сдѣланныя въ Европѣ, по части наукъ, искусствъ, мануфактуръ, ремеслъ. Такимъ образомъ, безъ Петербурга, Москва представляла бы только крайность народнаго начала, не оживляемаго и неумѣряемаго элементами европейской жизни; а Петербургъ безъ Москвы имѣлъ бы на провинцію болѣе административное, нежели живое нравственное и соціяльное вліяніе; потому-что если Петербургъ есть посредникъ между Европою и Россіею, то Москва есть посредникъ между Петербургомъ и Россією. Называя Петербургъ посредникомъ между Европою и Россіею, мы не думаемъ этимъ сказать, что только живя въ немъ можно слѣдить за успѣхами наукъ и искусствъ въ Европѣ. Напротивъ, это можно дѣлать, живя не только въ Москвѣ, но и въ Тамбовѣ, и въ Саратовѣ. Но подобное наблюденіе успѣховъ ума человѣческаго въ Европѣ, внѣ Петербурга, возможно только для отдѣльныхъ лицъ, а не для массъ....

Естественно, что между Петербургомъ и Москвою должны быть существенныя различія, которыя должны отразиться и въ литературѣ разностію точекъ воззрѣнія на одни и тѣ же предметы. Изъ этого могъ бы возникнуть даже споръ, о которомъ говоритъ критикъ Москвитянина. Но этого спора доселѣ не было, хотя и бывали

невозможны; но отъ этого въ

споры между петербургскими и московскими литераторами. Можетъ быть, это происходитъ отъ сильнаго и быстраго вліянія другъ на друга обоихъ городовъ. Напримѣръ, было время, когда московскіе литераторы (разумѣется нѣкоторые) упрекали петербургскихъ за то, что тѣ беруть деньги за свои труды, а не пишутъ изъ одной любви къ литературѣ, и еще за то, что ихъ журналистика отличается не направленіемъ, не идеями, а только аккуратнымъ, современнымъ выходомъ книжекъ. Если хотите, въ этомъ фактѣ выразилось, болѣе или менѣе, различіе обоихъ городовъ; но на долго ли? Еще не успѣлъ прекратиться этотъ споръ на перьяхъ, какъ причины его уже и ве существовало: въ Петербургѣ явились журналы в съ направленіемъ и съ идеями, да вдобавокъ и съ аккуратнымъ, своевременнымъ выходомъ книжекъ; а въ Москвѣ такъ же, какъ и въ Петербургѣ, стали брать деньги за литературные труды, и безденежныя литературныя предпріятія «сдѣлались Москвѣ не перевелись люди съ убѣжденіями и идеями. Въ сущности же весь этотъ споръ вышелъ больше изъ того, что однихъ литера торовъ приписали къ Петербургу, другихъ къ Москвѣ, и по нимъ судили о томъ и другомъ городѣ. Такъ, напримѣръ, московскіе журналисты, въ своей полемической войнѣ съ Петербургомъ, имѣли въ виду преимущественно гг. Греча, Булгарина и Воеіікова и какъ будто забывали, что, кромѣ ихъ, въ Петербургѣ жили Крыловъ, Гнѣдичъ, Жуковскій, Пушкинъ, потомъ Гоголь — писатели, которыхъ конечно нельзя было обвинять въ отсутствій направленія. Пушкинъ съ самого появленія на литературное поприще продавалъ книгопродавцамъ свои сочиненія за неслыханныя до него цѣны, между тѣмъ онъ не былъ тогда журналистомъ; въ его поэзіи не выражалось ни петербургскаго, ни московскаго направленія: живя въ Петербургѣ, онъ, какъ поэтъ, по своему таланту, по духу, содержанію и формѣ своихъ произведеній, принадлежалъ не Петербургу, не Москвѣ только, а цѣлой Россіи. Въ послѣднее время возникла полемика по поводу славянофильства, но это отнюдь не было споромъ между Петербургомъ и Москвою Ссылаемся на тѣ самыя Отечественныя Записки, о которыхъ говоритъ, въ началѣ статьи своей, критикъ Москвитянина: онъ найдетъ тамъ возраженія и отповѣди не одному Москвитянину или Московскому Сборнику, но и Маяку. Сверхъ того статьи противъ Москвитянина и Московскаго Сборника писаны тамъ не одними петербургскими литераторами, но и московскими; такъ напримѣръ въ вынѣшнемъ году напечатана тамъ была статья московскаго профессора, г. Грановскаго, въ опроверженіе статьи г. Хомякова, помѣщенной въ Московскомъ Сборникѣ на 1817 годъ ; въ возникшемъ за тѣмъ спорѣ, возраженія г. Хомякова печа

тались въ Московскомъ Городскомъ Листкѣ, а возраженія г. Грановскаго въ Московскихъ Вѣдомостяхъ. Гдѣжь тутъ литературный спорт Петербурга съ Москвою! Тутъ столько же споръ Петербурга съ Петербургомъ и Москвы съ Москвою, сколько и Петербурга съ Москвою. Нѣтъ, какъ на хлопочите, а никакъ не удастся вамъ обыкновенные литературные споры превратить въ какую-то борьбу двухъ городовъ и еще менѣе успѣете вы смѣшать съ Москвою какой нибудь литературный кружокъ....

Бывали когда то въ нѣкоторыхъ петербургскихъ журналахъ васмѣшки надъ Москвою, а въ московскихъ что-то въ родѣ не совсѣмъ пріязненныхъ выходокъ противъ Петербурга. Но подобный споръ могъ быть только плодомъ юношескаго, незрѣлаго состоянія нашей литературы и нашей общественной образованности. Теперь, слава Богу, по-крайней мѣрѣ въ петербургскихъ журналахъ вовсе вышли изъ употребленія наѣздническіе возгласы противъ Москвы, и въ патетическомъ и въ ироническомъ духѣ. Со стороны московскихъ литераторовъ (по крайней мѣрѣ, можно смѣло поручиться за тѣхъ, которые не раздѣляютъ такъ называемаго «московскаго направленія») тоже не видно никакихъ предубѣжденій противъ Петербурга Всѣ умные литераторы давно уже предоставили подобные споры о превосходствѣ одной столицы передъ другою дѣтямъ, юношамъ и энтузіастамъ. И хорошо сдѣлали, потому что въ такихъ спорахъ играли главную роль не Москва и Петербургъ, а маленькое самолюбіе спорщиковъ: каждый хотѣлъ возвысить украшенный его присутствіемъ городъ насчетъ другого... Тамъ же, гдѣ къ самолюбію примѣшивается Фанатизмъ теорій, никогда не видно было ни малѣйшаго знанія ни того города, который превозносился, ни того, который приносился ему въ жертву

[ocr errors]

Смѣяться, право, не грѣшно,

Надъ тѣмъ, что кажется смѣшно.

Смѣхъ часто бываетъ великимъ посредникомъ въ дѣлѣ отличенія истины отъ лжи. Иная мысль Или иной поступокъ совершенно оправдываются логикою; вы не соглашаетесь съ ихъ истинностію, HO в не находите ничего возразить на доказательства ихъ неоспоримой истинности. Но тутъ дѣло рѣшаетъ смѣхъ ! Такъ, напримѣръ, можно видѣть и понимать, что вотъ этотъ господинъ надѣлъ мурмолку по глубокому убѣжденію, которымъ онъ не шутитъ, которому онъ благородно приносигъ въ жертву всю жизнь свою, что онъ правъ съ своей точки зрѣнія и защищаетъ мурмолку съ жаромъ, краснорѣчиво, логически и умно; все это можно видѣть и понимать - и все таки

смѣяться.... Можно любить человѣка, даже уважать его

и вмѣстѣ

съ этимъ смѣяться надъ нимъ.... Тебя зову въ свидѣтели, о знаменитый витязь ламанчскій, вѣчно-памятный обожатель несравненной Дульциней тобозской! Ты былъ рыцарь безъ пятна и страха, краса и честь кавалеровъ, гроза и трепетъ злодѣевъ, надежда и отрада угнетенныхъ и страждущихъ; благородный и великодушный, ты часто являлся мудрецомъ въ рѣчахъ своихъ, дышавшихъ возвышенностію мыслей и чувствъ, ясностію взгляда, здравымъ смысломъ и краснорѣчіемъ; храбрый воинъ, ты былъ еще и справедливымъ, искуснымъ судьею! Вижу и признаю всѣ твои достоинства, удивляюсь имъ — и все-таки, читая дивную эпопею твоей жизни, отъ всего сердца смѣюсь надъ тобою....

Приступая къ разбору статьи г. Никитенко, критикъ Москвитянина говоритъ, что «здѣсь должно быть обозначено направленіе журнала, то, къ чему онъ клонитъ общественное мнѣніе, мѣрило всѣхъ его литературныхъ сужденій и оправданіе его сочувствій». Тоже видитъ онъ и въ статьѣ г. Бѣлинскаго, вслѣдствіе чего основательно требуетъ, чтобы обѣ эти статьи выражали одно воззрѣніе, были проникнуты однимъ направленіемъ; а между тѣмъ находитъ въ нихъ страшныя противорѣчія. И поэтому мы скажемъ нѣсколько словъ о его взглядѣ на статью г. Никитенко только въ отношеніи съ этимъ противорѣчіямъ.

Было бы слишкомъ утомительно и скучно слѣдить за критикомъ Москвитянина шагъ за шагомъ. Онъ выписываетъ изъ разбираемыхъ имъ статей цѣлыя страницы; разбирая его такъ же подробно, мы должны были бы выписывать и эти выписки и его собственныя страницы; и потому постараемся какъ можно короче изложить сущность дѣла. Въ статьѣ своей г. Никитенко нападаетъ мѣстами на недостатки такъ называемой натуральной школы, состоящіе въ преувеличеніи и однообразій предметовъ. Это его мнѣніе, и онъ выражаетъ его безъ разкости, безъ преувеличенія, безъ всякой враждебности къ натуральной школѣ; напротивъ, въ самыхъ его нападкахъ видно, что онъ уважаетъ и любитъ ее, и на этомъ-то основаніи желаетъ указать ей ея настоящую дорогу Словомъ, онъ признаетъ и талантъ и достоинство въ произведеніяхъ натуральной школы, но признаетъ ихъ не безусловно, хвалить основаніе, по порицаетъ крайности Во всемъ этомъ критикъ Москвитянина увидѣлъ страшныя противорѣчін съ статьею г. Бѣлинскаго, лишающія Современникъ всякаго единства мысли и направленія. «Одно изъ двухъ (говоритъ онъ): или журналъ не долженъ имѣть своего образа мыслей, и тогда онъ не журналъ неизвѣстно что такое; или онъ долженъ имѣть его, и тогда не мѣшаетъ участвующимъ въ немъ согласиться предварительно между

а

« ПредыдущаяПродолжить »