Какіе ребятишки? Деревенскіе-съ.... я заю, кто камнемъ-то бросилъ, тя тенька.... это не я-съ.... не я-съ. Ну? Это, тятинька-съ.... какъ бишь его?... Ванюшка.... антоновъ.... не я, тятинька.... я самъ видѣлъ.... А!!... ну, хорошо, э! э! э.... да это того самого.... ә!!... хорошо, я съ нимъ тотчасъ же раздѣлаюсь... пойдемъ, Ванюша, холодно тебѣ.... Сказавъ это, Никита Ѳедорычъ перекинулъ черезъ плетень толстыя свои руки, обхватилъ ими сына, поднялъ его на плечи и съ торжествующимъ видомъ направился къ дому. IX. ВОЗВРАЩЕНІЕ. ... Трое сутокъ бѣгалъ Антонъ, розыскивая повсюду свою кляченку; все было напрасно: она не отыскалась. Въ горѣ своемъ не замѣчалъ бѣднякъ студенаго дождя, лившаго ему на голову съ того самого времени, какъ покинулъ онъ городъ, ни усталости, ни холоду, ни голоду.... Безъ полушубка, безъ кушака и шапки, потерянныхъ гдѣ-то ночью, метался онъ какъ угорѣ– лый изъ деревни въ деревню, разспрашивая у встрѣчнаго и поперечнаго о своей пѣгой кобылкѣ. Никто ничего не зналъ; никто даже не далъ ему разумнаго отвѣта. Кто молча отворачивался за недосугомъ, кто равнодушно отсылалъ его дальше, а кто попросту отзывался смѣшкомъ на его оторопѣвшія, нескладныя рѣчи. Впрочемъ и то сказать надо, что еслибъ Антону посчастливилось даже отыскать конокрада, послѣдствія были бы не лучше. У него не было денегъ. Мужички провожавшіе его за ворота постоялаго двора были совершенно правы, рѣшивъ въ одинъ голосъ : «Что не найти-де ему лошади, коли алтынъ нѣтути, попусту только измается, сердешный....» Полный нѣмого отчаянія, которое, постепенно возрастая въ немъ, жгло ему сердце и туманило голову, Антонъ бросилъ наконецъ свои поиски и направился къ дому. Когда онъ ступилъ на троскинскія земли, была глухая, поздняя ночь, одна изъ тѣхъ ненастныхъ осеннихъ ночей, въ которыя и подъ теплымъ кровомъ и близъ родимаго очага становится почему-то тяжело и грустно. Льдяной, порывистый вѣтеръ рѣзалъ Антону лицо и поминутно посылалъ ему на голову потоки студеной воды, которая струилась по его изнуреннымъ членамъ ; бѣднякъ то-и-дѣло попадалъ въ глубокія котловины, налитыя водою, или вязнулъ въ глинистой почвѣ полей, размытой ливнемъ. Густой туманъ усиливалъ мракъ ночи ; въ двухъ шагахъ ни зги не было видно, такъ что иногда ощупью приходилось отыскивать дорогу. Когда вѣтеръ проносился мимо и протяжное его завываніе на минуту смолкало, окрестность наполнялась неровнымъ шумомъ падающаго дождя и глухимъ журчаніемъ потоковъ, катившихся по проселкамъ. Казалось не было уголка на бѣломъ свѣтѣ, гдѣ бы въ это время могло свѣтить солнышко и согрѣвать человѣка. Съ каждымъ шагомъ впередъ, все темнѣй и темнѣй становилось въ душѣ мужика. Вскорѣ почувствовалъ онъ подъ ногами. покатость горы, по которой дней пять тому назадъ подымался на пѣгашкѣ; смутно и какъ бы сквозь сонъ мелькнуло въ головѣ его это воспоминаніе. Откинувъ дрожавшими руками мокрые волосы отъ лица, вперилъ онъ тогда помутившійся взоръ къ селу и значительно прибавилъ шаry. Такимъ образомъ, спустя нѣсколько времени, очутился онъ посередь улицы. Но здѣсь было также мрачно, какъ въ полѣ; темнота ночи сливала всѣ предметы въ одну неопредѣленную черную массу; слышно только было, какъ шипѣла вода, скатываясь съ соломенныхъ кровель на мокрую землю. Вытянувъ шею впередъ, Антонъ продолжалъ итти, ускоряя все болѣе и болѣе шагъ.... Вдруг, посреди завыванія непогоды, раздалась рѣзкая, звонкая стукотня въ чугунную доску.... Сердце мужика вздрогнуло. Онъ остановился какъ вкопаный и поднялъ голову: передъ нимъ возносился старый ФЛИгель, змѣщавшій контору и квартиру управляющаго. Пока онъ силился припомнить, какимъ случаемъ попалъ сюда, въ сторонѣ послышались шаги и почти въ тужь минуту грубый, сиповатый голосъ прокричалъ: «кто тутъ?» Голосъ показался Антону чей-то знакомый; онъ невольно сдѣлалъ нѣсколько шаговъ впередъ. - Какого тутъ дьявола еще носитъ? кто тутъ?!.. произнесъ тотъ же голосъ ближе, и Антонъ увидѣлъ передъ собою двухъ человѣкъ съ дубинками. Что ты, лѣшій, не откликаешься? повторилъ громче прежного одинъ изъ караульщиковъ, стукая дубинкою по грязи : - аль оглохъ? слышь, тебя спрашиваютъ?... Антонъ молчалъ, потирая руками мокрую свою голову. Стой!! закричали въ одинъ голосъ караульщики и кину лись на него. Тоть безъ всякаго сопротивленія дался имъ въ руки : «управляющій.... дома?...» спросилъ онъ глухо. Но едва успѣлъ онъ произнести это, какъ одинъ изъ мужиковъ тотчасъ же выпустилъ его и засмѣявшись сказалъ товарищу: - Дядя Дорофей... поглядь-ка, да вѣдь это нашъ Антонъ!.. Ой ли?... - Вотъ-те Христосъ.... отсохни руки и ноги.... Эй, сватъ! крикнулъ Дорофей, также выпуская Антона и принимаясь его ощупывать : какого лѣшаго тебѣ здѣсь надыть?... что съ тобой?... аль съ ума спятилъ?... Безъ шапки, въ таку-то погоду.... какого тебѣ теперь управляющаго ?... Изъ города, что ли, - ломъ. ты?... Изъ города... проговорилъ Антонъ, вздрагивая всѣмъ тѣ Эхва! такъ ты теперь-то управляющаго хватился !... ну, братъ, раненько! Погоди, вотъ тебѣ ужотко еще будетъ..., Экъ его, какъ накатился.... Өвдька, знать хватъ-то выпимши добре, ишь лыко не вяжетъ.... Что-те нелегкая дернула, продолжалъ Дорофей, толкая Антона подъ бокъ: - а тутъ-то безъ тебя, что было.... и, и, и.... - Что?... - Да, теперь небось что?... что ?... ишь у те языкъ-огъ. словно полѣно въ грязи вязнетъ.... а еще спрашиваешь что? Подитка домой, тамъ те скажутъ что? Никитка-то нынче въ обѣдъ хозяйку твою призывалъ.... и, и, и.... ишь, дьяволъ, обрадовался городу, словно голодный Кирюха пудовой краюхѣ.... приставь голову-то къ плечамъ, старый чортъ! ступай домой, что на дождѣ-то стоишь... Эхъ, фаля! вотъ погоди, погоди; что-то еще завтра будеть тебѣ !... да чтожь ты ничего не баишь, аль совсѣмъ-те ошеломило?.., Антонъ, а Антонъ! сватъ!... Дорофей и Ѳедька залились во все горло. Слышь, что ли, произнесъ первый, дергая его за руку: полно тебѣ зубъ-то объ зубъ щелкать; ступай домой, пра ступай домой, слышь, что те говорять?... Но Антонъ уже ничего не слышалъ. Съ остервенѣніемъ оттолкнулъ онъ наконецъ караульщиковъ и кинулся стремглавъ къ сторонѣ околицы. Антонъ! эй, Антонъ! кричали ему въ слѣдъ мужики : — экой лѣшій! Что съ нимъ право попритчилось?... - А что попритчилось, примолвилъ Дорофей : запилъ! вотъ-те и все тутъ; экой право чортъ.... должно быть деньгито всѣ окончилъ.... Подижь ты, Ѳедюха, а кажись прежде за нимъ такого дѣла не важивалось; управляющаго, слышь, захотѣлось ему ночью.... знать ужь больно онъ его донимаетъ.... ну, да пойдемъ, Ѳедюха: я индо весь промокъ... така-то стыть погода пошла.... Пойдемъ, дядя Дорофей.... Постучимъ еще въ доску.... да завалимся спать.... смерть иззябъ.... И оба скрылись въ темнотѣ. Немного погодя, рѣзкіе, звучные удары въ чугунную доску Далеко разнеслись по окрестности, заглушая на минуту завываніе вѣтра и шумъ бури, которая казалось усиливалась часъ отъ часу. Антонъ между тѣмъ продолжалъ бѣжать, какъ полоумный. Поравнявшись съ первыми избушками, онъ круто своротилъ къ огородамъ и пустился задами деревни. Тутъ шагъ его сдѣлался тверже и медленнѣе. Когда онъ приближался къ тому мѣсту, гдѣ нѣсколько дней тому назадъ поднялъ платокъ, ему вдругъ почудилось, что ктото мелькнулъ мимо него поперегъ дороги. Онъ остановился и оглянулся въ ту сторону. Въ эту самую минуту сильный порывъ вѣтра раздвоилъ тучу, и блѣднымъ свѣтомъ озарилась та часть поля. Антонъ явственно различилъ тогда въ бѣломъ пятнѣ неба, надъ поверхностію межи, профиль старухи. Согнувшись въ три погибели, она ковыляла, размахивая сучковатою своею клюкою, которой казалось ощупывала дорогу.... Антонъ тотчасъ же узналъ Архаровну. Всѣ розсказни и слухи о богатствѣ ея разомъ прихлынули ему въ голову; ему пришло въ голову, что она можетъ пособить ему. Секунду спустя кинулся онъ вслѣдъ за побирушкой, нѣсколькими прыжками нагналъ ее, и крикнулъ задыхающимся голосомѣ: грѣха Помоги, коли хочешь спасти душу христіанскую отъ - Касатикъ! касатикъ! могла только проговорить побирушка: Христосъ съ тобой.... ой!... да это.... ты родной.... Антонъ Прохорычъ.... какія у меня деньги!... Христосъ съ тобой!!.. - У тебя есть !... всѣ сказываютъ! прибавилъ онъ. вишь ты ка - Что съ тобой дѣлать, завопила старуха: кой странный.... аль руку на себя поднять хочешь, что ли, прости Господи ! деньги.... у меня въ березничкѣ.... въ кубышкѣ.... зарыты.... веди!... скорѣе.... - Веди туда!!.. крикнулъ мужикъ: Старуха оправилась, поспѣшно подняла клюку; онъ уцѣпился ей за полу, и оба быстрыми шагами пустились по дорогѣ къ рощѣ. Пока еще тянулся проселокъ, они шли ходко, но какъ только старуха свернула на пашню, Антонъ началъ уже съ трудомъ поспѣвать за ней; ночь стала опять черна и дождь, ослабѣвшій было на время, полилъ вдругъ съ такой силой, что онъ едва могъ различать черты своей спутницы. Глинистая почва пашни прилипала къ ихъ ногамъ тяжелыми комками и еще болѣе затрудняла путь: время отъ времени они останавливались перевести духъ. |