- Нѣтъ, рѣшительно не понимаю.

Ну, тѣмъ хуже, -и Кателинъ пересѣлъ на другую скамейку.

Тотъ приподнялъ плечи, хотѣлъ улыбнуться, но лицо его подъ вліяніемъ противоположныхъ ощущеній, сдѣлало какую-то гримасу.

Въ глубинѣ души Магистовичъ былъ добръ. Но обстоятельства развили въ немъ болѣзненную, эгоистическую, уродливую щекотливость, во всѣхъ публичныхъ столкновеніяхъ, во всѣхъ дѣлахъ, могущихъ передъ другими хоть сколько нибудь скомпрометировать его, какъ это часто бываетъ съ мальчиками крайне-самолюбивыми. Характеръ же его, который былъ уже въ суровомъ закалѣ долгихъ часовъ сосредоточенной печали, помогъ ему съ своей стороны поддержать этотъ торопливый и сухой тонъ до самаго конца свиданія съ матерью.

Совѣсть теперь сильно мучила его. Что дѣлать, потерялся, говорилъ онъ себѣ, и хотя это со мной случается очень рѣдко, но случилось какъ нарочно теперь....

Совѣсть не успокоилась.

•1. Снова представилась ему мать его, шатающаяся, слабая, безмолвно прикладывающая свои блѣдныя и холодныя губы къ его лбу. - Онъ вздрогнулъ.

- Могу же я утѣшить ее сегодня, завтра, послѣ-завтра, во все время, что она здѣсь останется. И я даю себѣ слово сдѣлать многое, чтобы быть ей пріятнымъ, — приказываю себѣ это.

Совѣсть замолчала немного.

Лишь бы она только въ корпусъ не приходила!...
Совѣсть снова заговорила.

Нѣтъ, этого уже не могу уступить, никакъ не могу. Луч

ше ужь не повторять сегоднишнихъ сценъ.

И Магистовичъ положилъ быть предупредительнымъ и любезнымъ дома, но, если возможно, устранить всякія свиданія въ корпусѣ.

Во

Bce время въ классѣ онъ былъ нахмуренъ и молчаливъ. время перемѣны, къ нему подбѣжалъ въ общемъ корридорѣ Вейзенстремъ, и со смѣхомъ спросилъ его:

- Это къ тебѣ вѣрно та майорша, о которой ты разсказывалъ, пріѣзжала? Какъ ее Скорлуха, Скорбуха?...

вичъ.

Убирайся прочь, болванъ! крикнулъ на него. Магисто

Вейзенстремъ отскочилъ и съ удивленіемъ посмотрѣлъ на Магистовича. Тотъ насупившись ходилъ большими шагами по корридору и думалъ, что не скоро забудется сегоднишнее проистествіе и что долго еще, въ лицѣ всѣхъ видѣвшихъ, будуть мучить его упреки.

Мать, заслышавъ подъѣзжающія сани, сама выбѣжала навстрѣчу сыну. За ней шля Агафья и Михаська, бывшій подмастерьемъ у портнаго, за которымъ барыня послала мальчика изъ гостинницы и котораго распрашивала вмѣстѣ съ Агафьей про Володю часа четыре уже.

Вотъ и я мамаша, видите? сказалъ нѣжно Магистовичъ, далуя мать и входя съ нею въ комнаты.

Володя!... ангелъ мой!... тихо произнесла та, садясь на диванъ и то смотря на сына съ боязливымъ и нѣжнымъ упрекомъ, то поспѣшно опуская глаза на полъ. — Володя... теперь я узнаю тебя, но утромъ, утромъ, ахъ Боже мой! Слезы пока

ТИЛИСЬ изъ ея глазъ. было!...

Ты не знаешь какъ мнѣ больно,

Что же, мамаша, я самъ былъ какъ пе свой. Бездна хлопотъ и занятій, а тутъ еще кадеты покоя не даютъ.... Если я былъ немного.... невнимательнымъ, то вы ужь извините меня, Неправдали мамаша вы извиняете меня?....

Извиняю, извиняю, душечка мой, ангелъ мой Володенька, извиняю, какъ не извинить. И при этомъ она сильно обняла сына и прильнувъ къ нему губами, оставалась въ такомъ положеніи нѣсколько минутъ.

Между тѣмъ Агафья стояла у дверей вмѣстѣ съ Михаськой в, всплеснувъ руками, смотрѣла на Володю.

Это нашъ Владиміръ Аполлонычъ! шептала старая. -Батюшки мои, какъ они выросли! какъ похорошѣли, хоть волосе ночки и не въ локонахъ, какъ бывало прежде! Какимъ красав чикомъ стали!..

Михаська же только улыбался снисходительно: «еще бы въ Питерѣ такимъ не быть!»

Когда добрая мать кончила свой поцалуй прощенія и забве нія, она обратилась къ Агафьѣ, все еще неподвижно стоявшей у двери.

Поди же сюда, Агафья, и полюбуйся на Володеньку! Поцалуй имъ хорошенько ручки. Что же ты тамъ все стоишь?:0

Ахъ, матушка моя, не смѣю, старуха я грѣшная да жалкая. Не знаю, Анна Григорьевна, какъ и подступиться!... отвѣчала съ замираніемъ духа Агафья.

- Ну, подойди ко мнѣ, милая моя Агафья; я тебя поцалую, вотъ и все, сказалъ Магистовичъ.

Агафья подошла и, вытеревъ прежде губы, пошла проворно цаловать руки и колѣни Володи.

Нѣтъ, нѣтъ, этого не дѣлай, этого я не хочу! быстро отдергивая руки, сказалъ онъ. — Вотъ прямо поцалуй меня въ лицо, безъ церемоніи.... и онъ подставилъ ей свою щеку.

Агафья опять вытерла губы и осторожно прикоснулась губами къ щекѣ; Магистовичъ съ своей стороны также поцало

валъ ее.

А мать, услышавъ послѣднія слова сына на счетъ рукъ, боязливо твердила въ умѣ, чтобы не сдѣлать самой, какъ нибудь того же и тѣмъ не разсердить его. Она принесла письмо бабушки и подала его Володѣ; тотъ прочелъ, спросилъ объ ея здоровьи, потомъ сталъ спрашивать о другихъ лицахъ и предметахъ Познанскаго, и скоро между ними завязался одушевленный и веселый разговоръ. Магистовичъ, смотря теперь на мать, нашелъ, что она и прекрасно выглядитъ, и что вообще она очень хорошо сохранилась, и не понималъ, какъ она могла показаться ему такою смѣшною въ корпусѣ.

Михаська сидѣлъ въ это время въ дверяхъ и живо уплеталь присланныя ему черезъ Агафью сушеныя яблоки. Агафья между тѣмъ стала посмѣлѣе и начала понемногу отъ себя задавать Володѣ вопросы.

Что-молъ значитъ этотъ галунчикъ на воротникѣ, али вонъ тотъ на апогонахъ?...

Магистовичъ любезно объяснялъ ей это и разсказывалъ въ то же время про корпусъ, про государя, про то, какъ онъ къ нему «на вѣсти» подходилъ, какъ наконецъ слѣдуетъ сдѣлать, чтобы увидѣть царя и царскую фамилію, когда они ѣздятъ кататься, и т. п. Мать и старая нянька, не спуская съ него глазъ, заслушивались его словъ, которыя онъ нарочно настраивалъ на ихъ ладъ. Первая не видѣла государя лѣтъ 10 уже, съ тѣхъ поръ, какъ онъ былъ въ послѣдній разъ въ кампаментѣ, въ Екатеринославлѣ, а послѣдняя хотя и была въ Петербургѣ 20 лѣтъ тому назадъ, но ни разу не видѣла еще царя. За чаемъ мать снова обратила разговоръ на самого Володю, просила его разсказать,

что случалось съ нимъ въ эти шесть лѣтъ, бывалъ ли онъ нездоровъ, и чѣмъ именно, и сколько времени именно, и какъ его любили Кнорели, и какъ его приняли Скорбухо. Магистовичъ отвѣчалъ на все съ предупредительностью; иногда впрочемъ скрывалъ или иначе разсказывалъ что нибудь, но при этомъ всегда нагибался къ матери и ласково цаловалъ ее.

Такъ прошелъ вечеръ; пробило 11 часовъ и Магистовичу пора было ѣхать въ корпусъ. Мать упросила его остаться еще полчаса. Тутъ она показала ему его деревенскіе носки, рукавички и наушники въ видѣ чепца на всю голову. Магистовичъ снисходительно осмотрѣлъ ихъ.

У васъ много вкусу, мамаша, сказалъ онъ съ серьёзнымъ видомъ, разсматривая наушники: но я вамъ правду скажу, я не люблю ни «особенныхъ» носковъ, ни рукавицъ, и ничего тому подобнаго, и никогда не надѣваю ихъ.

Какъ же это можно, ангелъ мой? Вѣдь ты можешь просту - диться, или что хуже еще, избави Господи, отморозить себѣ пальцы или уши! отвѣчала мать, съ любовью и опасеніемъ глядя

на него.

О, нѣтъ, этого не случалось до сихъ поръ и надѣюсь - не случится никогда. А этихъ рукавичекъ и наушниковъ знаете... Я не люблю, и Магистовичъ поцаловалъ мать.

Мать хотѣла-было прибавить, что все это она сама съ бабушкой приготовила, но не прибавила, боясь непонравиться сыну. А нашего простаго гостинца, что мы вамъ наготовили, не погнушайтесь же, батюшка Владиміръ Аполлонычъ, взять? спросила нянька, показывая на огромные коробы, стоявшіе въ углу

комнаты.

- Я пожалуй возьму, отвѣтилъ смутившись немного Магистовичъ. - Но я сладкаго не люблю вообще; оно и зубы портитъ и желудокъ засоряетъ. Вы, мамаша, лучше отвезите эти гостинцы въ подарокъ Скорбухо или даже Платоновой, когда визиты будете имъ дѣлать.

- А мы старались какъ для тебя, голубчикъ Володенька! тихо проговорила мать.

И мнѣ оставьте, только не очень много.

Мать поцаловала его.

Я уже выберу для васъ, батюшка Владиміръ Аполлонычъ, самаго деликатнаго и благороднаго значитъ, сказала Агафья, взглянувъ на него съ нѣжностью и страхомъ.

Володя началъ прощаться наконецъ.

Завтра послѣ классовъ я опять пріѣду къ вамъ, мамаша, говорилъ онъ, цалуя ее.

А мнѣ.... ангелъ мой.... развѣ ужь нельзя?... начала было тихимъ и трепетнымъ голосомъ мать, желая узнать, можно ли ей самой пріѣхать къ нему утромъ, но не кончивъ, посмотрѣла на сына боязливо и вопросительно.

жалъ онъ:

Завтра и послѣ-завтра я самъ буду къ вамъ, повторилъ Магистовичъ: -а тамъ суббота и воскресенье, которыя мы проведемъ вмѣстѣ. А въ корпусѣ видѣться, знаете, неудобно, продоля занятъ, другіе мѣшаютъ, постоянно шумъ кругомъ. Ужь если приходить въ корпусъ, то лучшее для этого время - послѣ обѣда отъ 2 до 3 часовъ, когда кадеты въ спальняхъ или въ саду, а въ рекреаціонныхъ залахъ никого нѣтъ.

Мать запомнила эти послѣднія слова. Агафья хотѣла-было также попросить позволенія придти въ корпусъ, но барыня знакомъ заставила ее молчать. Магистовичъ далъ поцаловать свою щеку Агафьѣ, обнялъ мать и, повторивъ обѣщаніе пріѣхать на другой день, оставилъ ее.

Въ слѣдующее утро мать Магистовича сдѣлала визитъ Скорбухо и Платоновой. Первая съ великимъ счастіемъ говорила ей о ея сынѣ и просила ее также остановиться у нихъ, но та, безъ согласія Володи, не рѣшилась на это. Платонова также говорила объ умѣ ея сына, прибавляя, что съ Божьею помощью изъ него выйдетъ, можетъ быть, очень многое. Мать была въ восторгѣ и послала Скорбухо и Платоновой по огромному коробу домаш

нихъ лакомствъ.

Вечеромъ пріѣхалъ Магистовичъ и вечеръ этотъ прошелъ такъ же пріятно и скоро, какъ и прошедшій. На другой день повторилось тоже. Въ субботу вечеромъ Магистовичъ пробылъ у матери до перваго часу и потомъ отправился къ Скорбухо переночевать, потому что у матери не было мѣста. На другой день рано утромъ онъ снова пришелъ въ гостинницу. Весь этотъ день провелъ онъ у матери, даже прогулялся съ ней и Агафьей по улицамъ, дошелъ по Большой Мѣщанской до Невскаго Проспекта, какъ нарочно именно въ то время, когда проѣзжалъ государь, такъ что мать и нянька хотя мелькомъ, но все же могли видѣть его, - и былъ, вслѣдствіе всего этого, очень доволенъ собою. Но когда добрая мать предложила ему взять ложу въ театръ,