Но недуг, отлетитъ:

Начинаю я жить,

Прозябать, какъ земное творенье,

Стану въ мірѣ страдать,

И, какъ радости, ждать

Мой прекрасный недугъ-вдоховенье.

Е. ГРЕСЕНКА.

АЛЕКСАНДРУ

СЕРГЕЕВИЧУ

ПУШКИНУ.

Вотъ старая, мой милый, быль,
А можетъ-быть и небылица;

Сквозь мракъ вѣковъ и хартій пыль
Какъ распознать? Дѣла и лнца,

Все такъ темно, пестро, что самъ,
Самъ нашъ исторьографъ почтенный,
Прославленный, превознесенный,
Едваль не сбился тамъ и сямъ.

Но вѣрно, что съ большимъ стараньемъ,
Стариннымъ убѣжденъ преданьемъ,

Одинъ ученый нашъ иска.гъ

Подарковъ, что пѣвцамъ въ награду
Владиміръ щедрый раздаваль,

И вобрази его досаду,

Вѣдь не нашелъ. Конь вѣрно палъ;

О славныхъ латахъ слухъ пропалъ:

Французы-лъ какъ пришли къ Царьграду (Они вѣдь шли въ Ерусалимъ

За гробъ Христовъ святымъ походомъ,

Да сбились, и случилось имъ
Царьградъ разграбить мимоходомъ),
Французы-ли, скажу опять,

Изволиш въ числѣ трофеевъ

Ихъ у наслѣдниковъ отнять,
Да по обычаю злодѣевъ

Въ Парижскій свой музеумъ взять;

Иль время, лѣтъ трудившись двѣсти, Подъѣю ржавчиной булать, —

Но только не долю къ намъ вѣсти Объ участи несчастныхъ латъ.

Лишь кубокъ, говорятъ, остался

Одинъ въ живыхъ изъ всѣхъ наградѣ;

Изъ рукъ онъ въ руки попадался,

И даже часто невпспадъ,

Гулялъ, бродилъ побѣлу свѣту;

Но къ настоящему поэту

Пришолъ однако на житье:

Ты съ нимъ, счастливецъ, поживаешь;

Въ него ты черезъ край взиваешь

Свое волшебное питье,

Въ которомъ Вакха лозъ огнистыхъ
Румяный, сочный, вкусный плодъ
Растворенъ свѣжестію чистыхъ

Кастальскихъ животворныхъ водъ.

Когда за скуку въ утѣшенье

Неугомонною судьбой

Дано мнѣ будеть позволенье,

Мой другь, увидѣться съ тобой:
Изъ кубка, сдѣлай одолженье,
Меня питьемъ своимъ напой.

облей неосторожно:

Онъ, я слыхалъ, заворожень,

11 смѣю пить тому лишь можно Кто сыномъ Фебовымъ рождень.

Невиннымъ опытомъ сначала

Узнай правдивъ ли этотъь слухъ:
М.ладыхъ романтиковъ, хоть двухъ,
Проси отвѣдать изъ бокала;
И, если капли не проливъ,
Напьются милые свободно,
Тогда и слухъ конечно лживъ
И можно пить кому угодно;
Но если, Боже сохрани,

Замочать пазуху они,

Тогда и я желанье кипу,

Въ урокъ постав.ю ихъ

бѣду,

И въ слѣдъ Ринальду-Паладину

Благоразуміемъ пойду:

Надеждой ослѣпленъ пустою,

Опаснымъ не прельщусь питьемъ,

И въ дѣло не входя съ судьбою,

Сстанусь лучше при своемъ;

Наливъ, тебѣ подамъ я чашу;

Ты выпьешь, духомъ закипишь,
И тихую бесѣду нашу

Байронскимъ пѣньемъ огласишь.

COBPEMEH. 1837, No 2.

12